Издержки профессии

Было около десяти утра, когда Игорь Костров, сорокадвухлетний старший помощник прокурора города, остановил свою машину возле рынка.
Стоял конец апреля. На улице было сухо и тепло. На деревьях вовсю набухали почки, согретые весенним солнцем.
Сегодня было воскресенье, и Костров наконец то решил уделить хоть немного времени собственной квартире. Жена уже почти месяц просила его купить, наконец, обои и заняться их поклейкой, но он всё отнекивался: городская прокуратура переехала в новое здание и там тоже требовалась масса времени на обустройство. Однако, сегодня утром Игорь всё же нашёл в себе силы сесть за руль, хотя ему и очень этого не хотелось: накануне он выходил на работу, а потом, с обеда, он хорошо «посидел» с двумя коллегами
Припарковав машину Игорь вышел на тротуар, где с лотков бойко шла торговля всякой мелочёвкой, и двинулся в сторону входа в открытый рынок, за которым начинались ряды хозяйственных товаров. Сразу, как только он вышел из машины, Костров увидел впереди Олега. Имя он правда вспомнил не сразу, уже почти открыл рот окликнуть да на секунду призадумался.
Олег Черкасский двадцать лет назад учился с ним в одной группе на юридическом факультете университета. Не то, чтобы Игорь и Олег были большими друзьями, но… Одногруппники, и этим всё сказано. В течение пяти, пожалуй самых лучших лет, они виделись почти каждый день, вместе сдавали зачёты и экзамены, после чего неизменно отмечали успешные ( да и неуспешные ) сдачи в студенческом общежитии. На четвёртом курсе Олег начал встречаться с Натальей из параллельной группы, стройной блондинкой, в которой с трудом можно было представить будущую следователя или адвоката.
Олег и Наталья поженились, как рассказывали Игорю, уже после окончания университета, в конце того же лета, но на свадьбу он не попал: всё же близким другом ни Олегу, ни тем более Наталье он не был. С тех пор они не виделись. Костров всё это время работал в прокуратуре: сначала районной, а потом уже и в городской. Черкасский же, как опять же рассказывали общие знакомые, сразу же после окончания учёбы работал юристом в банке, потом и сам занялся бизнесом, вроде бы торговал ювелирными изделиями, неплохо поднялся на этом. Чем занималась Наталья никто не знал, да особо и не интересовался.
Олег за прошедшие годы заметно поправился, посолиднел. Лицо было мясистым и лоснящимся. От стройного двадцатилетнего паренька в турецком свитере начала девяностых мало что осталось. Встреча старых товарищей была тёплой: Черкасский действительно – это было заметно — обрадовался, они обнялись, долго жали друг другу руки, а потом вместо того чтобы идти на рынок, Игорь ( прости, жена ! ) вместе с Олегом отправились в кафе-подвальчик возле рынка, где взяв на двоих 300 граммов коньяку ( больше за рулём, да ещё и с утра Костров не хотел себе позволять ), устроились за небольшим столиком. Попивая небольшими глотками коньяк, Олег рассказывл о своей жизни:
— Ну так всё, потихоньку… Четыре года проработал в банке. Знаешь, там да ещё в те времена порядки были – будь здоров. Дресс-код: только костюм, галстук – обязательно. Это-то после универа, хе-хе… Если к тебе, скажем, кто-то пришёл по делу, или вот просто даже ты, скажем – выписывай пропуск, в холле разговаривать или на крыльце – Боже упаси! Я уже не говорю об опозданиях, о том, чтобы перекусить на рабочем месте и речи нет. Да и работы много. Но зато, через пару лет, получилось взять хороший кредит. В то время с этим было сложно, ты знаешь… Зато открыл ювелирный отдел в «Пассаже», этим потом Наталья занялась.

Олег замолчал и допил из рюмки свой коньяк. Игорь немедленно восполнил недостачу.

— Да, а что Наталья? Ты всё только о себе…
— Да ничего хорошего, мы с ней давно уже не живём.
Игорь поднял брови:

— Дела… У вас же такая любовь была, не могли дождаться дипломирования, чтобы отношения свои оформить.
Олег отхлебнул коньяк, невесело усмехнулся:

— Чтобы… У нас тогда в декабре дочь родилась, чтоб ты понимал ситуацию.
— Ух ты… Ну ясно …
— Ну конечно. Наталья занервничала тогда, еще диплом этот да и вообще…
— Выбрали вы конечно время, — Костров откинулся на спинку стула и закурил. – Не могли подождать с этим до конца универа?
— Да никто и не собирался. Поехали, как сейчас помню, в конце марта на выходные в «Дубраву»… Черкасский недовольно, как показалось Игорю замолчал и тоже достал сигарету.
«Дубраву» он помнил. Это был дешёвый, по тем временам, пансионат в пятидесяти километрах от города. Они с одногруппниками пару раз ездили туда летом или в начале учебного года, пока было тепло и сухо. Рой воспоминаний пролетел мимо глазами Игоря, вроде бы всё это было вчера, а ведь прошло уже 20 лет…

— Короче говоря, дочка взрослая уже, поступила в Харькове в институт. Вижу её от случая к случаю. А Наталья… Нет повести печальней в мире, чем третий лишний…
— И кто он…
— Ну лишний то я оказался, — усмехнулся Олег. – А он… Да какой –то компаньон, или поставщик ювелирки в магазин Натальи, или чёрт его знает кто… Она мне рассказывала, но зачем мне эти тонкости. Важен итог, а итог… Три года уже вместе не живём, ещё до дочкиного поступления.
— А что же с бизнесом вашим?- Игорь разлил по последней. – И много там у вас… Уж извини за нескромный вопрос…
— Да чего уж там. Делом как и раньше занимается Наталья, ювелирка у нас пополам, магазин оформлен на меня, хотя мы ж юристы, понимаем: супружеская собственность. Вот и представь, сколько может стоить магазин под пятьсот квадратов. в центре на «красной» линии, да сколько товара поместится на этих метрах… — Олег подмигнул.
Костров не без труда представил, вспомнил свою с женой двухкомнатную квартиру 28 кв. метров жилой площади и покачал головой.
— А… Ты один сейчас живёшь? — спросил он после паузы.
— Один, — Черкасский усмехнулся. – А зачем мне компании? Да ладно уж…
Что у тебя лучше расскажи?

— Да что… Я после диплома сразу пошёл в прокуратуру работать. Работа тоже скажу тебе… Разве что без галстука иногда можно прийти…- Игорь улыбнулся. –Я то сейчас хоть и в городской работаю, но дальше старшего помощника не пошёл, а в Николаевке — это был райцентр в 120 километрах – прокурором знаешь кто? Черноусов!

Черноусов был их постоянным соучастником по студенческим сабантуям.

— Да ну!- Олег рассмеялся. – У тебя его телефон есть?
— Есть конечно, — и только тут сообразил, что он выехал на рынок в спортивном костюме и свой телефон оставил в пиджаке на вешалке.
— Слушай, я телефон оставил дома, давай я тебе вечерком перезвоню.
— Да без проблем.
Черкасский достал из кармана куртки записную книжку, вырвал из неё листок и написал несколько цифр.
— Вот тебе мой номер. Твой у меня вечером высветится и я запомню. Ну ладно, — он посмотрел на часы. – Пора и честь знать. Мне тут ещё по делам пробежаться надо, так что …

Мужчины вышли из кафе, пожали друг другу руки и разошлись с тем, чтобы никогда больше не увидеться.



Возвратившись домой, Игорь как-то непроизвольно на весь день ушёл в воспоминания о своих студенческих временах. Перед глазами вновь и вновь всплывали полузабытые лица институтских друзей, аудитории, комнаты студенческого общежития, «общаговская» кухня на седьмом этаже, где по утрам зимой, ожидая пока закипит чайник, он любил смотреть, как из-за далёких многоэтажек поднималось алое зимнее солнце. Всё же хорошее было время, думалось ему. Запас молодой юношеской энергии, увы, заметно сейчас поубавившийся, всё же давал себя знать. Всё было как-то легче, близко к сердцу не принималось. Хотя приходилось, конечно, и понервничать перед зачётами и экзаменами, и готовить в последние дни в авральном порядке курсовые и контрольные, но это ( а – главное – психологическое состояние, настроение ) не шло ни в какое сравнение с отношением к работе во взрослой жизни, когда повседневные обязанности висят на шее непосильным грузом.
В институте Игорь нашёл двух настоящих друзей — Юру и Сергея — с которыми потом долгое время общался и после дипломирования. С Сергегой отношения потом из-за случайного глупого недоразумения испортились. Однако, по-молодости появлялись новые друзья, завязывались новые тесные отношения, чего в более зрелом возрасте уже не происходит: отношение к новым людям становится более осторожное, осмотрительное. Той искренности, которая раньшебыла так естественна, уже не возникает.
В институте, на втором курсе, Игорь впервые по-настоящему влюбился. Она была стройной блондинкой, учившейся в параллельной группе и жившей не как он – в общаге, а дома с родителями. Эти отношения были первыми серьёзными отношениями в его жизни. Сначала было просто общение в институте: вместе ходили в библиотеку писать контрольные и готовиться к семинарам. Потом начались походы в кафе, кино, посиделки в общаге у общих знакомых. А потом всё у них переросло и в действительно серьёзную «любовь». Игорь по молодости лет вполне искренне думал, что Лариса — так звали девушку – будет его женой, и юношеское воображение рисовало ему идиллические картины их семейного благополучия.
Однако, первая любовь редко бывает счастливой, хоть и запоминается потом на всю жизнь. Потребность в новых впечатлениях со временем разводила их орбиты всё дальше и дальше, отношения стали охладевать и в конце третьего курса Игорь и Лариса расстались.
Олег же в те годы был подвижным, энергичным, пользовался популярностью у девушек. При этом, как ни странно, он достаточно успешно сдавал сессии, «хвосты» для него, не в пример Кострову, были редкостью. Черкасский успевал всё, жил настоящей студенческой бесшабашной жизнью. Игорь хорошо относился к нему: с ним было интересно и вместе проводить время и, когда становилось нужно, мог реально помочь по учёбе: дать переписать контрольную или даже «подвести» к нужному преподавателю, в числе которых у него также были свои «связи».
Много было всего в те годы. Жаль только, что нельзя оставаться вечным студентом…

Уже вечерело, когда Игорь собрался позвонить. Он подошёл к окну и набрал номер Черкасского. Был тихий весенний вечер. Днём солнце нагревало воздух, землю, дома, деревья, было почти по-летнему тепло, но к вечеру становилось прохладно. Солнце уже зашло, но от последних лучей заката воздух был розовым, мягким. На улице было ещё много машин и людей, но день заканчивался.
Игорь, пока слушал гудки в телефонной трубке, рассеяно смотрел, как в магазине, находившемся на первом этаже дома напротив, уже закрывались: мужчина-продавец стоял возле двери, выпускал последних покупателей, новых же уже не впускал внутрь.
Телефонную трубку, тем временем, Черкасский почему-то не поднял. Костров набрал номер снова и опять пошли гудки. На этот раз трубку подняли, но голоса Олега он не услышал. «Алло, Олег! Ты меня слышишь?» — проговорил Игорь, но ответа вновь не последовало. Он ждал. «Алло!». В трубке слышался какой-то неясный шум, потом вновь стало тихо, а после этого Игорь услышал, как, будто бы откуда-то издалека, но вместе с тем чётко, женский ( как ему показалось ) голос произнёс: «Цепи». После этого вновь наступила тишина.
Не понимая, что происходит, и что означает услышанное им только что из телефонной трубки, он нажал клавишу отбоя и вновь набрал номер. На этот раз трубку опять не подняли. Игорь был немного удивлён, но решил прерваться и повторить попытку позже. Однако, часа через полтора, когда он вновь набрал номер Олега, его телефон вообще оказался выключен. Костров решил перезвонить завтра, однако назавтра рабочий день с самого утра взял его в такой оборот, что ему стало не до решения личных вопросов. Где-то в середине дня он ещё мельком вспомнил о Черкасском, но потом образ институтского товарища напрочь выпал из памяти. Больше он ему так и не позвонил.



Прошло три месяца. Игорь был более чем загружен работой. Прокурорские проверки, подготовка предписаний, участие в судебных заседаниях… Дел хватало. В августе он планировал уходить в отпуск, а пока бесконечная череда дел накрывала его с головой.
Так было и в тот день. С утра Игорь, не заезжая на работу, сразу же поехал в суд, где участвовал в рассмотрении уголовного дела. К началу обеденного перерыва он вернулся в прокуратуру, зашёл к прокурору отчитаться о судебном заседании. Когда он уже выходил от шефа, тот попросил его посмотреть пришедшие из милиции материалы на прекращение уголовных дел, а также на приостановку тех дел, по которым все возможные следственные и розыскные действия были проведены, однако виновных установить так и не удалось.
Вместе с папкой с материалами Игорь вернулся в свой кабинет. В распахнутое настежь окно врывалась июльская жара. Ветер еле заметно шевелил листья на росшей прямо перед окном кабинета акации. Костров закипятил воду, сделал себе кофе – жара — не жара, а без кофе он к работе не приступал, и начал не спеша переворачивать листы милицейских материалов.
Первым было постановление о прекращении дела по факту кражи вещей из частного дома. Потерпевшие – муж и жена – указывали, что вечером, вернувшись с работы, обнаружили одно из окон дома распахнутым, с разбитыми стёклами. Войдя в дом, они увидели, что там отсутствует телевизор, видеомагнитофон, дорогой фотоаппарат, некоторые другие ценные вещи, а также значительная сумма денег. Однако, как выяснилось довольно скоро – после разговора с семнадцатилетним сыном потерпевших, исчезновение имущества – именно его рук дело, совершённое им с целью расплатиться с долгами. Разбив для вида окно и, вынеся вещи обычным порядком через дверь, «добропорядочный» сынок с долгами успешно расплатился. Игорь улыбнулся, представив как опера ( со смехом или без ) высказывали злоумышленнику всё, что они думают о его поведении, однако дело пришлось прекратить: судебная практика исходила из того, что кража детьми у своих родителей преступлением не является.
Затем Костров пролистал несколько материалов, тоже по кражам, где украденные вещи нигде пока не всплыли, а свидетельские показания были малосущественными: кто похититель установить было невозможно. Со временем, может и «повесят» эти эпизоды на какого-нибудь бедолагу, но пока действительно поделать ничего было нельзя.
Однако, взявшись за очередной приостановленный материал, Игорь почувствовал, что сердце у него сжалось в маленький комок, а по всему телу, несмотря на июльскую духоту, распространился ледяной холод и пробежала предательская дрожь: из постановления о возбуждении дела следовало, что 28 апреля с.г. около нуля часов тридцати минут в квартире № 27 дома 5 по ул.Академика Михайлова был обнаружен труп гражданина Черкасского Олега Владимировича с признаками насильственной смерти – несколькими рубящими ударами топором в область головы. Как следовало из протокола опроса соседки соседней квартиры – старушки за 70 лет, имевшей общий тамбур с квартирой Черкасского, весь вечер у последнего громко играла музыка. Пока было ещё не очень поздно, это было ещё терпимо, но когда звуки музыки продолжили греметь и дальше, соседка бывшая с убитым в хороших отношениях, пошла выяснять, в чём, собственно, дело. Подойдя к квартире, она позвонила в дверь, однако никакого ответа не дождалась. Позвонив ещё и ещё раз с тем же результатом и заподозрив неладное, соседка набрала номер бывшей жены Черкасского – Черкасской Наталье Николаевне, которую также хорошо знала. Последняя, будучи не в восторге от услышанной новости, всё же согласилась приехать, благо ключ от квартиры бывшего мужа у неё, как оказалось, ещё оставался. Она приехала на своей машине через сорок минут, открыла дверь, вошла внутрь, а через десять секунд со страшным воплем выскочила обратно в тамбур. Соседка в раскрытую дверь увидела в коридоре ( где, как и во всей квартире горел свет ) тело Черкасского, лежащего на пороге комнаты ногами в сторону коридора. Из комнаты в коридор натекла лужа крови, в которую лишь чудом не вступила бывшая жена. Будучи обе в шоковом состоянии, женщины вызвали милицию. Черкасская, отпаивая старушку корвалолом, рассказывала ей, что голова бывшего супруга была буквально превращена в месиво лежавшим рядом с телом топором. Вобщем, приехавшей вместе с милицией карете скорой помощи пришлось, кроме констатации смерти, оказывать и медицинскую помощь впечатлительной старушке.
Опознание трупа, как следовало из соответствующего протокола, было произведено с участием жены покойного. Из протокола же осмотра места происшествия усматривалось, что судя по беспорядку, преступник или преступники что-то искали в квартире. Супруги уже несколько лет вместе не жили, и Наталье Черкасской было трудно сказать, все ли вещи на месте. Однако, в ходе осмотра, документы убитого — паспорт, водительское удостоверение найдены не были. Не была обнаружена в квартире и сколько-нибудь значительная сумма денег, из чего делался вывод о возможном мотиве преступления – разбойное нападение. Из имевшегося в том же материале заключения судмедэксперта следовало, что причиной наступления смерти стали множественные удары острым предметом в область головы. Костров обратил внимание на то, что в крови погибшего было обнаружено значительное количество алкоголя.
Игорь пролистал материал. Дальше шли протоколы допроса соседей, ещё каких-то людей, несколько процессуальных документов. Заканчивалось всё постановлением следователя капитана Иванюка о приостановке производства по делу.
Костров откинулся на спинку кресла. Надо бы с ним поговорить. Он, естественно знал всех следователей в городском управлении милиции. Иванюк был ещё молодым человеком, лет до тридцати, но уже достаточно опытным – капитан как-никак. Вобщем, материал материалом, но…
Созвонившись со следователем и предупредив в приёмной, что он на часок отъедет в горуправление, Игорь спустился по лестнице, вышел во двор и, подойдя к машине, сел за руль. Выехав на проезжую часть, он вдруг буквально вздрогнул от пришедшей ему в голову мысли и, подъехав к обочине, остановил машину. Труп Олега обнаружили в ночь на понедельник 28 апреля…Погиб он, естественно, несколько раньше: по заключению судебно-медицинского эксперта, смерть наступила приблизительно за 5-6 часов до обнаружения трупа. Неужели именно в тот день, когда они встретились?.. Игорь не мог вспомнить по прошествии трёх месяцев, в какой именно это было день. Он помнил, что это был конец апреля, но… Вспомнился разговор с Олегом в кафе, почему-то разговор с женой в середине дня. Вечером он звонил Олегу, но так и не дозвонился.
Костров достал телефон, полистал адресную книгу. На экране высветилось «Черк.Олег» — он записал его номер, но дата вызовов отсутствовала: больше Олегу он не звонил и те единственные звонки за давностью вылетели из памяти телефона. Так. Что же он делал в этот день?
После разговора с Олегом он пошёл на рынок. Ну конечно, он же и поехал тогда специально, чтобы купить обои в большую комнату. Обои уже были поклеены, а в тот день после обеда он звонил мастеру. Так. Игорь вновь полистал телефонную книгу. Мастеру он звонил часто, его номер тоже был записан. На экране в этот раз высветился целый столбик дат: 8 июня, 5 июня, 31 мая … Он листал дальше. 29 апреля, 27 апреля…
Игорь посмотрел в окно. По проезжей части рекой двигался поток машин.
Значит всё-таки в тот день… Он вновь начал вспоминать. Вспомнил несколько неудачных звонков, как потом подняли трубку, но никто не ответил. Слышал ли он в трубке звук музыки, ведь именно с этого, судя по милицейским материалам, и заварилась вся каша? Игорь готов был поклясться, что нет. В памяти всплыла чёткая картинка вплоть до мелочей, как он, стоя у окна, набирает номер Олега, в трубке слышатся гудки, ответа на звонок нет, и он вновь нажимает клавишу вызова. Неожиданно он вспомнил, что в этот момент видел, как закрывался обувной магазин напротив его дома. До которого же часа он работает? Вроде бы до семи. Но ведь в заключении судмедэксперта сказано, что смерть наступила между восемнадцатью и двадцатью часами. Игорь раздумывал. Неужели он позвонил именно в тот момент? Он помнил, что в какой-то момент трубку подняли, он несколько минут ждал ответа, слышал в трубке какие-то звуки, вроде-бы кто-то что-то сказал… Н-да, с ума можно сойти.
Наконец Игорь завёл двигатель и отъехал от тротуара.



