Воробышка

Родился воробышка у своих мамы и папы в гнездышке, под крышей дома.
Сначала было очень темно, но когда наш малыш поднатужился, клюнул своим маленьким клювиком, и – появился свет. Оказывается, – было лето, все вокруг жужжало, цвело и пахло.
Воробышка сначала испугался, но надо было как-то выбираться из скорлупки яйца. Он уперся лапками – и скорлупа лопнула, а мокренький и слабенький от борьбы мальчик вывалился на перья и пух, что заранее положили в гнездо его мама и папа. Рядом было еще несколько кругленьких и чистеньких яиц и нашему малышу показалось, что некоторые из них даже попискивали и покачивались.
Дома никого не было, видать родители улетели, чтобы принести ему червячка. Первой прилетела мама. Она показалась воробышку очень красивой и ласковой. Вот уж для нее была радость, - в гнезде появилось первое живое существо. Мама начала радостно и громко чирикать.
- Чирк, Чирик, - сказала мама, но нашему малышу показалось, что мама поет, - эта песня была очень хорошей, для его слуха, и мелодичной. Его сердечко сильно забилось. Воробышка хотел ответить, но он был еще слабеньким от рождения и у него ничего не получалось. Мама выпорхнула из гнезда и улетела. Нет, она не оставила воробышка, а полетела, чтобы принести ему покушать.
Рядом яйцо начало качаться и от него отвалился кусочек скорлупы, когда показался клювик братика нашего воробышки.
- Привет, - сказал воробышка. Братик его услышал потому, как резво вывалился из яйца и помахал в ответ своей мокрой лапкой. Они прижались друг к другу и начали греться и обсыхать. Тут прилетел папа, такой строгий, весь ершистый, наверное, от гордости, что у него появилось уже аж два сына. В папином клюве шевелилось что-то вкусненькое. Наш воробышка, недолго думая запищал, широко открыл свой желтенький клювик, который был так велик, что папа без труда кинул туда червячка.
Было очень вкусно, но хотелось еще, еще и еще. Вот, прилетела мама и тоже принесла червячка, который так же, достался нашему воробышку, а не его братику. Через некоторое время примчался папа и на этот раз братик выскочил вперед, и так широко открыл клювик, что папа положил туда аж два червячка. А вот каким образом папа принес сразу два червячка, для наших малышей была загадка.
Через малое время, появилась сестричка. Она была маленькой, худенькой и слабенькой, а потому нашим мальчикам было ее жалко и когда прилетали родители с букашками и червячками они иногда уступали ей место, чтобы она первая получила еду.
Места в гнезде хватало всем деткам и маме. Когда становилось темно, и все вокруг ложились спать, наши малыши тоже укладывались на ночлег. Как же, было тепло и хорошо под маминой шубкой из пёрышек и пуха. До самого утра мама согревала их, чтобы они росли быстрее. Где ночевал папа, им было неизвестно. Но зато утром папа сразу, же приносил им корм, а мама отдыхала.
Прошло малое время, наши детки быстро подрастали, и им стало тесно в гнезде. Мама и папа стали худенькие из-за того, что им приходилось очень часто носить всяких букашек-таракашек деткам, которые были очень прожорливы и, увидев корм пищали так, что ими начали интересоваться все коты, которые важно проходили мимо. Мама пробовала успокаивать своих детишек, но у неё ничего не получалось. Хорошо, что гнездо было высоко над землей и котам - его не достать, а то дело было бы совсем плохо.
Однажды из-за потасовки между нашими мальчиками, сестричка чуть не вывалилась из гнезда. Она сердито чирикнула:
- Чирик – чирк – чирик, - что назначило перемирие между братиками, и они быстро успокоились.
Прошло еще некоторое время, и наш воробышка вылетел из гнезда, но перед этим он несколько раз пробовал силу своих крыльев так, что в гнезде делался ураганный ветер и пух разлетался далеко в стороны.
В этот день он летел впервые, было очень непривычно и тяжело. Его понесло сразу к земле, но он знал, что если сядет на землю, то больше не сможет летать. На земле было очень опасно. Там его подстерегали разные страшные звери наподобие кошек, а потому он приложил усилия и, взлетев вверх, вспорхнул на ветку дерева. Здесь можно было отдышаться и лететь дальше.