Следователь горуправления милиции капитан Иванюк вёл в своём кабинете допрос высокого худого парня лет двадцати. Тот нервно ёрзал на стуле, с трудом пытался найти место своим рукам, водил глазами из стороны в сторону и испуганно уставился на Игоря, когда тот вошёл. Иванюк же напротив, казалось, был полностью безразличным к происходящему и, с вялым выражением лица, набирал показания парня в компьютер. Он поднялся навстречу Кострову, пожал ему руку.
— Поговорим?- спросил он. – А то мне надоело уже, третьего допрашиваю подряд.
— Да нет, — ответил Игорь. – Быстро поговорить не получится. Давай заканчивай, я пока зайду к кому-нибудь.
Он действительно зашёл в кабинет к заместителю начальника следствия майору Велехову, который вычитывал дело, следствие по которому было уже окончено – почти готовое к отправке в прокуратуру с обвинительным заключением. Они проговорили минут сорок: о работе, потом немножко о футболе, когда наконец Иванюк освободился. Вернувшись к нему в кабинет, Костров весь превратился во внимание.
-Ну, материал ты читал, — начал следователь.- Работы у Черкасского как таковой не было. С бывшей женой у них напополам ювелирный магазин. Близко он ни с кем не общался, по магазину никаких конфликтов у него не было, работает себе и работает. Мы «пробивали»: долгов ни у него, ни перед ним нет. Есть кредит в банке на имя жены, но платили они вовремя, из общих доходов. Да, понятно, что кредит этот тут ни причём.
Теперь. Соседи, в том числе и та старушка, которая звонила жене, показали, что случайных знакомых Черкасский в дом не водил, спиртным не злоупотреблял, шума из его квартиры никогда не было. Поэтому-то соседка так и удивилась, что в тот вечер у него громко играла музыка. Правда, тут вот ещё что…- Иванюк закурил. По заключению судмедэксперта, печень убитого значительно повреждена алкоголем. Но тут кто знает… Может сам пил, в одиночку.
— Да, странно…- Игорь смотрел в окно. По противоположной стороне улицы плотным потоком шли люди: середина рабочего дня. – Хотя…С женой развёлся, дочка учится в другом городе, знакомых, как ты говоришь, нет. Что ещё делать одинокому мужчине? Я покойного очень хорошо знал – учился вместе с ним. Тогда он особо не пил. По студенческим меркам конечно, — Игорь усмехнулся. – Ну, в общем, как все. Но прошло двадцать лет.
Следователь, между тем, продолжал:
— Стали думать с розыскниками: кто мог быть заинтересован в смерти? Бывшая жена отпадает – она не наследница, имущество ей не достаётся. Что касается дочери, то – мы выясняли – отношения у них с матерью неважные. Бизнес по наследству перейдёт к ней, ещё неизвестно, что лучше для жены – бывший муж, с которым, как бы там ни было, всё уже налажено и идёт своим чередом, или дочь-тинейджер, которая неизвестно что выкинет через пять минут.
Что касается дочери. Хоть она и наследница, но очень маловероятно, чтобы она потянула убийство отца. Она приезжала на похороны, ее допросили, по делу признали потерпевшей. Что можно сказать? Двадцать лет, ветер в голове. Друзья по институту – такие же, из приличных семей. В день убийства она была в Харькове, где училась — проверили. Так что… Неизвестно, что предпринять дальше. Может всё же какой-нибудь случайный знакомый или знакомая, не знаю.
— Кто организовывал похороны?
— Бывшая жена – Наталья Черкасская. А кто ещё? Она и хоронила и труп опознала.
— А где дочь сейчас?
— Не знаю. В апреле была на учёбе, я говорил уже. Сейчас июль, наверное, в городе.
— Наталья что думает по поводу смерти бывшего мужа? Есть у нее какие-нибудь версии?
— Да нет. Я когда её допрашивал, спросил конечно. Но она ничего предположить не может. Дочка, кстати, тоже.
— Мм, да… А дочка подала заявление о принятии наследства?
— Не знаю. Я не интересовался, и без этого дел невпроворот. Наверное подала, после отца ведь осталось кое-что. Мягко говоря.
— Пожалуй, надо бы и мне поговорить с ними: с женой, дочкой. Я жену знал по институту. Кстати, — Костров невесело улыбнулся.- Я видел Черкасского утром в день убийства.
Иванюк удивлённо поднял брови.
— Да вот. Не виделись столько лет и… Правда вёл себя погибший абсолютно естественно. И подумать было нельзя, что вечером случится такое. Надеюсь, меня допрашивать не будешь?
Следователь покачал головой:
— Вряд ли это поможет. Никаких зацепок, нужно приостанавливать следствие. Дальше – посмотрим.
— Ну ладно,- Игорь поднялся со стула. – Я поговорю с женой. Может мне, по старой дружбе, что-то скажет дополнительно. Ну а пока приостанавливай дело.



Вечером, после работы, Костров поехал к Наталье. Они тоже много лет не виделись, и встреча получилась несколько натянутой. Хотя всё же интерес бывших однокурсников друг к другу сказывался. Познакомился Игорь и с новым мужем Натальи, тоже Игорем. Тот оказался зубным врачём, имевшим собственное дело – тоже не из беднейших слоёв. Он был старше их лет на десять, высокий, крупный мужчина с правильными, выразительными чертами лица, а также благородной «аристократической» сединой. Вцелом он производил достаточно приятное впечатление, располагал к себе.
Они вместе сели ужинать, даже открыли бутылку вина, принесённую по такому случаю Костровым. А потом разговор всё же, немного нехотя для Натальи, как ему показалось, перешёл на Олега. Муж Натальи тоже присутствовал при разговоре, хотя больше молчал и слушал, что было естественно, без особого энтузиазма.
— Почему расстались? – Наталья несколько неопределённо посмотрела на Игоря. – Надоели друг другу, вот и расстались. В молодости чувства не дают придавать значения недостаткам партнёра, а со временем что-то начинает раздражать, с чем-то не хочешь уже мириться. К тому же мы познакомились с Игорем. — супруги переглянулись, улыбнулись друг другу. Вот и пошло всё к концу с Олегом.
— Но вы то бизнес свой сохранили?
— Сохранили, но это отдельная тема.
— Что значит отдельная тема ? — Игорь вытащил из пачки сигарету. – Не возражаете?
— Кури. Игорь тоже курит, да и я иногда…
Мужчины закурили. Некоторое время все трое сидели молча, думая каждый о своём. Потом Наталья продолжила:
— Так вот, о бизнесе. Знал бы ты, Игорёк, сколько мы нервов во всё это вложили. – Она невесело усмехнулась. – Да и не только нервов. Вначале денег не было, одалживали у всех, у кого могли, чуть ли не по копейке. Набрались кредитов, до сих пор выплачиваем… Выплачиваю.
Она на какую-то секунду замолчала, потом заговорила снова:
— Найти помещение, найти продавцов, наладить учёт… Да что говорить. Когда вспоминаю об этом, кажется, что ещё раз не смогла бы всё это раскрутить. Сейчас-то помещение своё, а начинали с аренды, несколько раз переезжали. А теперь как было делиться? Из одного магазина делать два, в одном помещении? Нереально абсолютно. Да и много ещё чего.
— Ну, оставили бы всё как есть одному, другой бы только получал процент.
— Да мы так, в общем-то и сделали. В магазине руководила я: торговля, закупка изделий, учёт. Ну всё одним словом. Олег подключался только, если нужно было что-либо порешать с налоговой, партнёрами. Но это бывало редко.
— А на кого оформлено всё было? – Костров погасил сигарету, откинувшись на табурете, прислонился к стене.
— Помещение было оформлено на него, а предпринимательство – на меня. Формально я у него арендовала торговые площади.
— Ясно. – Игорь помолчал, затем спросил: — А чем Олег ещё занимался? Ты говоришь, что к работе магазина он подключался редко? Так?
— Так. — Наталья крутила в руках пустую рюмку. – Что-то у него ещё было, но он не рассказывал.
— А…- Игорь замялся. – Как с личной жизнью у него было?
— Да тоже что-то было, не могу точно сказать, но… Я чувствовала, что кто-то у него есть. — Она улыбнулась: Женщины всегда чувствуют.
Игорь встал и подошел к окну. Солнце уже село, но небо ещё было огненно-оранжевым, расчерченным багровыми вечерними облаками.
Казалось, в мире существует только покой и радость. Игорь думал, как же быстро может случиться переход и спокойной, в общем-то уже налаженной жизни к… К чему? Да ни к чему, вынесут в вечность и всё, привет…
— Что же теперь будет с магазином? — он повернулся от окна. Наталья и Игорь молча сидели за столом, по лицам было видно, что мысленно они тоже очень далеко отсюда.
— Наследница – дочка. Она подала заявление о принятии наследства. Ещё три месяца, после этого получит свидетельство о праве на наследство. Но мы говорили с ней – пока она учится в Харькове, она закончила второй курс, магазин будет работать как работал. Дальше – будем разговаривать.
— Где она учится? В юридическом?
— Да нет, в политехе.
— Почему так? Родители оба юристы, а дочь…
— У неё никогда не было интереса к юриспруденции. Да и к гуманитарным дисциплинам вообще. Олег предлагал ей в своё время помощь, обещал посодействовать, но… Он и посодействовал, ничего не могу сказать плохого, но не на юрфак, а в политех. Кстати, Света сейчас в городе.
— Где же она? — Костров удивлённо поднял брови, бросил взгляд на кухонные часы в форме чайника, висевшие над дверью. Без десяти девять.
— Она живёт в квартире отца. — Наталья спокойно смотрела на Игоря.
— Вы в плохих отношениях?
— Нет абсолютно. Просто привыкла за два года уже к самостоятельности.
— У меня с ней отношения не очень, — впервые за долгое время подал голос новый супруг. – Нет, конфликтов нет, но и любви особой тоже. Она меня не то, чтобы не приняла, но… Мы стали жить с Наташей, когда ей уже было семнадцать. Взрослая, ей я уже был не нужен: ни в качестве отца, ни в качестве постороннего.
— И часто она приезжает из Харькова?
— Практически не приезжает. Нет, в начале учёбы, конечно, на первом курсе, приезжала часто, чуть ли не на каждые выходные. Тяжело сразу вот так, в чужом городе. Тем более девочке. А потом обжилась, всё реже и реже появлялась.
— Не то, что появляться, — Наталья засмеялась. – Звонка от неё не дождёшься. Пока сама не позвоню – она ни-ни.
— А когда она была последний раз до этого?
— Ну, на похоронах… А перед этим – на каникулах, это во второй половине января. Даже на новый год не приезжала – сессия. У них какой-то зачёт назначили на второе января, так что некогда было ездить.
— А с кем она общается там? Ты видела эту публику?
— Видела. Нормальные девочки.
— А мальчики? – Игорь улыбнулся.
— Мальчиков тогда ещё не было. Я раз ездила туда, ещё на первом курсе. Мы ей хотели снимать квартиру, но когда она уезжала на учёбу, был конфликт у неё с Олегом, так что оказалась она в общежитии.

— Что за конфликт? – Игорь навострил уши.
— Да было тут… Стала встречаться с мальчиком, недели за две до отъезда на учёбу – в середине августа, заявляет: я не поеду, мне он важнее, если хотите, чтобы я училась – переводите сюда. Ну Олег и вспылил. Наорал на неё, сказал, что больше надо думать о будущем, а не о… — Наталья покосилась на мужа.
Тот тоже перестал играть в молчанку.
— Она тут тоже устраивала истерики – после разговора с отцом. Он сказал: если не поедешь в институт, пойдешь работать. Ни копейки тебе не дам больше и матери не позволю. Хочешь со своим пацаном жизнь строить – вперёд и с песней, но – без меня. Она Наташу уговаривала поговорить с отцом, она и говорила, но конфликтовать не стала.
— Опять этот бизнес – никуда без него. Правда, я тоже считала, что это всё блажь Светки. Надо получать образование, делать карьеру, зарабатывать деньги в конце концов. В общем с Олегом у нее конфликт так и остался, квартиру он ей снимать не захотел. Поехала в общежитие. Но всё наладилось. И парня себе нашла там, в конце первого курса. Ясно – молодежь знакомится быстро, это в нашем возрасте уже тяжело поднять зад. По дискотекам уже не побегаешь.
— А этот что же, — Игорь заинтересованно посмотрел на Наташу. – Ну, с которым она тут встречалась?
— Не знаю. Когда Света уехала в Харьков, больше о нём не вспоминала. При мне я имею в виду. Сама-то наверно ещё вспоминала.
— А новый парень кто?
— Я его не видела. Светлана рассказывала немного: местный, родители преподаватели, на юрфаке кстати. Но, я так поняла, что у них не особо там серьёзно. Пока, во всяком случае.

Они ещё долго – часа полтора – просидели на кухне, разговаривали. То вспоминали минувшие годы, то разговор вновь незаметно возвращался к Олегу и их дочери. Игорь слушал Наташу то внимательно, то начинал думать: кто же всё-таки убил Олега? Бывшая супруга? Абсолютно никакого мотива. Они с новым мужем вели себя абсолютно естественно, разве что муж молчал почти весь разговор. Хотя его можно понять: беседа об Олеге вряд ли была ему особенно интересна, приятна во всяком случае. Да и о дочери – по сути, чужом для него человеке, с которой он и общался то мимоходом, вынужденно.
Дочь? Слишком молода она для этого, двадцать лет, да и то исполнится только в декабре. Хотя, может и не так уже и молода. Куча молодёжи вокруг неё, кто они – неизвестно. Да и, оказывается, у неё был конфликт с Олегом. К тому же она – единственная наследница. Но убить родного отца? Трудно такое представить. Бывает, конечно, и не такое, но когда это касается хорошо знакомых тебе людей… Одно дело, когда с таким сталкиваешься по работе, а вот когда так…
Или всё таки надо копать дальше: работа Олега помимо семейного бизнеса, какая то новая женщина ( или женщины — Игорь усмехался про себя — Олег может, он такой).

Все эти мысли крутились у него в голове и у Натальи, и позже, когда он вернулся домой, и когда уже лёг в постель. Кто теперь разберёт весь этот клубок? Да и нужно ли лично ему копаться в этом? Просто интересно, в чём же тут может быть дело.
До того, как Игорь заснул, он так и не пришёл к каким-то определенным решениям. Единственное, думалось ему, нужно встретиться с дочерью Наташи, тем более, что она сейчас в городе. Поговорить, а там видно будет.

На следующий день Игорь позвонил Свете с работы. Ему ответил молодой, энергичный голос, чем-то немного похожий на голос Наташи. Костров в двух словах представился как студенческий товарищ отца, не распространяясь о своём месте работы. Он сказал, что потрясён известием о смерти Олега и хочет побольше узнать о его жизни. Света без особых колебаний на встречу согласилась, хотя и заявила, что так как почти два года уже учится в другом городе, о жизни отца знает мало, да и в течение этих двух лет они с отцом практически не общались ( не уточняя почему ). Но, так или иначе, о встрече они договорились и в шесть часов вечера Игорь стоял у двери квартиры Олега, правда на этот раз без бутылки вина.
Света оказалась миловидной стройной брюнеткой чуть выше среднего роста. В чертах её лица в равной степени сочетались черты как матери, так и отца. На Игоря она смотрела с интересом: мать предупредила её о его возможном звонке, и теперь она, не особо скрывая любопытства, рассматривала студенческого друга своих родителей.
Они прошли в комнату ( одну из трёх, имевшихся в квартире). Света села на диван, а Игорь устроился в кресле, стоявшем у раскрытой настежь балконной двери: вечер был очень душный.
Комната, в которой они расположились, очевидно, обставлялась ещё при совместной жизни Олега и Натальи. Красивый гарнитур, удачно подобранные обои, торшер возле журнального столика, видимо, создавали уютную семейную атмосферу долгими осенними вечерами. На стенах висели две картинки – пейзажи. Однако чувствовалось, что этой обстановки давно не касалась женская рука. Что-то неуловимо подсказывало, что в этой комнате жил холостяк. Игорь отметил про себя, что если у Олега и была женщина, то в этой квартире она явно появлялась от случая к случаю. В шкафу, стоявшем у противоположной стены, размещалась юридическая литература – кодексы, обычные и комментированные, сборники типовых документов, пособия по предпринимательству и прочее. Игорь улыбнулся про себя: видно, что тут жили юристы. Скорее всего, книги покупались ещё при совместной жизни супругов. Вещей Светы видно не было. Очевидно, она не пыталась пока обживать родительскую квартиру и самое необходимое из своих вещей держала лишь в одной комнате.
Игорь и Света начали разговор. Сначала они были несколько скованы, поэтому Игорь немного рассказал о своих студенческих годах, о том, какими были когда-то её родители. Она слушала молча, сложно было сказать, интересно ей это или нет. Похоже, Света поневоле сравнивала рассказы Игоря со своей студенческой жизнью, и разговор понемногу оживился.
— Да почти так же всё и осталось. Только тогда общаги были поновее,- Света улыбнулась. – Сейчас всё развалено, кухни старые, плиты допотопные. В душе кафель поотпадал, а вода горячая по часам, да и то далеко не всегда. Про комнаты я уже молчу: сыро, грибок на стенах. Кто может, сами делают ремонт.
— А ты как же, свою комнату ремонтировала? С подружками?
— Ремонтировали: не сразу конечно. А потом, на первом курсе, в октябре, скинулись и поклеили обои новые. Хорошо, тогда осень была тёплая и сухая. Даже жарковато было.
— Сколько вас в комнате живёт?- Игорь сам заинтересовался рассказом дочери Олега. В его время с ним в комнате в общаге жило ещё трое. Судя по рассказу Светы, изменилось за это время действительно мало что.
— Четверо. Двое из сёл, одна из Николаева.
— Ну, — Игорь улыбнулся. – Раз двое из сёл, голодать вам не приходится.
— Да уж, — Света тоже заулыбалась. – Постоянно из дома возят картошку овощи, консервацию. Даже колбасу домашнюю.
— А та, которая из Николаева?
— У той родители – местные предприниматели. Они деньгами предпочитают. Да и мне мама помогает постоянно.
— А отец? Он помогал тебе финансово? – наконец Костров коснулся интересующей его темы.
— Отец? — Света несколько секунд подумала, глядя в открытую балконную дверь. – Отец сам не помогал. Но мама присылала мне деньги с его ведома – бизнес-то у них общий.
— А почему не помогал сам? У вас были какие-то сложности в отношениях?
Света внимательно посмотрела на Игоря.
— Сложности? С чего вы это взяли?
Он мгновение колебался, но решил сказать правду:
— Я разговаривал с мамой, она мне рассказывала, что перед твоим отъездом на учёбу у вас с отцом был конфликт.
На этот раз повисла пауза более продолжительная, чем раньше. Света внимательно рассматривала Кострова.
— Вы разговаривали с мамой об этом? А почему вообще вас это интересует? Почему вам нужно было поговорить со мной?
Игоря вновь охватили колебания. Но он всё же решился раскрыть карты. Ведь он однокурсник Олега и Натальи, значит юрист, а что за юрист… Лучше, если он скажет об этом сам.
— Света,- он внутренне подобрался и принялся чеканить слова. – Я – помощник прокурора города. Мне по работе, случайно, стало известно о гибели твоего отца. Ко мне попали материалы дела. Мы с Олегом были хорошими товарищами, и маму твою я тоже хорошо знаю. Я не могу просто пройти мимо этой ситуации. Преступник, убийца твоего отца, до сих пор не найден. Я хочу попытаться разобраться, что тут к чему. И ещё… Так получилось, что я видел твоего отца в день его смерти. Ничего не предвещало такого. Вот поэтому я и разговариваю с мамой, с тобой. Я хочу знать, чем он занимался, что делал перед тем, как его убили.
— А причём тут моя учёба? Мои соседки? — Света тоже заговорила рублеными фразами. – Вы что же, считаете… Что я имею к этому…
— Нет, не считаю, — Игорь решил попытаться сбить градус накала. – Я просто спросил об этом. Мне ведь тоже интересно: как, чем живёт дочь моего друга. И интересно – как я уже сказал – чем жил он. Последние год, два…
Он помолчал, потом добавил:
— Маму я тоже подробно расспрашивал и сказал ей, где я работаю. Но у неё мыслей, что я её подозреваю, не возникло. Она – взрослый человек и понимает, зачем мне это нужно знать. И ты тоже уже взрослый человек. Кого мне ещё спрашивать, если не вас с мамой?

Света некоторое время смотрела на Игоря, обдумывая услышанное. Вроде бы, как ему показалось, взгляд стал спокойнее. Потом она заговорила, но в её словах по-прежнему слышалось раздражение:
— О жизни папы последние два года я ничего не знаю. Виделась с ним несколько раз, когда приезжала на каникулы. Виделись в этой квартире. Несколько раз разговаривали по телефону. Да, между нами был конфликт. Да, он отказался снимать мне квартиру. Но это уже почти забылось. Может даже и хорошо, что я оказалась в общежитии. Мои соседки – отличные, порядочные девочки. Я рада, что познакомилась с ними. И ещё… Я рада, что познакомилась ещё с одним человеком, очень для меня дорогим…
Света поднялась, взяла с книжного шкафа пепельницу и, поставив её на диван между собой и Игорем, закурила. Костров, который уже тоже сильно хотел курить, но не хотел прерывать разговор просьбой об этом, тоже полез в карман за сигаретами.
Пока Игорь закуривал, у него появилось какое-то странное ощущение, что когда Света тянулась за пепельницей, что-то насторожило его. Что-то было не так, но что… Однако, долго размышлять ему не пришлось, так как девушка продолжала свой монолог.
— Так что на отца я не в обиде. Было, конечно, но… Я Вас не осуждаю, Вы знали папу. Я отвечу на Ваши вопросы.
Игорю сложно было сказать, верит ли он Свете. Ему казалось, что она говорит с ним искренне, однако делать выводы было, видимо, рано. Во всяком случае, он решил пока немного сменить тему.
— Хорошо, Света, — примирительно сказал он.- Расскажи, что ты вообще знала о жизни Олега в последнее время?
— Да ничего особенного, — дочь, казалось, успокоилась, но явно была озадачена вопросом и затруднялась что-либо сказать. – Дела у него вроде бы были кроме их бизнеса – мама рассказывала, но это лучше спрашивайте у неё.
— А кроме работы? У него был кто-нибудь после мамы?
— Не знаю. О таком дочерям не рассказывают, наверное, — Света с интересом смотрела на Игоря.
— Ну, чем-то же он должен был заниматься целыми днями? – Костров был, казалось, даже удивлён. – Как-то же проводил время? Отдыхал, может?
— Может…
Помолчала.
— Помню, в каком-то году… — она, видимо, хотела вспомнить точнее, но не вспомнила. – Отец говорил, что ездил в пансионат. «Дубрава» по-моему. Это в Павловском районе. Знаете?
— Знаю. Я бывал там. А с кем он туда ездил, знаешь?
— Нет.
Света отвечала всё более механически, очевидно теряя интерес к разговору.
— Я не спрашивала, а он сам не рассказывал.
— Хорошо, — Игорь решил закругляться. – Расскажи ещё пару слов о похоронах. Ты же приезжала? Кто там был?
— Приезжала. Неприятный был момент. Я приехала в день похорон. Мама позвонила мне накануне вечером. Я не успевала уже выехать– не на чем. У неё много дел было тогда, чтобы успеть подготовить всё… Всё же я выехала, ночным поездом: решила на всякий случай съездить на вокзал и случайно узнала о нём. Как приехала в город, в полвторого дня — на такси домой. Отца привезли – мамин муж с коллегами по работе – около двух. В закрытом гробу. У него же вся голова была разможжена. Мама даже не дала попрощаться. Рассказывала, что зрелище ужасное просто.
— А кто-то пришёл с отцом попрощаться?
— Да, было несколько человек, друзья родителей. Я их видела раньше, приходили к нам. И ещё с маминой работы пару человек – помогали.
— Ясно.
Игорь встал. Было понятно, что больше чего-либо существенного он врял ли выяснит. Если можно было назвать существенным то, что он услышал от Светы. Перед тем, как направиться к входной двери, он спросил с улыбкой:
— Ну, а как твой харьковский друг? Хороший парень?
Она несколько удивлённо посмотрела на Игоря, потом произнесла:
— Для кого как. Для меня – хороший.



На следующий день с самого утра лил дождь, первый раз за пару недель. Всё небо затянуло обложными дождевыми тучами. После слепящего солнца на улице было по-осеннему мрачно и сыро. Огромные непроходимые лужи пузырились от множества капель. Костров хоть и добирался на работу на машине, но даже за ту минуту, что он проскакал от неё до здания прокуратуры, промок более чем основательно.
Это была пятница, его последний день перед отпуском. Они с женой завтра собирались поехать на пару недель к её сестре, жившей в Черноморске. Таким их отпуск, за редким исключением, был уже много лет.
Игорь, пока кипятилась вода для кофе, стоя у окна, смотрел на потоки воды, текущие по проезжей части, через которые ехали машины, поднимая кучу брызг. Он вновь невольно стал думать о проведённых им в последние дни встречах: с капитаном Иванюком, с Натальей, со Светой. Что можно было сказать? Произошедшее в тот апрельский вечер в квартире Олега продолжало оставаться загадкой. Ни о его делах, ни о его личной жизни сведений практически не было. Из того круга общения, который был на виду, чёткий мотив убийства был лишь у дочери, но, пообщавшись с ней, Игорь не видел серьёзных фактов, говоривших бы в пользу такого подозрения. Безусловно, получив столь значительное наследство, Светлана смогла бы в один момент решить свои материальные проблеммы, тем более, что полным ходом развивались её отношения с парнем в Харькове. Однако, достаточный ли это мотив, чтобы убить родного отца? Тысячи молодых людей живут в общежитиях, но особенно несчастливо себя не чувствуют. К тому же, основная часть денег Олега была вложена в совместный с Натальей бизнес, и вытащить их оттуда было не так просто. Что же тогда делать? Убивать ещё и мать? Это уже чересчур, думал он, тем более, что конкретных фактов действительно никаких не было. Конечно, можно было бы продать отцовскую квартиру здесь и купить в Харькове, однако такой вариант был, слишком громоздким что-ли. Человек, а тем более девятнадцатилетняя девушка, никогда не пойдёт на столь тяжкое преступление, если результат нельзя будет ощутить сразу же, немедленно. А вместо результата может быть, год придётся мотаться сюда из Харькова, продавать квартиру, а потом ещё и покупать там. Нет, Игорь решительно отверг эти предположения. Они казались ему нереальными, надуманными, бездоказательными.
Игорь приготовил кофе, вернулся к окну. Дождь вроде бы стал потише.
Теперь Наталья. Для неё, взрослого человека, куда легче было бы организовать убийство, но у неё, в свою очередь, не было никакого мотива – наследовать после Олега она не могла. Конечно, вести дело с родной дочерью куда приятнее, чем с бывшим мужем. Но не мелковат ли подобный мотив? Явных выгод от смерти Олега Наталья не получала. И уж во всяком случае, дело их было налажено, развивалось стабильно, как говорится, синица уж точно была в руках. А как может повести себя уже взрослая дочь, которая не сегодня – завтра выскочит замуж? А если у неё с будущим мужем будут другие виды на помещение площадью пятьсот квадратных метров в центре города? Опять же, какие-либо факты для того, чтобы серьёзно подозревать Наталью, отсутствовали.
Остальная же жизнь Олега Черкасского в последние несколько лет была и вовсе покрыта мраком. Игорю ничего выяснить так и не удалось. По сути, он узнал об Олеге то же, что тот сам рассказал ему за час во время их последней встречи. Ну работал, ну развёлся с Натальей. Дочь говорила, что он ездил отдыхать в «Дубраву».
Внезапно Игорь взрогнул. Неожиданно хорошо он вспомнил, как звонил Олегу в вечер, а, возможно, и момент его убийства. Вспомнил, как трубку долго не брали, и как потом он услышал слово «Цепи». Всё дело было в том, что так называли летнее кафе в пансионате «Дубрава». Площадка этого кафе по периметру была обнесена декоративными цепями, висевшими между колышками. «Пойти на цепи» называлось в их компании, когда они отдыхали в «Дубраве», пойти в это кафе. А потом так стали называть и сам пансионат: «Куда поедем? В «Цепи?»
Игорь стоял неподвижно, уставившись в окно, донельзя удивлённый пришедшей ему в голову мыслью. Он вспомнил, что и в их разговоре с Черкасским упоминались «Цепи». Случайное совпадение? Но слишком уж часто в последнее время упоминался этот пансионат, когда дело касалось Олега.
Не успев как следует обдумать своё неожиданное открытие, Игорь вновь буквально оцепенел от новой мысли, пришедшей ему в голову. Вчера, когда он разговаривал со Светой в квартире Олега, его что-то смутило. Костров помнил, как в ходе разговора она встала и взяла с книжного шкафа пепельницу, и…
Комментированный кодекс. Научно-практический комментарий к налоговому кодексу с постатейными материалами в трёх томах. Хорошее издание, у Игоря было такое же, хотя он и не числил себя в хороших специалистах по налоговому праву. Так вот. Три тома кодекса вчера стояли у Олега в шкафу чин по чину: первый том, затем второй, затем третий. А на фотографиях в уголовном деле, сделанных в ходе осмотра места происшествия, книги стояли иначе: первый том, затем сразу третий, а уже после него – второй. Он запомнил это, так как читая тогда материалы, тоже обратил внимание на такое же, как и у него, издание. Но, в таком случае, получалось, что кто-то вынимал книги из шкафа после смерти Олега. Но кто, да и зачем?
Игорь раздумывал, поражённый посетившими его мыслями. Ну не опера же в ходе осмотра двигали книги. Это ведь был не обыск, а именно осмотр места происшествия – чего искать-то? Ясно, что не они. Игорь усмехнулся. Если бы в квартире потом не досчитались десяти тысяч долларов, ещё понятно, но налоговый кодекс… Тогда кто? Дочка? Но зачем ей? Она ведь не юристка. Тогда Наталья. А была ли она в квартире Олега после произошедшего? Ситуация…
Игорь ещё не успел ничего для себя решить, а рука уже потянулась к телефону и стала набирать номер Светы. Звонок ей был чуть ли не последним, долго листать телефонную книгу не пришлось. В трубке некоторое время шли гудки, после чего сонный голос произнёс: «Алло!». Несмотря на известный драмматизм ситуации, Игорь невольно улыбнулся про себя: было уже одиннадцать часов. Видно совесть у неё чиста, в шутку подумал он, а в трубку ледяным голосом произнёс:
— Доброе утро, Света. Это Игорь Сергеевич. Извини, что беспокою так рано, — он сделал паузу. – У меня к тебе есть ещё один вопрос, уж извини. Не удивляйся только. Скажи, ты доставала из книжного шкафа какие-нибудь книги отца?
В трубке стояла тишина, слышно было только сонное дыхание Светы. Она пыталась проснуться или же обдумывала услышанное. Потом немного удивлённым тоном
переспросила:
— Книги? Какие книги?
— У отца в шкафу, в большой комнате.
— Нет… — голос Светланы стал почти нормальным, сон ушёл. – А зачем?
Действительно, зачем молодой девушке книги, подумал Игорь, а вслух произнёс:
— Просто. Ответь: доставала ты из шкафа какие-нибудь книги отца, юридические? Ну, посмотреть, может, захотелось?
— Юридические? Нет, не доставала. А почему Вы спрашиваете?
Действительно, вопрос Игоря выглядел немного странно.
— Да так. Хорошо. Спасибо, Света. Постараюсь тебя сильно не беспокоить, но ты уж не обижайся, если вдруг позвоню ещё. Пока.
Костров нажал на «отбой». Сказала ли Света ему правду? Вроде бы говорила она искренне. Да и с какой стати ей врать? Что криминального в том, если бы она и доставала эти книги? Но если не она…
Игорь набрал номер Натальи. Та не отвечала. Он положил трубку на стол. А точно ли порядок книг изменился? Позвонить капитану Иванюку, переспросить? Что он обо мне подумает… да и объяснять придётся долго, что к чему: какие именно книги, как стояли… Игорь решил съездить к следователю сам.
Когда он уже подъезжал к управлению, раздался звонок. На телефоне высветился номер Натальи.
— Алло, Наташа, привет. Не отрываю тебя?
— Нет. Сейчас нет. Я была в налоговой, звук отключала.
— Ясно. У меня к тебе один вопрос. Ты после смерти Олега бывала у него дома?.
Последовала пауза, как и в разговоре со Светой. Потом Наталья произнесла, тоже удивлённо:
— Нет, не была. А зачем мне?
— Ну, зачем… Мало ли… Надо же было убрать в квартире после случившегося, например. Или может быть вещи какие-то твои там оставались.
— В квартире убирала одна женщина из подъезда, пенсионерка. Я её попросила, заплатила. Сама я не могла туда войти. Она убрала, потом ключ вернула и всё. А вещи… Мы же три года уже не жили вместе.
— А кроме той женщины кто-нибудь заходил в квартиру?
— Нет. А что, там следы какие-то? – Наталья была явно взволнована. Видимо, и смам почувствовав это, она добавила:
— Там же Света. Я испугалась.
Игорь на какую-то секунду призадумался. Действительно, в квартире, где сейчас жила дочь Натальи, неизвестно кто двигает книги. Не соседка же — пенсионерка изучала налоговое законодательство.
— Да нет, ничего серьёзного, — поспешил успокоить её Костров. – Нет никаких следов. Просто я хотел выяснить, всё ли в квартире осталось так, как было при Олеге, все ли вещи там.
— Ну… Разве что сама Света что-нибудь переставила. Не думаю, что она стала бы что-либо выбрасывать, — голос Натальи звучал уже спокойнее. – Милиция забрала только ковёр, где лежал Олег. Он был весь в крови.
— Ну, хорошо. Только не переживай.
— Как там Света? Ты был у неё?
— Был вчера вечером. Всё нормально. Мальчиков не водит, — усмехнулся Игорь. – Этих следов точно нет.
— А вообще, что-нибудь новое ты выяснил?
— Нет, пока ничего конкретного. Вы же – и ты, и дочь, и твой муж – мне ничего существенного не рассказали. Что тут можно выяснить?
— Ладно. Если что-то станет известно, расскажешь мне?
— Ну, конечно.
Игорь положил трубку.
Снова ничего не ясно, думал он. Тяжело с женщинами. Их интересует всё что угодно, а вот чем занимался их отец и муж, пусть и бывший – сведений ноль. Если бы не эти два факта: передвинутые книги и «Цепи», можно было бы смело говорить, что он не продвинулся вперёд ни на шаг.
Костров приехал в городское управление, пересмотрел материалы, а вернее уже дело по факту смерти Олега, и… Действительно, на фотографиях книги в шкафу стояли не в том порядке: первый том, потом третий, затем второй. Что это может означать, да а вообще, означает ли – сказать не мог.
Побыв ещё немного в управлении, он вернулся в машину и поехал в прокуратуру. Что предпринимать дальше, Игорь не имел ни малейшего представления, однако вдруг почувствовал, что должен поехать в «Дубраву». Он не мог чётко объяснить свои ощущения, но внутри крепло убеждение, что ехать туда необходимо, это приблизит его к разгадке. Слово «Цепи» в телефонной трубке тогда, в апреле, в день убийства, не могло не иметь никакого смысла.
Вечером у себя дома Игорь продолжал размышлять о положении вещей. Он сидел на кухне с чашкой чая, жена гремела сковородкой у плиты.
Вика — его жена, стройная, довольно красивая и умная ( как она считала сама ) блондинка, была младше его на четыре года. Они познакомились почти десять лет назад в большой кампании на праздновании нового года. Почти сразу же стали жить вместе, в квартире Игоря. По профессии она была педагогом, однако по специальности никогда не работала, занималась то тем, то этим. Детей у Вики и Игоря не было, сложно сказать почему. Как-то не сложилось. Во всяком случае, пока. Она, естественно, не была знакома ни с Олегом, ни с Натальей, однако была в курсе происходящего – Игорь иногда расказывал Вике о своей работе, а случай с Олегом никак нельзя было обойти вниманием.
— Ты знаешь, — обратился Игорь к супруге, когда та, поставив сковороду на огонь и накрыв крышкой, наконец присела рядом, устало уставившись глазами в кухонный шкаф. – Нам, видимо, нужно немного отложить нашу поездку.
— Как?… – Вика мгновенно вышла из оцепенения.
— Мне нужно уехать на выходных. Это связано с делом Олега.
— Ну как же так…- жена явно расстроилась. – Куда это тебе нужно уехать.
— В «Дубраву». Это пансионат в Павловском районе. Долго рассказывать. Это имеет какое-то отношение к его смерти.
— Что значит «какое-то»? Что ты там будешь делать?
— Не знаю.
Костров был озадачен не меньше супруги. Действительно, что он там будет делать? Ну, приедет. Дальше что?
— Поговорю там с персоналом.
Вика от растерянности потеряла дар речи и просто молча смотрела на Игоря, не зная, что сказать. Игорь примирительно посмотрел на жену и добавил:
— «Дубрава» упоминалась в день смерти Черкасского
Вика, наконец, собралась с мыслями и начала метать в Игоря фразы, тяжёлые и горячие, как раскалённые ядра:
— Что значит «упоминалась»? Ты сам не знаешь, зачем нам нужно откладывать отпуск. Да и какое ты вообще имеешь ко всему этому дело? Не ты же ведёшь следствие.
— Не я.
А, действительно, зачем ему всё это нужно? Почему он занимается явно не своей работой, а теперь ещё хочет делать это в своё личное время, откладывать отпуск. Зачем?
Игорь подошёл к жене, обнял её.
— Не пори горячку. Может ещё и успею за выходные, до понедельника.
Вика смотрела на Игоря, её глаза расширились, видно было, что эмоции били через край. Ей нужно было столько сказать, всего и сразу, но, не сумев сформулировать столько мыслей одновременно, жена порывисто вскочила и выбежала из кухни. Игорь счёл за благо скрыться в своей комнате.