Как радостно он чувствовал себя в этот день, хотя и очень устал. Воробышка уже мог летать и громко чирикнуть, если кто-то мешал ему на пути. Через несколько дней, он мог на ходу поймать мошку и съесть, что тоже его радовало. Еще через несколько дней, – мог круто разворачиваться в сторону и нырять прямо к самой земле.
Потом, он начал воровать зерно, которое сыпала хозяйка своим курам. Он стал сильным зорким и шустрым воробышком и мог, увернувшись, упорхнуть даже от кошки Нюрки, что была самой сильной после собаки Шарика на этом дворе.
Нашего разбойника интересовал не только этот двор и крыша дома, под которой он родился. Его интересовало почти все и потому-то, воробышка залетал почти аж до края села. Здесь был пруд, за ним погост, а далее – страшный лес которого наш озорник боялся как коршуна.
Кто такой коршун, он уже знал потому, как на его глазах эта ужасная птица схватила своими страшными когтями голубя и унесла в свое гнездо. Возле пруда он иногда купался, чтобы прогнать каких-то существ, что иногда поселялись в его «шубке» и не давали ему спокойно жить. Они его щекотали и немного кусались.
Прошло время, наш парень стал совсем взрослым. Он смело добывал себе пищу среди кустов, деревьев, в траве, в земле, не стараясь брать зерно со дворов, которым люди кормили домашних птиц. Наш воробей стал гордым и независимым, он летал везде и всюду, не боясь, что ночь его застанет в дороге, потому что вокруг было лето.
Осень пролилась слезами дождей и пОтом холодной сырости. Нашему воробышке уже приходилось искать тихий, спокойный, а иногда и теплый ночлег уже не среди ветвей деревьев, а под крышами домов, сараев, голубятен. С кормом стало труднее потому, как семечки проса, подсолнуха и другое зерно давно убрали с полей. Приходилось клевать остатки от стеблей разных растений, травку, но хорошо, что в воздухе и на коре деревьев были еще некоторые насекомые и мошка.
Воробышка уже искал своих друзей, которыми обзавелся с конца лета. Вместе с ними было веселее и не так голодно поздней осенью. Они порхали уже на короткие расстояния, потому что летать далеко было сыро и холодно.
Снежная зима с трескучими морозами не заставила себя ждать. Корма совсем не стало, его скрыл снег, а кушать очень хотелось. Было холодно и голодно. Наш Воробышка в холодной и зябкой дремоте стал часто вспоминать о своих родителях, о лете, о том, как хорошо, тепло и сытно было тогда.
Иногда он тайком садился на верхнюю часть окна, и подглядывал, как в доме мама кормила маленького мальчика, а он капризничал и совсем не хотел кушать. Наш страдалец клевал бы все, что дали люди, но они все время забывали о нем, и приходилось клевать мерзлую кору деревьев и долбить клювиком землю на проталинах, чтобы достать кусочек пожухлой травки.
Иногда приходилось засыпать совсем голодным и воробышке казалось, что его душа еле-еле теплится под его перьями и что утром он уже не проснется, а его замерзшее тельце камнем упадет в сугроб. В такую холодную пору ему часто снились страшные сны. Все смешалось, - сущность казалась сном, а сны переходили в реальность.
Снилось, что его братик, желая согреться, умер, надышавшись угарного газа, что шел из трубы котельной, отравляя все вокруг. Снилось, что его сестричка, измазавшись в мазуте, который сливали люди просто на землю, и в пруд, пыталась клювиком очистить свои перышки и умерла. Снилось, что его папа и мама, склевали остаток зерна, которое лежало под какими-то рассыпанными химическими удобрениями на поле, и их не стало.
Много чего снилось и случилось за время скудной жизни нашего воробышки, но зиму, он все-таки пережил.
Весной, со своей подругой, начали строить гнездо, потому, что именно так им велела природа, так велел сам Бог. И, уже, через некоторое время, в гнезде копошились трое птенчиков, маленьких воробышек – две девочки и один мальчик.