На следующее утро, в восемь часов он выехал в пансионат. День, в отличие от предыдущего, начинался отличный: очень тепло, но не жарко, на небе ни облачка, дует тёплый ветерок. Машин в городе было немного – субботнее утро. Костров, немного поманеврировав по улицам, выехал на проспект, который, пересекая эту часть города, оканчивался в пригороде, где переходил в шоссе.
До «Дубравы» было часа полтора езды. Вдоль трассы росли высокие пирамидальные тополя, над верхушками которых плыло яркое рыжее солнце. Листва тополей была ещё густо-зелёной, однако местами листья принимали уже желтоватый оттенок – июль перевалил за середину, но густой, насыщенный запах лета по-прежнему висел в воздухе. До осени было ещё далеко.
Когда время на приборном щитке приблизилось к половине десятого, Костров съехал с шоссе на грунтовую дорогу, которая, попетляв между деревьями, вывернула к знакомому берегу реки. Проехав вдоль берега ещё метров сто пятьдесят, Игорь оказался у витиевато зарешёченных ворот пансионата. Ворота оказались заперты, но расположенная слева калитка была распахнута. Ни охранника, ни кгого-либо ещё рядом видно не было.
Игорь вышел из машины и, войдя та территорию пансионата, двинулся к корпусу, где, как ему помнилось, в прежние годы располагалась администрация. Так, видимо, было и сейчас, однако главное здание было сильно перестроено: вместо обычной входной двери с небольшим крыльцом появился внушительный стеклянный фасад, за которым был виден просторный холл. Зато видневшиеся чуть поодаль жилые корпуса практически не претерпели изменений, только их стены, выложенные белым кирпичом, от времени несколько потемнели.
Игорь вошёл в холл. Прямо перед ним оказалась стойка администратора с соответствующей надписью, однако за ней никого не было. Справа же от неё виднелась настежь открытая дверь. Костров подошёл к двери и заглянул внутрь. В небольшой комнатке, обставленной достаточно сносной офисной мебелью, за столом сидела женщина в очках неопределённого возраста. Когда он вошёл, женщина, читавшая книгу, подняла глаза и, придерживая рукой страницы, внимательно посмотрела на вошедшего.
Игорь не знал, как начать разговор, представляться ему или не, как пояснить цель своего визита, но всё же решил не напускать туману. Достав из кармана удостоверение, он произнёс:
— Старший помощник прокурора города Костров Игорь Сергеевич.
Женщина удивлённо посмотрела на удостоверение, потом снова на Игоря.
— Я обращаюсь к Вам не по территориальности, однако я хочу поговорить о деле, контроль за которым я осуществляю.
Администратор продолжала смотреть на него, видимо пытаясь осмыслить словосочетание «не по территориальности», а также что опасного для неё может таиться в этом неожиданном визите.
— Разрешите присесть?
— Да, конечно.
Женщина, наконец, вышла из оцепенения, показав рукой на стул, стоявший возле её стола. Затем вложила между страниц книги листок с надписью «Карточка отдыхающего» и отложила её в сторону.
— Слушаю Вас внимательно.
— Скажите, не проживал ли в вашем пансионате в обозримом прошлом, ну, скажем, в последние полгода, гражданин Черкасский Олег Владимирович?
Администратор молчала.
— Ну, или, скажем ( эх, была не была ) Черкасская Наталья Николаевна, Черкасская Светлана Олеговна или… — Костров нахмурился, вспоминая инициалы её нового мужа.- Корниенко Игорь Алексеевич?
Как будто не услышав вторую часть вопроса, женщина произнесла:
— Нет, не проживал.
— Да? А как Вы можете вот так сразу мне ответить? – Игорь был удивлён.
— Дело в том, что я его знаю.
— Даже так?
— Да, — она улыбнулась, правда несколько растерянно. – Вернее, не совсем так. Мы, в сущности, не знакомы, но я его хорошо помню. Он отдыхал у нас несколько раз.
У Игоря перехватило дух. На такую удачу, да ещё после первого же вопроса, он не рассчитывал. А ведь он приехал сюда, в сущности, случайно.
— Правда? И когда же?
— Несколько раз. В прошлом году, в позапрошлом… Он отдыхал тут недолго, может по неделе, не больше. У нас можно проживать и посуточно, особенно не в сезон.
— А в этом году?
— В этом – нет. Я бы помнила.
— Хорошо, а другие люди, которых я назвал?
— Другие…- женщина вопросительно посмотрела на Игоря. – Черкасские — это его родственники, судя по фамилии?
— Да, жена и дочь. И новый муж жены, бывшей.
— Их я не помню. Нужно смотреть по книгам регистрации.
— А Олег Владимирович приезжал один?
— Один.
Но и это было уже кое-что. Тем более, что родственников Олега Игорь назвал на всякий случай, не особенно надеясь на положительный ответ.
— Чем же тут занимался Черкасский?
Администратор пожала плечами:
— Этого не знаю. Чем и все, отдыхал. Претензий к нему не было, во всяком случае, не помню. Жил в люксе или в полулюксе, в крайнем случае – я его оформляла.
— А кто-то кроме Вас ещё занимается оформлением отдыхающих?
— Да, моя сменщица – Оля. Но, как правило, мы обе сталкиваемся с проживающими. Либо заезжают при тебе, либо выежают. Или по столовой какие-то вопросы. Но вот именно его я помню. Может потому, что жил в люксе.
— К нему кто-нибудь приезжал сюда?
— Не знаю. Приезжал он один, оформлялся один. У нас проживание без оформления вообще-то не приветствуется. Разве что только в течение дня могли приезжать: утром приехали, вечером уехали. Но это, мне кажется, вряд ли.
Игорь задумался. Что, в сущности, такого может знать эта женщина. Ну, приезжал Черкасский, ну жил тут. Что в этом особенного, тем более, что было это не сейчас, а год, два, три назад, когда он был жив и здоров и, очевидно, умирать не собирался.
Однако, администратор, как будто подслушав его мысли, неожиданно произнесла:
— А Вы знаете, я его видела здесь в этом году. Но он не вселялся, это точно. В то время моя сменщица была на больничном, и оформлением занималась только я.
Услышав такую новость, Игорь насторожился.
— А когда это было, « в то время»?
Ответ администратора заставил его буквально вздрогнуть.
— В апреле, во второй половине, ближе к концу.
— Как вы сказали?..
— Да, я помню, уже было достаточно тепло. Оля болела числа до 25-го. Я посмотрю.
Пока Костров обдумывал услышанное, женщина достала из стола средней толщины книгу и, отлистав назад несколько страниц, повела пальцем по строчкам.
— Вот. Оля в первый раз заступила на дежурство 29-го, а вашего Черкасского я видела до того, ведь сменщица работала потом две недели подряд – все майские, а я была в отгулах. Значит, видела вашего я в любом случае, до этого. По-моему, дня за три.
Игорь чувствовал, что его как-будто попеременно окунают то в горячую, то в холодную воду. Олега убили 27-го, а 29 минус 3…Да услышанное им тогда в телефонной трубке слово «Цепи». Это не может быть случайным.
— Где вы видели Черкасского?
Женщина, подумав, сказала:
— Возле ворот. Он разговаривал с нашим директором бара. Как будто один выходил, а другой входил, и случайно встретились.
— Они были знакомы?
— Вполне возможно. Бар у нас – центральное место по вечерам.
Игорь решительно не знал, что ещё спросить, был растерян и произнёс:
— А с какой стороны от ворот они стояли?
Администратор какую то секунду помолчала, потом сказала:
— Я не поздоровалась с ними. Они были достаточно далеко, по ту сторону ворот. И не у самой калитки – дальше, рядом с машинами.
— А который был час?
— Вечер, было уже темно. Точнее не могу сказать.
— А как же вы их разглядели в темноте за воротами?
— Площадка перед воротами освещается сильным прожектором, там всё хорошо видно.
Игорь быстро соображал.
— Во сколько бар начинает работу ?
— В шесть.
— Директор приезжает сюда на своей машине?
— Да, конечно.
— А ставит он её перед воротами?
— Совсем ненадолго. Оставляет там, потом зовёт нашего завхоза, тот открывает ворота и он заезжает на территорию. Директор бара ведь тут остаётся надолго, бар закрывается в двенадцать ночи.
— Ну, хорошо, — Игорь решил, что нужно сделать паузу. – А сегодня он будет тут?
— Сегодня суббота. Очень может быть.
— Я останусь у вас тут, пожалуй. На сутки.
Администратор записала Кострова в книгу, выдала ключи от комнаты. Правда, не от люкса: Игорь рассудил, что вряд ли там могли бы остаться какие-нибудь следы пребывания Черкасского, а вот существенно переплачивать было ни к чему.
Номер находился во втором – дальнем – жилом корпусе, стоявшем в самом конце территории пансионата. Внутри, как вспоминалось Игорю, раньше было иначе: на каждом этаже были просторные холлы с телевизорами, где по вечерам собирались все отдыхающие. Тогда там яблоку было негде упасть, стулья приносили из комнат. Сейчас на месте холлов были оборудованы дополнительные номера – телевизоры были в каждом и необходимость в общем отпала.
Номер Игоря был небольшой, одноместный. Кровать, холодильник, маленький «кухонный» телевизор, стол и два стула. На столе, как привет из прошлого, стеклянный кувшин и два стакана. Всё логично, усмехнулся Игорь: два стула, два стакана. В конце комнаты – большая балконная дверь. Игорь вышел на балкон. Между деревьями едва виднелись строения пансионата и асфальтовые дорожки. Справа речка, за ней остров, поросший небольшим лесочком. По берегу, по обеим сторонам реки, камыши с несколькими подходами к воде для рыбаков. Чуть дальше, на острове, пляж. Идилия! Вдалеке, за забором пансионата, среди деревьев, виднелись несколько домов: то ли дома местных жителей, то ли дачи.
Игорь лёг на кровать. Что делать дальше? Поговорить, конечно, с директором бара, но много ли это даст? Ну, расскажет он мне, о чём они говорили в тот день. Это если ещё вспомнит. Да и вряд ли о чём-то серьёзном. Однако же Олег был здесь, был прямо накануне убийства. Но в пансионате, по словам администратора, не жил. Игорь подумал о дачном посёлке, который только-что видел с балкона. Может туда ездил? Надо будет сходить, поузнавать. Во всяком случае, смысл услышанного им тогда слова «Цепи» вроде бы начинал проясняться. Но что значило это слово? Поездку в пансионат, или в посёлок, или… Или, или, или… мысли неспешно крутились в голове Игоря, и он не заметил, как уснул.

Когда он проснулся, солнце уже перевалило за середину неба и светило мягко, по-вечернему. Времени, однако было только три часа. Очевидно, заботы последних дней отняли у Игоря немало сил. Он понял, что пропустил обед, но есть ему не хотелось. Умывшись в маленькой, совмещённой с санузлом, душевой, Игорь вышел на улицу.
Предвечерний зной, как волна, накрыл его с головой. Слабый ветерок колыхал раскалённый воздух. На улице никого не было: послеобеденная сиеста. Только со стороны реки, с пляжа, отдалённо доносились голоса. Игорь прошёл по дорожке он корпуса к забору, где, как и в былые времена, была калитка. Он вышел за территорию, тропинка вела вдоль берега. Было очень тихо, только высоко, в кронах деревьев шелестели листья, а на реке слышались голоса каких-то птиц. Игорь двигался по тропинке и вскоре оказался перед несколькими, одно- и двухэтажными домами. Это были явно не дачи: на придомовых территориях находились хозяйственные постройки, чувствовалась обжитость, налаженный быт.
Игорь подошёл к воротам ближайшего из домов. Пока он раздумывал, к забору подбежала собака, разразившаяся громким лаем. Через минуту из дома вышел мужчина, лет за пятьдесят, в старых спортивных штанах и рубашке, на голове у него была видавшая виды матерчатая кепка.
Пока Игорь, ещё не до конца отошедший ото сна, пытался сообразить, что ему собственно нужно, слова сами собой начали вылетать у него изо рта:
— Добрый день! Вы не знаете, тут никто не здаёт комнату? На одного человека.
Мужчина некоторое время смотрел на визитёра, потом взглянул на собаку, продолжавшую лаять, и крикнул:
— Тихо, Найда!
Затем вновь перевёл взгляд на Игоря:
— А вы кто?
— Я отдыхаю в «Дубраве», заплатил за неделю, но там дороговато. Неделя заканчивается, а у меня ещё десять дней отпуска. Я и подумал: не снять ли мне комнату. Я тут из-за пляжа и рыбалки, где жить мне всё равно. У вас тут в посёлке квартирантов не держат?
Пока Игорь говорил, мужчина не перебивая слушал его, но как казалось, без особого интереса. После этого он повернул голову в сторону пансионата и, как бы размышляя, произнёс:
— Да, дороговато там.
Затем, почесав затылок, продолжил:
— Не знаю. Первый раз меня об этом спрашивают. Это дома от части.
Хозяин покзал рукой вправо, где, как было Игорю известно, примерно в полутора километрах, располагалась воинская часть.
— Ясно, — он понимающе кивнул головой. – Так вы не знаете, можно ли снять комнату?
— Да нет, наверное. Я ж говорю, что не слышал, чтобы тут кто-нибудь сдавал жильё. Тем более пансионат рядом, хоть и цены там…Я спрошу у соседей, -добавил он без энтузиазма. – Но, по-моему, сейчас никого нет. В части сегодня концерт, какие-то артисты приезжают, народ вроде бы собирался ехать туда. А может и есть кто…
Он повернулся в сторону ближайшего двухэтажного дома и несколько раз крикнул:
— Яна!
Ответом ему была тишина. Никакого движения в соседнем дворе не было. Похоже было, что хозяев действительно нет: несмотря на жару, двери и окна на первом этаже были закрыты. Лишь в распахнутом настежь окне второго этажа ветер чуть заметно колыхал занавеску.
— Да, нет никого, уехали на концерт. Тут живёт мать с сыном. Так узнать у них?
— Если вам не трудно. Мне когда можно подойти, поинтересоваться?
— Давайте завтра в это же время. На сколько вы хотите поселиться?
Игорь лихорадочно вспоминал: какой же срок он назвал хозяину? Вроде бы десять дней.
— На десять дней.
— Ну, ладно, — мужчина повернулся и пошёл к своему дому.

Костров вернулся в пансионат. Делать было особо нечего, и до ужина он сидел в главном корпусе, наблюдая, как отдыхающие сражаются на бильярде. Сам Игорь играть не решался – бильярдист он был неважный. Однако время пролетело незаметно. В шесть он направился на ужин.
Столовая, как и другие помещения, была довольно неплохо отремонтирована, а вот само питание стало, пожалуй, похуже. В конце восьмидесятых – начале девяностых, в период кризиса, руководству «Дубравы» каким-то образом удавалось в этом вопросе что называется «держать марку». Теперь же столовая ничем не отличалась от обычного общепита. Так или иначе, поужинав, Костров отправился на поиски завхоза, чтобы на ночь загнать машину на территорию пансионата. Найти его, однако было не так просто. Игорь ходил по главному корпусу, ему говорили, что завхоз недавно был здесь, но куда-то пошёл: к администратору, в бухгалтерию, к себе в кабинет.
Игорь вышел на улицу, подошёл к воротам. Они, как и утром, оказались закрыты. За воротами стоял его «Опель». Вместе с ещё тремя машинами, он грелся под лучами вечернего солнца. Что делать? Где искать завхоза, которого он и в лицо-то не знал? В конце концов Игорь решил пойти сначала в бар и побеседовать с директором, а потом, возможно, они вместе и отыщут пропавшего хозяйственника, тем более, что и директору нужно будет решать вопрос со своей машиной.
Бар, а вернее сказать, небольшое кафе, располагался в одноэтажной пристройке к главному корпусу, которой в своё время не было. В пристройке имелся отдельный вход, и Игорь, поднявшись на одноступенчатое крыльцо, вошёл в двери.
Зал был достаточно просторный, однако чувствовалось, что на полную мощность он не используется: лишь за двумя столиками сидели люди. Правда, ещё было довольно рано. Вероятно, большой зал был сделан с прицелом на проведение корпоративов. У дальней стены находилась барная стойка, перед ней – четыре высоких табурета. На стене – стеллажи с бутылками, всё как положено. Игорь подошёл поближе. За стойкой не стояла – сидела молодая барменша, девушка чуть за двадцать. Возможно, она была родственницей кого-то из работников пансионата, может и самого директора бара.
— Добрый вечер! – Костров широко,можно даже сказать, искренне улыбнулся, девушка ему понравилась. – Не подскажете, а Николай…
— Григорьевич, — подсказала барменша.
— Да, Григорьевич, на месте?
— На месте, — девушка винмательно посмотрела на Игоря, но всё же без большого интереса. – А кто вы?
— Моя фамилия Костров. Я из города…
— Я поняла, — серьёзно ответила та. – Мне о вас говорила Светлана Ильинична, администратор. Одну минуту.
Она встала и вышла в дверь рядом со стеллажами. Через секунд двадцать оттута же появился среднего роста мужчина, лет около пятидесяти, с открытым приветливым выражением лица, как правило, торговым работникам не свойственным. Он подошёл к стойке.
— Игорь Сергеевич?
— Да.
— Мне администратор говорила о вас.
Остался ли кто-нибудь в пансионате, кому она ещё обо мне не говорила, подумал Костров, а директору ответил:
— Николай Григорьевич! Я хотел бы с вами побеседовать. Где мы могли бы это сделать?
-Идёмте.
Директор сделал рукой приглашающий жест, вышел из-за стойки, и они проследовали к ещё одной двери в дальнем конце зала. За дверью оказался небольшой кабинет, со стоявшим в центре столом, покрытым белой накрахмаленной скатертью. Директор вновь сделал приглашающий жест.
— Присаживайтесь. Вы поужинали?
Игорь пожалел, что перебил аппетит в столовой.
— Да.
И с улыбкой добавил:
— К сожалению.
Николай Григорьевич также улыбнулся и вкрадчивым голосом спросил:
— Коньячку?
А почему бы и нет, подумал Игорь. Я в отпуске, да и устал что-то в последнее время. Поэтому кивнул головой и произнёс:
— Хорошо было бы.
Через пару минут на столе появились два больших пузатых бокала с коньяком и аккуратно нарезанные дольки лимона на маленьком блюдце.
Они молча выпили. Тело наполнилось приятным теплом, наступил покой. Повисла пауза. Не хотелось ни о чём ни говорить, ни даже думать. В ожидании начала беседы директор не прпоявлял ни малейшего нетерпения. Наконец Игорь все же решился:
— Дело в том, что весной, в апреле, убит человек. Убит жестоко, в своей квартире. У следствия были основания предполагать, что незадолго до смерти он приезжал в «Дубраву». И вот выясняется, что действительно он был здесь. Буквально за несколько дней до… Ну, вы меня понимаете. И разговаривал с вами. Мне хотелось бы подробнее узнать, о чём вы говорили.
Директор бара помолчал, подвигал бровями, что видимо означало работу мысли, затем спросил:
— Как вы сказали его зовут?
— Черкасский Олег Владимирович.
— Мне, я уже говорил, сообщила администратор, что вы им интересовались. Я даже не сразу его вспомнил. Но вспомнил. Он отдыхал у нас несколько раз. Не то, чтобы часто, но мы общались, он иногда заходил в бар.
— Любил выпить?
— Да нет, не сказал бы. Он любил пообщаться. Пьяным я его не видел. За вечер мог выпить грамм двести-триста, не больше.
— С кем он общался?
— С отдыхающими. У нас тут посторонних не бывает – пансионат на «отшибе».
— А из посёлка заходят?
— Нет. У нас цены с расчётом на отдыхающих. Высокие. Местным проще пить дома, — он усмехнулся и продолжил:
— Мы с Олегом общались, был интересный собеседник. Тоже юрист, по-моему.
— Да, юрист. Я его знал много лет, мы учились вместе.
Мужчины некоторое время молчали, затем Игорь продолжил:
— А о чём вы обычно говорили?
— Ни о чём таком, серьёзном, мы не говорили. Я даже и не помню…О себе он практически не рассказывал. Говорил только, что юрист.
— Вы вдвоём общались?
— Нет, как правило, были ещё люди.
— Кто именно?
— Из отдыхающих. Других здесь нет. Пару раз расписывали «пулю», иногда играли в бильярд. Как-то так.
— А из местных, из посёлка, или, может быть, в воинской части, у него были знакомые?
Николай Григорьевич как будто размышлял, но недолго, потом сказал:
— Вообще-то я не знаю. Видел я Олега только по вечерам, здесь. Я и приезжаю сюда ближе к вечеру. Но вот в последний раз, весной…
Игорь насторожился.
— А что весной?
— Я и сам вряд ли вспомнил бы. Но когда мне сказала администратор, что вы расспрашивали об Олеге, напомнила, что видела нас разговаривающими на стоянке перед воротами, я вспомнил. Смутно, конечно. Ничего не значащий разговор. Я же не знал, что… так получится. Вобщем, я подъехал к пансионату, был уже вечер, темно, часов наверное… Нет, точно не скажу сколько. Одним словом, я вдруг увидел Олега. Он стоял возле машины. Я вышел, мы поздоровались, минут десять поговорили.
— Как Черкасский объяснил, почему он тут находится?
— Да никак особо. Сказал что-то вроде «так, по своим делам».
— Он не в пансионат приезжал?
Директор взял в руки бутылку с коньяком, вопросительно посмотрел на Игоря.
— С удовольствием.
Николай Григорьевич освежил содержимое бокалов, взял в руки свой, сделал хороший глоток, потом закусил лимоном.
— Мне кажется, что нет.
— Почему вы так считаете?
— Дело в том, что я не видел, чтобы он выходил из ворот. Ворота и калитка видны издалека, метров за пятьдесят, не меньше. Перед воротами площадка освещается прожектором, всё хорошо видно, и из ворот в это время никто не выходил. Я хорошо помню, что удивился, увидев Олега, стоявшего у машины. Кроме того, я помню, он в ходе нашей беседы спрашивал меня, что нового в пансионате, выросли ли цены. Да, он так и спросил: «А что цены, сильно выросли?». Получается, что в пансионате он не был. Разве что приезжал к кому-то, но тогда его провожали бы, а он был один.
— А после разговора?
— После разговора он подошёл к машине, по-моему, открыл заднюю дверь… Я уже зашёл на территорию, больше не смотрел в его сторону.
— Машина была его?
Директор бара, подумав несколько секунд, произнёс:
— Точно не скажу, но, по-моему, нет. У него был вроде бы Ленд Крузер, а в этот раз…Нет, не помню, что именно, но точно не он.
Игорь поднял брови:
— Не его? А чья же?
Николай Григорьевич улыбнулся:
— Откуда же я могу знать. Ваш вопрос немного странный. Извините, конечно. Вообще-то я перед этим видел Олега прошлым летом. За это время он мог и поменять машину.
Игорь попытался вспомнить, какая же машина была у его товарища, но быстро сообразил, что вообще не знает этого. Тогда, в апреле на рынке, Олег вообще был не за рулём, а в материалах уголовного дела об этом не упоминалось.
— Ну, хорошо. А как же он очутился на стоянке? Кроме пансионата есть ещё куда-нибудь дорога?
— Нет, — Николай Григорьевич пожал плечами. – Но, наверное, к посёлку, знаете – за пансионатом есть несколько домов, там живут служащие из части?
Игорь кивнул.
— К посёлку, видимо, пройти можно. Лес тут негустой. Можно и к трассе выйти – напрямик. Только вот зачем выходить к трассе без машины?
Игорь тоже хотел бы это знать.
— А жители посёлка пользуются стоянкой?
— Нет, никогда. К ним с противоположной стороны, от воинской части ведёт своя дорога. Оттуда к стоянке подъезда нет.
Костров задумался, затем спросил:
— Николай Григорьевич, возможно вы помните, Черкасский не был, как бы это сказать, ну смущён что-ли, когда увидел вас?
Директор удивлённо посмотрел на Игоря.
— Смущён? А почему он должен был быть смущён?
— Ну, возможно, он не хотел, чтобы его видели?
Николай Григорьевич сделал паузу, как будто что-то вспоминая.
– Сложно сказать. Смущён – не смущён… Однако, вы правы. У меня осталось ощущение, что его тяготил наш разговор. Как будто я оторвал его от какого-то важного занятия.
— Николай Григорьевич, а может Олег вышел из ворот раньше, ещё до того, как вы по грунтовке подъезжали к пансионату? Что он делал, когда вы его увидели?
Тот пожал плечами, потом неожиданно засмеялся: видимо, коньяк уже начал действовать.
— Что? Да ничего…Просто стоял у своей машины и смотрел, мол, кто это приехал. Может и понял, что это я, раньше он видел мою машину.
— Просто стоял?
— Ну да. Правда, не около водительской двери, а перед капотом.
— Вот как? Понятно, — произнёс Игорь, а про себя подумал: понятного, конечно, мало.
Они ещё какое-то время разговаривали, но чего-либо ценного, на что рассчитывал Костров, их разговор не принёс. Потом, уже изрядно заправившись коньяком, они по предложению Николая Григорьевича, пошли в главный корпус, где сыграли четыре партии в бильярд, причём Игорь, как ни старался, проиграл все четыре. В половине одиннадцатого они вдруг вспомнили, что их машины по-прежнему стоят на площадке перед воротами. Искать завхоза, правда, в этот раз долго не пришлось: тот, тоже в некотором подпитии, смотрел телевизор в своём номере.
Взяв у завхоза ключи, они подошли к воротам и через калитку вышли на стоянку. К удивлению Кострова, их машины оказались не единственными: рядом стоял бордовый джип Тойота RAV4.
— А это чья же? – спросил Игорь.
— А х…хто его знает, — произнёс Николай Григорьевич, мельком взглянув на Тойоту, возясь с замком. И веско добавил:
— Приехал, наверное, кто-то.
Наконец, ворота были открыты и Игорь с директором въехали на территорию, встав прямо под стену главного корпуса. Бордовый джип остался перед воротами один, выглядел он в такое время суток как-то странно и одиноко.
Ключи от ворот завхозу возвращать не стали, лень было вновь тащиться к нему. Николай Григорьевич уверил Игоря, что завтра тот сам прибежит за ними. Они взяли ещё бутылку коньяка, кое-что из закуски и устроились в беседке возле берега.
Была шикарная июльская ночь. От неба, сплошь усыпанного звёздами, веяло каким-то необыкновенным покоем. Стояла абсолютная, звенящая тишина. Время уже перевалило заполночь, пансионат спал. Игорь с Николаем Григорьевичем как-то сами собой стали разговаривать вполголоса, едва ли не шёпотом.
На Игоря нахлынуло какое-то по-мальчишески романтическое чувство. Он устал от всего: от очередного года на работе, от семьи, от запутанной ситуации с Олегом. Ему нравилось вот так сидеть ночью в беседке, смотреть на отражение лунного света на реке, чувствовать щекой тихий ночной ветерок. Как давно он не ощущал всего этого.
В свой номер Игорь вернулся почти в два часа ночи. Не раздеваясь, он упал на кровать и тут же уснул.

Проснулся он когда солнце уже вовсю светило в окно. Часов десять, не меньше. Завтрак проспал, подумал Игорь, но уж по этому поводу расстраиваться было точно нечего. Встал, потёр руками виски. Да, вчера с директором бара они посидели хорошо. Игорь пошёл в ванную, умылся. Сейчас бы кофе выпить, но взять его было неоткуда. Пришлось ограничиться водой из крана.
Выйдя из ванной, он взял в руки телефон. Там было пять неотвеченных звонков от жены. Вчера он, на пьяную голову, зачем-то выключил звук, вот она и наяривала всё утро. Игорь набрал номер. Вика не отвечала. Что ей надо? Голова соображала плохо. Делать особенно было нечего. Со всеми, с кем было возможно, он вчера уже поговорил. Оставалось только во второй половине дня опять сходить в посёлок. Может быть что-то и удастся ещё выудить. Потом – домой. Кое-что он, конечно, узнал, и узнал вобщем-то интересное, надо признать. Однако, реально это давало пока мало что. Должно, он это чувствовал, что-то ещё произойти.
Но пока-что лишь опять зазвонил телефон. Это была Вика.
— Что случилось? – зазвучал всеми мембранами её раздражённый голос. – Почему ты не берешь трубку?
— Ну, почему… — от громкого голоса жены и Игоря раскалывалась голова. – Спал.
— С кем? – язвительно продолжала Вика. – Я столько раз звонила. Неужели ты не слышал?
— Вот не слышал, — вяло ответил Игорь. Он пытался сообразить, стоит ли говорить о вчерашнем. Всё же сказал:
— Я вчера выпил немножко.
Это всё же лучше, чем…
— Игорь! Ты за этим туда поехал?
Пауза
— И сколько ещё ты там быть собираешься?
Снова пауза.
— Вобщем так. Я еду сама. Хочешь, можешь оставаться там. Расследуй свои дела сколько хочешь. Я вижу, как ты расследуешь.
Вика бросила трубку. Игорь сразу же вновь нажал вызов. Вначале послышались гудки, а затем трубка сказала: «В настоящее время отсутствует связь с телефоном вашего абонента».
Он бессмысленно блуждал взглядом по комнате. Настроение было – хуже не придумаешь. Вчера было так хорошо, а сейчас… Так всегда. И, главное, что же теперь делать?
Игорь решил ехать домой. Устраивать раздрай в семье в его планы никак не входило. Он решил сходить в посёлок прямо сейчас, не дожидаясь второй половины дня. Только бы где-нибудь выпить кофе. Бар вряд-ли сейчас работает, хотя Николай Григорьевич, наверное, ещё здесь.
Костров вышел на улицу. Погода, как и вчера, была отличная. Солнце припекало, но жарко пока ещё не было. Он подошёл к бару, подёргал за ручку закрытой двери. Ужас, просто ужас! Оглянулся по сторонам. Пляж! Вот что сейчас нужно! Игорь быстрым, насколько было возможно, шагом направился к пляжу, откуда доносился гул многочисленных голосов — мужских, женских, детских. Отдых в «Дубраве», как правило, считался семейным.
Придя на пляж, он быстро разделся и бросился в воду. Холодная вода – это было то, что нужно. Шумно рассекая воду руками, Игорь быстро оказался на середине реки, затем достаточно глубоко нырнул и всплыл на поверхность, тряся головой и отфыркиваясь. Самочувствие резко улучшилось. Даже если бы он где нибудь выпил кофе, вряд ли ему настолько бы полегчало, да ещё так, сразу. Он немного проплыл туда-обратно вдоль пляжа, глядя на расслабленных отдыхающих, и погрёб к берегу. Выбравшись из воды, Игорь присел на какую-то корягу и закурил. Жизнь потихоньку возвращалась. Пожалуй, и за рулём он теперь сможет сидеть уверенно. Только ещё надо сходить в посёлок, но тем лучше, заодно и проветрится. Он ещё немного подсох, затем оделся и двинулся по знакомой тропинке в сторону посёлка.
Вскоре Игорь уже стоял возле ворот первого из домов, где вчера беседовал с хозяином. Собака, как и вчера, надрывала голос, однако ни хозяин, ни кто-либо другой не показывался.
— Эй, есть кто-нибудь?
Кроме собачьего лая – ничего.
— Эй, хозяева!
Тот же результат.
Он ещё немного постоял возле забора. Да ну всё это к чёрту! Хатит, надоело! Голова, хоть и значительно меньше, но всё ещё болела. Ещё и с Викой разбираться.
Игорь решительно развернулся и двинулся к пансионату. Кое-что он выяснил, но, как говорится, хорошенького – понемножку.
Он сдал номер дежурной, затем ещё раз зашёл в бар – может быть, всё же удастся выпить кофе. Однако, дверь была по-прежнему заперта. Костров разыскал завхоза, на этот раз, к счастью, быстро. Тот распахнул ворота и машина Игоря выехала за пределы пансионата.
Он вырулил на грунтовую дорогу, ведшую к шоссе, и не спеша поехал по ней. Для того, чтобы вести машину, Игорь чувствовал себя более-менее удовлетворительно, однако ни о чём думать сил уже не было. Он механически поворачивал руль, впереди, за деревьями, уже виднелось шоссе. Игорь вспомнил о предстоящем разговоре с Викой, попытался представить, как всё это будет выглядеть, и вдруг…
Хлоп!
Мгновенно в лобовом стекле, справа от него, образовалось отверстие, во все стороны от которого брызнули лучики трещин. На торпеду посыпались мельчайшие кусочки стекла. Игорь автоматически вывернул руль вправо. Он не успел даже понять, что произошло, но инстинктивно начал уходить от опасности. Тут же послышался новый хлопок и он услышал звук попадания за своей спиной – в стекло левой задней двери.
Выстрелы! Как ни невозможно, странно, страшно это выглядело, но другого объяснения происходящему не было. Тем временем, после резкого поворота руля, машина вылетела с дороги и въехала в густые заросли кустов. В этот момент прозвучал третий выстрел, на этот раз Игорь чётко услышал, что это был именно выстрел. Однако, в машину попадания не было: по слижком уж ломаной траектории автомобиль нёсся в лес.
Въехав в кусты, машина остановилась, заглохнув в зарослях. Игорь упал на переднее пассажирское сиденье. Что делать? Тут и милицейским операм стало бы не по себе, а уж прокурорскому работнику…
Вокруг снова воцарилась тишина. Выстрелов больше не было, каких-либо других звуков – тоже. По законам жанра, Игорь должен был, зажав в руке пистолет, выбраться из машины и залечь в чаще. Однако, поскольку пистолету взяться было неоткуда, он проделал всю эту операцию с пустыми руками: выполз через пассажирскую дверь и осмотрелся по сторонам. Никого и ничего. Вылазить из кустов было страшновато. Но, прошло минут пять, ничего не происходило. По прежнему было тихо, только было слышно, как невдалеке по шоссе едут машины.
Игорь потихоньку выбрался из своего укрытия. В голове, и так тяжёлой, была каша. Что всё это означает?
Он огляделся. Откуда стреляли? Ясно одно: стреляли именно по его машине. Выяснять подробности не стал. Не выходя на грунтовую дорогу, Игорь пошёл между деревьями назад к пансионату. Машину бросил как есть – не до того.
Через минут десять, постоянно озираясь и оглядываясь, он вновь оказался у ворот «Дубравы». Вошёл в калитку. Здесь было поспокойнее, как-никак кругом люди. Он присел на скамейку, стоявшую на дорожке возле реки, немного пришёл в себя. То, что только что произошло, было неожиданно, непостижимо. Что же он сделал такое, что на него совершили покушение? Неужели он так далеко продвинулся в расследовании? Но, что же он узнал уж такого, из ряда вон выходящего? То, что в апреле Черкасский был в пансионате, вернее около него, с неизвестной, правда, целью, не выглядело решающим для дела обстоятельством. Да и кто и каким образом мог узнать, что он располагает этими сведениями? Не Николай Григорьевич же, в самом деле, стоял за этими выстрелами. Сам в подробностях мне всё рассказал, а ведь мог просто сказать: «Не помню».
Игорь, как будто стряхнув оцепенение, вдруг подумал: «Милиция. Надо вызвать милицию». Он набрал короткий номер и, представившись, сообщил дежурному о происшествии, случившимся с ним двадцать минут назад. Дежурный пообещал, видимо с учётом места работы Кострова, что оперативная группа прибудет в минимально короткий срок.
Игорь нажал кнопку отбоя и огляделся по сторонам. Неожиданно он увидел, что дверь в бар открыта. Это было самое приятное, не считая купания, что произошло с ним сегодня. Он двинулся к бару, правда речь о кофе уже не шла: требовался более сильный стимулятор. Войдя в бар, увидел пока ещё пустой зал и ту же, что и вчера, молоденькую девушку за стойкой.
Игорь подошёл:
— Доброе… день. Коньяка сто…пятьдесят.
Девушка подала ему коньяк, который он выпил залпом, а «вместо закуски» закурил.
— Николай Григорьевич работает сегодня?
— Он с поваром уехал за товаром.
— Давно?
— Часа три назад.
— А когда будет?
— Да должны быть уже.
Игорь вновь подумал, не от Николая ли Григорьевича неизвестный стрелок получил информацию об их разговоре. Однако, в это как-то не верилось. Ему захотелось выпить ещё, но, в преддверии приезда опергруппы, Игорь решил на спиртное не налегать. Докурив, он ещё некоторое время сидел молча, устало глядя перед собой, а затем вышел из бара, и медленно пошёл в сторону выхода из пансионата.
В этот момент раздался телефонный звонок. Оперуполномоченный Звонарёв, как он представился, сообщил, что они уже подъехали и остановились возле брошенной машины. Игорь вышел из ворот и вскоре уже разговаривал со старшим лейтенантом, молодым парнем, видимо, не старше двадцати пяти лет от роду. После выпитого к Кострову вернулось некоторое, если не спокойствие, то, по крайней мере, сознание что-ли. Он смог довольно связно рассказать прибывшим о произошедшем. Потом осмотрели машину. Кроме следов от пуль в стёклах, обнаружили и сами пули, засевшие соответственно в спинках переднего и заднего сидений. Пули были от пистолета ТТ. Также на корпусе автомобиля были лёгкие царапины от прутьев кустарника, в которые она влетела. Других повреждений не было. Затем опера походили среди деревьев – в той стороне, откуда предположительно велась стрельба, но ничего не нашли.
— Никаких следов, — покачал головой старлей. – По крайней мере, автомобильных так точно.
Он достал из папки бланк протокола осмотра места происшествия и, усевшись на переднее пассажирское сиденье милицейской машины, стал заполнять начальные строчки.
— Кто-нибудь знал, что вы выезжаете? – вдруг спросил он. – Говорили вы кому-нибудь, в какое время собираетесь уезжать?
— Нет, — Игорь почесал лоб. – Даже жене не говорил.
И, помолчав, добавил:
— Не успел.
Действительно, о его отъезде знала только дежурная по корпусу. Даже Николая Григорьевича он сегодня не видел.
— Странно, — проговорил один из розыскников. – Что же, они вас тут с утра ждали, что-ли. И до вечера сидеть собирались?
Действительно, было странно. Игорю даже начало казаться, что неизвестный стрелок ждал в лесу совсем не его, что в машину стреляли по ошибке, перепутав с кем-то. Но всё же, что-то подсказывало, что никакой ошибки, к сожалению, тут нет.
— Ладно, — старлей убрал частично заполненный протокол в папку. – Закончу в райотделе. И, обращаясь к Игорю, добавил:
— Товарищ прокурор! Давайте подъедем с нами, я вас быстренько опрошу, потом езжайте домой. До райотдела тут недалеко, минут двадцать.

В райотдел выдвинулись каждый на своём транспорте: милиция на допотопном «Газике», Игорь сел за руль своей машины. Повреждёния в стёклах особых неудобств не создавали.
Летний ветерок приятно обдувал лицо. Конечно, после коньяка садиться за руль не следовало, но в данном случае причина была действительно уважительная. Да и в сопровождении милиции Костров чувствовал себя уверенно.
Через непродолжительное время они подъехали к четырёхэтажному продолговатому зданию, в котором располагался райотдел. Поставив машины во дворе, они с работниками милиции поднялись на самый верхний этаж, где находился отдел розыска.
В течение последующих полутора часов Костров вновь, теперь уже более чем подробно, рассказал старшему лейтенанту о цели своего приезда в «Дубраву», а также и о предыстории этого вопроса. О том, что обиходное название «Дубравы» он услышал по телефону при довольно странных обстоятельствах, Игорь распространяться не стал, заявив лишь, что у следствия имелись основания полагать, что незадолго до своей гибели Черкасский приезжал в пансионат.
Опер подробно всё записал, дал Игорю вычитать написанное, затем скрепил листы большой скрепкой.
— Ну, в общем, всё, — подытожил он. – Можете ехать домой. Потом следователь оформит ваши показания протоколом допроса и как-нибудь передадим вам на подпись. Чтобы ещё раз вас сюда не выдёргивать.
Игорь пожал руку старлею и направился к двери кабинета, однако неожиданно пришедшая в голову мысль заставила переменить планы. Он остановился и задал вопрос:
— Скажите, коллега, а можно выяснить, кто живёт в посёлке рядом с пансионатом?
— В посёлке? – переспросил опер. – А зачем это вам?
— Не знаю…- Игорь действительно затруднялся с ответом, какое это может иметь значение для его поисков. Видимо, в подсознании сверлила мысль, что он так и не переговорил со своим вчерашним собеседником. Оперу лишь ответил:
— Зачем-то ведь Черкасский приезжал в пансионат.
— Вообще-то сегодня воскресенье, — произнёс тот. – Но, по-моему, я видел начальника паспортного стола в дежурке.
Он поднял трубку, набрал номер дежурной части. Поговорив буквально минуту, опер встал:
— Да, действительно, он здесь. Пойдёмте.
Они вышли из кабинета и долго шли по коридорам, переходам, лестницам, перемещаясь с этажа на этаж. Наконец, где-то в дальнем конце здания, вновь спустившись по небольшой лесенке, они вышли через боковой выход и, завернув за угол, вновь оказались перед фасадом. Здесь был ещё один вход, поменьше, где располагалось паспортное отделение.
Войдя в кабинетик начальника, опер представил Игоря, пояснил, что ему нужно.
Через пятнадцать минут Костров уже изучал регистрационные формы. В посёлке – он не имел названия и административно входил в состав населённого пункта, где располагалась воинская часть – было всего семь домов, в которых проживало двадцать шесть человек. Он перелистывал карточки, читая фамилии: «Резниченко», «Павлов», «Белянчикова», «Веселовский»…
Игорь смотрел в окно. После бурных событий последних дней, пережитого напряжения, он почему-то вновь вспомнил молодые годы. Вот они с Черкасским и с парнями из их группы собираются отметить сданный экзамен. Все ещё юные, здоровые, на лицах румянец «кровь с молоком». С ними несколько девушек. Яна — подружка Натальи, будущей Черкасской, идёт отмечать со своим парнем. Он на несколько лет их старше, на нём строгое серое пальто, он старается выглядеть солидно. Парень уже закончил ВУЗ и работает в районной налоговой. Налоговая – это же так круто. На него посматривают с некоторым почтением, спрашивают фамилию. Действительно, как же была его фамилия?.. Потом они все, человек десять, сидят в общаге, в комнате их одногрупника Виталика Парамонова, открывают бутылки «Русской», разливают по чашкам. Какие ещё пластмассовые стаканчики… За окном «лихие девяностые». Пьют за сданный экзамен, за их боевую группу, за студенческое братство. Все смеются, у всех состояние какой-то эйфории. Будущее кажется прекрасным и удивительным.
Как-будто всё это было только вчера…
Игорь вновь вернулся из забытья на «грешную землю». Он сидел в паспортном отделении. Рядом, за соседним столом, начальник отделения читал какую-то бумагу и, не то недовольно, не то удивлённо, покачивал головой. Костров ещё раз пересмотрел карточки, затем встал и, попрощавшись с начальником, вышел на улицу, так и не поняв, стал ли он ближе к решению своей загадки.

Утром понедельника Костров проснулся около девяти, по его меркам достаточно поздно. Однако, он всё же был в отпуске – на работу ходить не надо, да и, чего греха таить, подустал. Вспомнил вчерашний день: жуть! После всех бурных событий в «Дубраве», его вчера ещё ждали доставка в гараж повреждённой машины, а потом и непростой разговор с женой. Правда, тут его ждал сюрприз: Вика никуда сама не уехала, а билеты на поезд на вечер воскресенья – сдала. Игорь был так утомлён и разбит, что при выяснения отношений с женой сразу «пошёл с козырного туза»: рассказал, что в него стреляли. Вика была потрясена и явно не могла в тот момент говорить об отпуске. Игорь же о большем и не мечтал: оставив жену в изумлённом молчании, он взял подушку и завалился спать в большой комнате.
С утра же было о чём призадуматься. С чашкой кофе ( наконец-то ) и сигаретой в зубах, Игорь сидел на кухне и размышлял: докладывать начальству о покушении на него или нет, сообщить ли о своей поездке следователю Иванюку, ехать ли в отпуск и вообще, что делать дальше?
«Слишком много событий», — думал он. – «Нужно сначала прийти в себя».
Вдруг раздался телефонный звонок. Игорь взял трубку, какой-то знакомый номер.
— Алло!
— Доброе утро, Игорь Сергеевич! Это Света Черкасская. Я не рано звоню?
— Нет. Какое рано, полдесятого уже, — он был несколько растерян.
— Извините, что побеспокоила вас. Но…
— Ничего, всё нормально. У тебя что-то произошло?
— Как вам сказать… Вы спрашивали, не брала ли я какте-нибудь книги в шкафу отца, помните?
— Помню, конечно.
Игорь уже почувствовал, что сейчас будет очередной сюрприз.
— Вы и маму спрашивали, не бывала ли она в квартире отца после его смерти. Она рассказывала мне. Я тоже ей говорила о нашем разговоре.
— Это ясно, — Игорь проявлял явное нетерпение. – Так что случилось?
— Понимаете…Мне кажется, что кто-то в субботу, прока меня не было, был в отцовской квартире.
— Был в квартире? С чего ты взяла?
— Это сложно объяснить, вообще представить, но… Мы в субботу были с мамой в центре, ездили по магазинам, а потом я вернулась домой и почувствовала запах. Запах мужского одеколона «Сигар». Я его хорошо знаю, он мне очень нравится, я такой дарила Валере. Ну, моему парню, я вам рассказывала.
Игорь сосредоточено думал.
— Ты точно уверена?
— Абсолютно. Я сначала очень удивилась, даже подумала, что это он приехал. А потом испугалась. Как бы он мог попасть в квартиру в моё отсутствие.
— И что дальше?
— Всю ночь просидела с включённым светом, жутко было. Ещё и от того, что непонятно.
— А маме ты сообщила?
— Я позвонила ей, но они с Игорем – отчимом – уехали на дачу…
— На дачу? – переспросил Костров.
— Ну, да, на отцовскую, в пригородном посёлке. Знаете?
— Знаю.
— Ну вот, а там не всегда есть связь. Ещё и ключей от их квартиры у меня нет, иначе бы ни на минуту тут не осталась. Вчера, чуть рассвело, я – ноги в руки – и вон из квартиры. Весь день пролазила где попало. Вечером боялась возвращаться, но когда всё же пришла, всё было нормально, никаких запахов. Ночь проспала, как убитая, а утром вдруг вспомнила о вас и решила позвонить.
— Ну и правильно, что решила. Надо было раньше позвонить, — сказал Игорь, а сам подумал: «Вчера ещё этого недоставало».
— Света, а ещё в квартире ты ничего не заметила? Следов каких-нибудь, что кто-то был. Ну, там мебель передвинута, или вещи не на своих местах.
— Да нет, как будто. А что мне сейчас делать?
Игорь задумался. Если, действительно, неизвестный проникал в квартиру днём в субботу, то явно не для того, чтобы расправиться со Светой. Иначе бы дождался её прихода либо уже повторил бы попытку. Видимо, опять что-то нужно было в квартире. Нашёл ли он это нужное или нет, неизвестно. Следовательно, придёт ли ещё – тоже неизвестно.
— А ты не можешь пока пожить у мамы?
В трубке повисла пауза. Очевидно, большого желания у Светы не возникло. Потом всё же она проговорила:
— Ну, не знаю, приехали ли они с дачи. Если да, то… Мама говорила, что они с Игорем пробудут там несколько дней. Ключей же у меня нет, я говорила.
— Хорошо. Если приехали, то поживи пока у них, — и подумал «А сколько это «пока»? – Или поезжай на дачу.
Игорь знал их дачу. В молодые годы он бывал там, она находилась в пригороде рядом с объездной дорогой.
— Не очень бы хотелось пугать маму, — неуверенно проговорила Света. – Разве что ничего не рассказывать, но она удивится, что я приехала.
— Ладно, — Костров колебался. – Ты пойди погуляй где-нибудь, в кафе или в кино, а я ещё подумаю и перезвоню тебе.
Он нажал на клавишу отбоя.
Дело приобретало совсем интересный оборот. Несомненно, его действия становятся известными. Кому? Ну, видимо, тем, кто если не прямо виновен, то, как минимум, причастен к смерти Олега. Хотя то, что его обстреляли на выезде из пансионата, свидетельствует, что этот кто-то не просто причастен. А вот как, откуда злоумышленники получают информацию – настоящая загадка.
Игорь подумал, что надо-бы поговорить с Натальей. Во всяком случае, мать имеет прво знать, что в квартиру, где живёт её дочь, наведывался неизвестный визитёр. Да и вообще, ему хотелось с ней поговорить. Возможно, есть какие-нибудь новости.
Он набрал номер Натальи, но её телефон, как и предупреждала Света, был вне зоны досягаемости. Костров размышлял. Может быть, съездить туда? Конечно, со своей повреждённой машиной ему сейчас не хотелось связываться, но надо было как-то развеяться. По дороге, ведущей в посёлок, ходило много транспорта, и добраться до дачи труда не составляло. Пока съездит туда, пока обратно, пройдёт какое-то время, а там видно будет.
Приняв решение, Игорь оделся и вышел из дома. От разговора с Викой он решил пока воздержаться.

Доехав до центра, Костров сел в автобус, маршрут которого, проходя почти через весь город, в конечном итоге пересекал объездную дорогу недалеко от дачи Олега. Дорога заняла почти час, но Игоря это вполне устраивало: всё ещё была необходимость собраться с мыслями, успокоиться, а потом уже решать о дальнейшем. И что, всё же с отпуском? Уехать? В такой момент? В покое его не оставят и в отпуске: ни милиция, ни собственное начальство, которое, конечно, надо бы информировать о случившемся.
Так, в размышлениях, незаметно пролетело время. Автобус, проехав до конца длиннейший проспект, оставил позади городские высотки, а затем некоторое время двигался мимо пригородных кафе, паркингов для фур, небольшой гостиницы для дальнобойщиков. Наконец, показался и дачный посёлок. Через пару минут автобус миновал объездную доргу и остановился возле поселкового магазина. Почти все пассажиры, и в их числе Игорь, вышли, а автобус поехал дальше: маршрут оканчивался возле большого оптового супермаркета, находившегося метрах в пятистах впереди по трассе.
Посёлок, в котором располагалась дача Олега, был не то, чтобы элитный, однако коттеджи тут стоили довольно-таки недёшево. Застраиваться он начал давно, ещё при Союзе, и первые группы домов — в начале, недалеко от шоссе — были попроще. Дальше же землю под строительство стали выделять в девяностые. Тогда бизнесмены средней руки стали обзаводиться здесь загородным жильём.
Дача Олега была старая, принадлежала ещё его родителям. Игорь примерно помнил, где она находилась, хотя последний раз бывал он тут очень давно. В последнее время его жизнь стала представлять собой нечто вроде встречи с молодостью вперемешку с детективными происшествиями.
Вскоре он увидел дачу Олега и сразу её узнал. Сильно она не изменилась, во всяком случае внешне: небольшая, однако двухэтажная, на втором этаже веранда с балконом.. От улицы дачный участок отделял довольно старый забор, только ворота были новые, добротные, установленные на двух массивных столбах из красного кирпича.
Игорь потянул за ручку двери в воротах, которая охотно поддалась. Однако, войдя во двор, он сразу понял, что хозяев нет. Абсолютная тишина, лишь издалека, с трассы, долетали звуки проезжавших машин. Он подошёл к дому, подёргал за ручку входной двери – закрыта. Напротив дома – беседка, в ней стол, по краям – две лавочки. На столе пусто. Никаких вещей, указывавших бы на присутствие жильцов. Окна в доме тоже закрыты.
Игорь прошёлся по дорожке вглубь участка. Деревья разрослись очень сильно, видно было, что ухаживают за ними от случая к случаю. Тут были и яблони, чуть подальше – слива. За ней Игорь с удивлением увидел средних размеров елочку.
На соседних участках также никого не было видно, что и понятно: понедельник, середина дня.
«Ну, и что теперь делать?» — пришла в голову невесёлая мысль. – «Съездил, проветрился. Теперь езжай назад».
Он дошёл до конца дорожки. Дальше, за зарослями малины, виднелся ещё один дом. Очевидно, это был уже следующий участок. Игорь развернулся и медленно пошагал обратно. К дому с этой стороны примыкала одноэтажная пристройка с трубой на крыше. Игорь усмехнулся: Олег всегда любил баню, в молодости они часто там бывали. И вот – не устоял перед старой мечтой. Со стороны дорожки, где стоял Игорь, была видна дверь в баню и, рядом, окно, завешанное изнутри жалюзями.
Без какой-то особой цели, Костров подошёл к пристройке, осмотрел кирпичную стену, видно возведённую уже давно, также явно не новое евроокно, затем потрогал ручку двери. Та неожиданно подалась вперёд. С некоторым удивлением Игорь распахнул её. За дверью находилась небольшая, но очень уютная комната. В середине – стол, за ним у завешанной ковром стены – кожаный диван. Сбоку стоял табурет, а у другой стены – большое кожанное кресло и холодильник. Видно было, что обставлялась комната с умом, как говорится, для себя. Игорь с любопытством заглянул в холодильник, в котором обнаружились несколько банок пива, стоявшие на боковой панели. После недолгих колебаний, он откупорил одну из них.
Дальнейший осмотр помещения пошёл явно веселее. Справа и слева, напротив друг друга, располагались две двери. Игорь распахнул левую. За ней была совсем маленькая комнатка. На одной стене – вешалка с пятью крючками, в другой – ещё одна дверь. Для порядка заглянул и туда: обитая деревом парилка, полка, камни – всё как полагается.
Игорь вернулся в комнату отдыха. Было ясно, что другая дверь вела в жилые помещения и, что на этот раз уже не на шутку удивило его, также оказалась незапертой.
С расположением дома он был знаком, но, конечно, давно уже всё позабыл. За дверью шёл небольшой коридорчик, а сразу же, справа – лестница на второй этаж, «несколько винтовая», как называли её молодые юристы, бывавшие здесь лет двадцать назад. Дальше по коридору – справа и слева – две комнаты, одна подольше, гостевая, где они и устраивали свои застолья, другая поменьше. Тогда там стояла большая кровать, занимавшая почти всю комнату, на которой могли устроиться на ночлег «четыре трезвых либо семь пьяных». Игорь заглянул и туда и невольно улыбнулся: кровать была конечно другая, но – точ-в-точь, как когда-то.
Дальше была дверь на кухню, он зашёл и туда и, после двух больших глотков, выбросил в мусорное ведро пустую банку из-под пива. Ещё дальше была прихожая и парадная дверь, которую Игорь уже видел с улицы. Развернувшись, он прошёл коридорчик в обратном направлении и стал подниматься по лестнице. Там, как он помнил, была самая большая комната, а дальше – веранда. Что же там было раньше, думал Игорь. Шкаф-стенка, кровать, телевизор, что-то ещё.
Преодолевая лестницу, Костров почувствовал странное волнение, какую-то настороженность, как тогда, во время разговора со Светой в квартире Олега. Не успев не только определиться, что же его беспокоит, но и даже до конца ощутить это беспокойство, он шагнул в совещённую полуденным солнцем комнату второго этажа и… Как впоследствии вспоминал Игорь, простоял он не меньше пяти минут. В течение этого времени он не делал ничего, ни о нём связном не думал. Он просто стоял и смотрел.
На стоявшей возле окна кровати лежал Олег Черкасский. Костров чётко видел это, понимал, что он не спит, не пьян, за время, пока поднимался по лестнице, с ума сойти явно не успел бы. Он осознавал, что видит Олега, видит ясно, однако осознавал также и то, что, как говороили раньше, с точки зрения диалектического материализма, этого быть никак не может. Вместе с тем, невероятное являлось очевидным: это был Олег, в этом не оставалось никаких сомнений. Также очевидным было и то, что для человека, умершего несколько месяцев назад, Олег выглядел необычайно хорошо. Хорошо, но не настолько, насколько выглядят живые люди. Черкасский, несомненно, был мёртв, однако явно не несколько месяцев – максимум несколько часов.
На правом виске был след от огнестрельного ранения, выстрела, сделанного с близеого расстояния.Олег лежал в одежде: футболке и серых летних шортах, голова была повёрнута влево, в сторону окна, глаза закрыты.
Игорь, наконец, вышел из оцепенения. Скорее инстинктивно, чем осознанно, он огляделся по сторонам. У стены шкаф, тот ли, что раньше, другой ли –какая разница. Дальше, как и в давние времена, стол, на нём телевизор, правда, новый. Ещё что-то, Игорь соображал плохо, однако ничего особенного. Дверь на веранду. Он вышел туда, там тоже стоял какой-то старый диван. Возле него стол, на нём древний допотопный компьютер с пузатым монитором. Костров хотел присесть на стоявший рядом стул, но передумал: пусть всё остаётся как есть.
Впервые после того, как он увидел Олега, Игорь наконец-то задумался. Он стоял на веранде, глядя через стекло, как колыхалось вокруг дачи море из зелёной листвы, за которым вдали виднелись высокие пирамидальные тополя у шоссе. Надо вызывать милицию, хватит, дело явно заходило уже очень далеко. Вдруг ему пришла в голову простая мысль: если Олег лежит в соседней комнате, то кого же тогда обнаружили в его квартире в апреле? Нет, подумал Игорь, одному тут разобраться сложно. Тут сам скорее наживёшь неприятности: один в чужом доме, а рядом труп, да ещё и твоего знакомого.
Костров достал телефон, набрал номер приёмной прокуратуры, где он работал. Информировать начальство о своих подвигах было давно уже пора. Трубка, однако, молчала. Игорь вспомнил, что тут проблемы со связью. Даже на втором этаже.
Он находился напротив стеклянной двери, выходившей на балкон. Вышел туда, вновь набрал номер. Неожиданно в трубке раздались гудки.
— Приёмная прокуратуры. Слушаю.
Это была Марина, секретарь шефа.
— Марина, привет. Это Костров. Слушай внимательно. Брось всё, это важно. Мне присылали из горотдела материал по факту убийства Черкасского Олега Владимировича. Поняла?
— Поняла.
Чувствовалось, что Марина была несколько растеряна.
— Это мой старый друг. Я сам пытался кое-что повыяснять. Приехал на дачу к его бывшей жене, это в пригородном посёдке посёлке, возле объездной дороги, знаешь?
— Знаю.
— Так вот. Жену я его не застал, зато обнаружил в доме труп…
Он запнулся. –Труп Черкасского.
— Кого? – переспросила Марина.
Игорь был в замешательстве: ну как это всё объяснить?
— Неважно. Обнаружил труп. Здесь, на даче. Он… ну… убит, застрелен несколько часов назад.
Секретарь прокурора молчала, судя по всему, удивлённо слушала.
— Доложи шефу, — продолжад Костров. – Пусть кого-нибудь сюда пришлёт. Срочно. Я вызываю милицию.
Он назвал адрес дома Черкасского и отключил телефон. Решил сразу же звонить в милицию, но подумал, что лучше бы ещё хоть немного прийти в себя и, заодно, дать фору по времени своему коллеге, которого пришлёт шеф. Пусть лучше тот присутствует при разговоре с опергруппой.
Приходить в себя Игорь решил на улице и направился к лестнице. Проходя через комнату, ещё раз взглянул на мёртвого Олега. Жутко, просто жутко…
Спустившись на первый этаж, вновь вышел в коридорчик, оттуда – в баню. Вновь остановившись у холодильника, Игорь немного поколебался, но всё же вновь взялся за дверцу. В преддверии приезда милиции напиваться, конечно, не стоило, но и испытания, два дня подряд выпадавшие на его долю, были велики.
Взяв следующую банку пива, он вышел во двор и огляделся по сторонам. Взгляд вновь остановился на беседке перед входом: тут и можно передохнуть. Отхлебнув из банки и вооружившись сигаретой, Игорь размышлял.
Что всё это означает? Как человек, похороненный три месяца назад, оказывается живым на собственной даче, где его убивают повторно? Внезапно Костров, как уже не раз в последнее время, насторожился. Мысль лихорадочно заработала.
Черкасского, после того, как признали мёртвым, никто не видел: ни на работе, ни соседи – никто. В его квартире убивают другого человека – это очевидно. Он отсутствует, предположим, уехал на пару дней по делам, в ту же «Дубраву», например. Но, почему вернувшись, он не вносит в дело ясность, не идёт в милицию, не говорит: «Смотрите, я жив»!
Черкасский сразу же бесследно изчезает, как будто-бы не желая разрушать картину собственной смерти.
Так, идём дальше. Я нахожу его на даче, в футболке и шортах, как если бы он всё это время прожил здесь. Но, во-первых, дачей уже начала пользоваться Наталья, и она не могла не заметить чьего-то присутствия. Во-вторых, если предположить, что Олег хотел скрыть тот факт, что он жив, места, хуже чем эта дача, не придумаешь. Здесь его знает каждая собака, дача принадлежала ещё его родителям. А ведь он должен был эти три месяца и в магазин ходить, и передвигаться по участку, и включать по вечерам свет, да мало ли…
Далее. Где, если не здесь, он скрывался – вопрос вопросов. Но очевидно, что раз Олег делать что-либо в открытую не мог, а какую-то цель явно преследовал, значит действовал он не один.
Кто могли быть его помощники? Как могло получиться, что за него тогда, в квартире приняли другого человека?
Наталья.
Игорь вдруг отчётливо осознал, что она не может не иметь к этому отношения. Она опознала постороннего человека как Олега. Допустим, как следовало из материалов дела, лицо трупа было до неузнаваемости обезображено. Это могло бы ввести в заблуждение кого угодно, но только не близкую женщину. Вдруг в мозгу Игоря молнией пронеслась фраза Светланы, сказанная в ходе их беседы: «Отца похоронили в закрытом гробу». Зачем? А затем, что лицо, голову можно было бы скрыть, а вот, скажем, руки… Сам Костров не мог сейчас вспомнить, какие у Олега были руки ( что и неудиваительно ), а вот кто-то другой… Дочь, например. Это был риск и вот – закрытый гроб.
То, что Наталья в курсе дела – очень похоже. Видимо, именно она и помогала Олегу все эти три месяца. Правда, какой у неё может быть мотив, неизвестно.
Неожиданно Игорь подумал: получается, что вчерашнюю стрельбу в «Дубраве» организовали Наталья и Олег? Он, очевидно, вчера в то время был ещё жив. Невероятно, просто невероятно. Да и зачем? Чёрт тут не разберёт, зачем.
Рука опять потянулась к телефону, но связи в беседке не было. Игорь взглянул на балкон, тяжело вздохнул и вновь устремился к двери бани.
Проходя через комнату второго этажа, он покачал головой: эх, Олег, и натворил же ты дел.
Оказавшись на балконе, Костров набрал номер своего соседа по комнате.
— Привет, Коля, — торопливо начал он. – Слушай, бросай всё и срочно узнай для меня: не подавали ли в конце апреля – начале мая ( на секунду задумался ), ну до середины мая, в розыск по поводу пропажи человека. И чтобы ещё найден не был. Мужчина лет сорока, рост выше среднего, примерно метр восемьдесят, телосложения крепкого.
Игорь заглянул в комнату и осмотрел мёртвого с головы до ног. Связь, к счастью, продолжала работать.
— Короче, в последний раз его могли видеть не позже 27 апреля. Это всё.
— Игорь, зачем тебе? – товарищ Кострова был удивлён. Видимо, до него ещё не дошли слухи о его подвигах.
— Сейчас некогда рассказывать. Ты узнай, я сам тебе перезвоню. Через час.
Он нажал на кнопку отбоя, вновь тяжело вздохнул и набрал номер вызова милиции.

Следователь сидел за столом в комнате второго этажа и писал протокол. В отличие от вчерашнего молодого парня из районного отдела, этот был уже в годах, по меркам следователей, лет тридцать пять – сорок. Костров представился, ввёл его в курс дела, коротко рассказал о своих подозрениях. Нужно было задерживать Наталью, а, возможно, и её нового мужа. Виновны они или нет – будет видно, но поговорить с ними теперь – необходимо.
Рядом, на стуле у стены, сидел Виталик Воропаев, тоже помощник прокурора, которого тот прислал на подмогу Игорю. Делать ему было особо нечего и он, не участвуя в беседе Кострова со следователем, рассеянно изучал комнату.
День уже давно перевалил за середину, солнце ярким светом заливало кровать, на которой раньше лежал Олег. Его уже увезли. Простыня и наволочка со следами крови и пороха были запечатаны в пакет, стоявший на полу рядом со следователем.
Воропаев, которому явно наскучило молча наблюдать за происходящим, поднялся, прошёлся по комнате, подошёл к окну и, опершись на подоконник, выглянул на улицу. Он тоже прослушал рассказ Игоря о проведённом им расследовании и обстоятельствах, которые удалось выяснить. Не высказывая никаких новых предположений, он только удивлённо покачивал головой.
Убедившись, что на улице ничего интересного ровным счётом не происходит, Виталик повернулся к Игорю, кисло посмотрел на него и произнёс:
— Ну, хорошо. То, что ты рассказал, очень правдоподобно. А кого же жена тогда опознала вместо Черкасского? Тоже, попробуй разберись теперь…
Костров хитро посмотрел на Воропаева, затем на следователя, и, не удержавшись от искушения сэффектничать, произнёс:
— Я думаю, что вместо Черкасского она опознала тело Евгения Николаевича Никитина.
— Как? – коллега Кострова явно растерялся. Следователь же, услышав такую новость, прекратил писать и уставился на Игоря. Тот не стал больше напускать туману:
— Я сегодня поинтересовался, кого в то время подавали в розыск как безвестно отсутствующего, и чтоб до сего часа не нашли. Вот, дали этого. По возрасту подходит, цвет волос и так далее.
— Н-да, — только и сказал Воропаев, следователь же покачал головой, а затем спросил:
— И как он оказался в квартире Черкасского?
— Не знаю, — у Игоря впечатляющие ответы, к сожалению, закончились. – Но могу сказать одно: нужно разговаривать с Натальей Черкасской. И, чем быстрее, тем лучше. То, что она причастна ко всем этим событиям – бесспорно. А если…- тут он качнул головой в сторону кровати, где только что лежал труп Олега – это тоже её рук дело, то через час-два могут быть сложности с её нахождением. Если ей позвонит кто-нибудь из соседей и сообщит, что на даче полно милиции…
— Да, вы правы, — следователь спрятал недописанный протокол в папку. – надо ехать к ней, прямо сейчас. Надо будет только опечатать дверь в баню, когда будем уходить.
— Вы меня извините, конечно, — Костров встал и немного виновато посмотрел на следователя. – Это, понятно, не моё дело. Я тут не более чем свидетель. Как я надеюсь. Но так получилось, что эту ситуацию я знаю лучше, чем кто-либо, так уж вышло. Будет правильнее, если с женой Черкасского буду разговаривать я.
Следователь внимательно смотрел на него.
— То есть вы хотите разговаривать с ней сами? Без нас?
— Да. Это будет самым верным. Думаю, у меня провести разговор получится значительно лучше. Ну, а уж если не получится – тогда вы.
Тот взглянул на Воропаева:
— А вы как считаете? Если что-то случится, крайним-то я останусь.
Однако помощник прокурора молчал, лишь неопределённо пожал плечами.
— Ладно, — подытожил следователь. – Раз уж вы так рвётесь… Поехали, решим на месте.
Они опечатали дверь бани, через которую только и ходили, через неё же выносили и труп Олега – ключей от главного входа не было. К Наталье поехали на милицейском «Газике», а Ворпопаев на своёй видавшей виды «Волге» уехал: необходимости в его присутствии больше не было, а сам он интереса к продолжению действа не выказывал.
По пути Костров всё время размышлял и удивлялся: вот как (как!) Наталья могла затеять такое против Олега? Ведь какая же любовь, да даже не любовь – какая страсть была между ними двадцать лет назад! Он так хорошо помнил, что иногда даже, так сказать, по-мужски, завидовал им. И теперь что-то стало причиной убийства. Неизвестно пока что: материальные соображения или другое, но всё равно.
Игорь вновь вспоминал различные эпизоды из студенческой молодости, сколько было всего… Сколько раз Олег с Натальей убегали вдвоём с шумных посиделок, чтобы весь вечер вдвоём просидеть в кафе оперного театра за чашкой кофе, а иногда и за бутылкой вина. Как же так?

И ведь общий ребёнок у них, совсем взрослая уже девушка. Надо бы ей помогать устраивать жизнь, а не…
Тем временем милицейский автомобиль ужё давно ехал по микрорайону, где жили Наталья с мужем. Дело уже близилось к вечеру, поток машин был плотный.
Игорь, ещё когда они выезжали с дачи, хотел позвонить Наталье, договориться как-бы невзначай о встрече, однако быстро передумал. Если она действительно была замешана в деле, а в этом у всех сидящих сейчас в машине не было никаких сомнений, то любой звонок, тем более от Кострова, мог вызвать и подозрения и, что ещё хуже, спровоцировать нежелательные действия. Ничего, думал он, если дома не окажется – подождём. Немножко. Сейчас заниматься постановкой на прослушку телефона Натальи не хотелось, да и не так это было просто и быстро. Но, если ожидание затянется, то тогда уже…
«Газик» наконец подъехал к нужному дому и, обогнув его с торца, двинулся мимо шеренги подъездов. Однако же, возле натальиного подъезда, на который указал Игорь, машина не остановилась и, проехав до конца весь дом, припарковалась возле хозворот большого супермаркета.
— Ну, что… — Костров сильно волновался, сильнее, чем предполагал, выезжая с дачи. – Так я иду сам?
— Давай, — следователь, незаметно для всех, перешёл на «ты». – Если дверь не откроют, нет ли их, или притворяются, что нет – возвращайся, долго не трезвонь. Тогда решим тут, как быть. А если откроют, сразу как зайдёшь – отзвонись мне. Можешь ей сказать, что тебя ждут внизу, всё равно долго играть в прятки не придётся. Всё выяснится быстро, а уж что именно… Посмотрим.
Следователь набрал номер Игоря. Телефон «тилинькнул», зафиксировав номер звонящего. Вслед за этим Костров распахнул дверцу и шагнул в душный июльский вечер.
По пути к подъезду, он совершенно автоматически, будучи в состоянии крайнего напряжения, фиксировал всё происходящее вокруг. Смысла в этом, конечно, особого не было, но всё равно Игорь отмечал про себя, что возле качелей крутятся трое пацанов лет по десять. Чуть дальше – возле гаражей, в тени акации, стоят двое парней и девушка. Возле соседнего с натальиным подъезда, на маленькой, без спинки, скамейке, с книгой в руках, сидела пожилая женщина, видимо, хорошо за шестьдесят. Очевидно, в квартире было ещё более душно и она решила почитать на воздухе, но в данный момент книга лежала у неё на коленях, а сама она смотрела куда-то далеко-далеко. На лице отражалась, если не безмятежность, то уж точно полный покой. Она даже не обратила внимания на проходящего мимо Игоря, проявляя нехарактерную для дворовых старушек невнимательность.
Невольно и он почувствовал себя спокойнее. Труп Олега на даче казался ему сейчас плодом нездоровой фантазии.
Однако, суровая реальность не преминула вновь напомнить о себе. На небольшой автомобильной парковочной площадке, прямо напротив натальиного подъезда, стояла бордовая Тойота RAV4. Как будто-бы он где-то недавно видел такую же. Достаточно заметная модель, да и цвет. Перед глазами понеслись, как слайды, картинки из его недавней поездки в «Дубраву». И вдруг стоп… Автомобиль на парковке перед воротами, тогда вечером, когда они с директором бара ставили свои машины на территорию.
Невероятное становилась очевидным: Тойота принадлежала либо Наталье, либо ёё мужу. Значит, позавчера поздним вечером они, либо кто-то один из них, были в «Дубраве». А на следующий день его машину обстреляли.
Конечно, может быть, что кто-то ещё из жильцов подъезда как раз в это время надумал отдохнуть в пансионате, но… Это уж слишком. Должна же в этом деле, наконец, промелькнуть хоть какая-нибудь логика.
Игорь попытался вспомнить номер той машины, в пансионате, но не вспомнил. Однако, сомнений относительно её владельцев было мало.
Кроме того, наличие машины на дворовой парковке свидетельствовало о том, что хозяева дома.
Игорь уже находился перед дверью подъезда. Лишь сейчас он сообразил, что на двери установлен кодовый замок. Растерявшись, он некоторое время, зачем-то оглядываясь по сторонам, пытался вспомнить номер, который ему несколько дней назад называла Наталья, но сегодня он намертво его забыл.
В этот момент неожиданно дверь подъезда распахнулась и на улицу выскочила девица лет двадцати, в топике и коротких джинсовых шортах. Она бросила на Кострова короткий, абсолютно пустой взгляд и, вильнув задом, была такова. Игорь, успев придержать медленно закрывающуюся дверь, оказался в приятной прохладе парадного. Подошёл к лифту, нажал на кнопку вызова. Двери моментально отворились – очевидно, на нём только что спустилась «джинсовая» девушка.
Через какую-то минуту он уже стоял у двери Натальи и жал на кнопку звонка.
Долго раздумывать по поводу того, что произойдёт дальше, Игорю не пришлось. За дверью послышались шаги, и голос Натальи задал сакраментальный вопрос: «Кто там?»
— Наташа, это я, Игорь.
Небольшая пауза и вновь вопрос: «Кто?»
— Игорь. Костров.
— А, Игорь…
Дверь немедленно открылась и на пороге возникла хозяйка. Она была в лёгком домашнем халате и, как ему показалось, без следов макияжа. Как будто-бы весь день сегодня просидела дома.
— Привет. Откуда ты взялся?
— Да был тут недалеко, решил зайти. Хотел тебя кое о чём спросить, — Игорь всё ещё не решался говорить начистоту.
— Ну, заходи.
Наталья посторонилась, пропуская Кострова.
Он вошёл, разулся, огляделся по сторонам.
— Пошли на кухню, я там чайник поставила. Кофе будешь?
— Буду.
Игорь был несколько растерян. После того, что произошло сегодня, да и вчера тоже, разговор был уж очень спокойным.
Они зашли на кухню. Наташа стала готовить кофе, Костров присел у стола. В этот момент, как буд то лишь для того, чтобы заполнить паузу, Наталья произнесла:
— Так устала на выходных на даче. Сегодня куча дел, а я весь день сижу дома – не смогла себя вытолкнуть. Поэтому-то ты меня и застал сейчас.
Сказанное прозвучало более, чем странно. Ведь Наташа о его утреннем разговоре со Светой не знает, но сразу же, совершенно невынужденно признаётся, что была на даче. При сложившихся обстоятельствах никакой логики в этом не усматривалось. Костров ожидал от неё совсем другого. Пока же, чтобы ещё хоть немного прийти в себя, спросил:
— А где Игорь?
— На работе, где ж ещё. Сейчас только шесть, по его меркам – детское время.
И абсолютно неожиданно, ставя перед Игорем чашку с кофе, улыбнулась. Это уж совсем были чудеса. Он ничего не мог понять. Дальше тянуть эту череду неопределённостей сил не было. Надо было рубить этот «городиев узел».
Отхлебнув из чашки, он перевёл взгляд на сидящую напротив Наталью и чётко, с расстановкой произнёс:
— А я только что оттуда. С дачи. С олеговой дачи.
Это, наконец, произвело хоть какое-то впечатление на собеседницу. Её рука с чашкой кофе остановилась на полпути, она внимательно смотрела на него.
— Ты был на даче?
Сейчас, вроде бы, самым логичным выглядело бы продолжение «Как ты там оказался?», но его не последовало. Наталья поставила чашку на стол и продолжала смотреть на Игоря. Она была явно встревожена но, как ему показалось, не чрезмерно.
Пауза затягивалась. В этот момент зазвонил его телефон: столь необычное начало разговора совершенно сбило Игоря с толку, и он забыл отзвониться следователю. Поднял трубку:
— Да.Дома. Всё нормально, мы разговариваем, — и нажал на отбой.
— Кто это?
Костров поколебался, но решил ответить честно:
— Это следователь. Внизу, в машине, милиция. Я попросил их пока не подниматься. Нам с тобой нужно очень серьёзно поговорить.
Наталья резко вскочила, выглянула в окно. Игорь вначале даже испугался, мелькнула нехорошая мысль, но она явно не собиралась выпрыгивать, только крутила головой, пытаясь увидеть во дворе милицейскую машину.
— Сядь, Наташа. Машина не под подъездом.
Она вздрогнула, вернулась к столу.
— Как, вот так сразу следователь?
Вопрос вновь донельзя удивил его.
— А как? Что значит сразу? А когда, по-твоему, в таких случаях вызывают следователя? Через месяц, что-ли?
— Я понимаю… — Наталья бессильно опустилась на стул. – Но неужели вы сначала не могли позвонить мне? Я бы приехала, поговорили бы, может ещё можно было-бы что-то сделать.
— Что? Ты смеёшься, или как понимать? Легко живёшь… Что можно сделать в такой ситуации? Или ты и меня хочешь сделать соучастником преступления?
Она сидела, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза. Смотреть сейчас на неё было тяжело: лицо стало бледным, губы бесцветными. О чём она думала, можно было лишь с ужасом догадываться.
— И что значит вы? Кто должен был тебе звонить? Мы со следователем? Не переживай, ещё наговоришься с ним.
— Да с каким следователем?! – Наталья сорвалась на крик. Огромное напряжение наконец выплеснулось. – Вы с Олегом. Неужели не могли сначала пригласить меня? Нахрена мне твой следователь, хоть сейчас, хоть потом.
Она смотрела на Игоря широко раскрытыми глазами, непонятно, то ли ожидая ответа, то ли упрекая. Однако, тут уж было не до этих тонкостей.
— С Олегом?
— Да.
Теперь уже в её голосе явно слышались не только упрёк, но и обида.
— Раз уж тебе стало всё известно, неужели до того, как вызвать следователя, ты не нашёл времени поговорить со мной? До того, понимаешь?! Мы же не посторонние люди с тобой. А какого ты сейчас припёрся, когда следователь ждёт под домом?
Наталья сделала неопределённый жест в сторону окна.
Это было уже слишком. Игорь поднялся, встал напротив неё.
— Наташа! Что ты мелешь? Ты что, не знаешь, что Олег убит?
— Убит?
На лице Натальи было написано удивление.
— Так что ты тут тогда сейчас…
Она осеклась. Её взгляд беспокойно метался по лицу Игоря.
Он сделал шаг вперёд, взял Наталью руками за плечи и, пристально глядя её в глаза, отчеканил:
— Олег убит. Это тебе прекрасно известно. Я обнаружил его труп сегодня на даче и обязан был немедленно сообщить об этом в милицию. А сейчас я приехал к тебе именно потому, что мы не чужие, как ты говоришь, люди. Я хотел поговорить с тобой до следователя и он пошёл мне навстречу, как работнику прокуратуры. За убийство Олега придётся отвечать, я это прикрывать не намерен, тем более, что и с ним мы были не чужие. Но я хочу услышать от тебя честный рассказ о том, что произошло.
Наталья молча, не отрываясь, смотрела на Игоря. Её рот приоткрылся, а в глазах читался неподдельный ужас.
— Как?..
Костров выпрямился, отступил на шаг.
— Что «как»?
— Труп Олега на даче? Когда?
— Я же сказал тебе: сегодня около половины первого я приехал к вам на дачу. Я хотел поговорить с тобой и вообще… Я чувствовал, что мне нужно съездить туда. И на даче обнаружил труп Олега.
— Не может быть… Кошмар…
Она закрыла лицо рукой и пару секунд сидела неподвижно. Затем неожиданно быстро-быстро заговорила.
— Игорёк, послушай меня. Я тебе всё расскажу. Я чувствовала, что всё это закончится плохо, но чтобы так. А… как Олег убит?
Костров, прищурившись, смотрел на Наташу.
— А ты хочешь сказать, что не знаешь?
— Игорь! Ну, конечно не знаю! Неужели ты думаешь, что я… Просто в голове не укладывается. Сон какой-то.
Он прошёлся по комнате.
— Олег убит выстрелом в голову. Его труп я обнаружил на кровати, на втором этаже.
— Игорь! Я совершенно не имею отношения к этому. Я впервые слышу, я просто потрясена!
— Не имеешь отношения к убийству?
— Да! Да!
— Но тут же вообще какая-то странная каша заварилась. Надеюсь, ты не будешь отрицать, что как-то замешана в этом? Ведь это именно ты вместо Олега сначала опознала, а потом и похоронила совершенно постороннего человека.
— Да, замешана. Это Олег меня затянул. Я тебе всё сейчас расскажу. Надо было раньше это сделать и всё получилось бы иначе. Но, кто мог убить Олега, а?
В этот момент Наталья покачнулась и, чуть не упав со стула, схватилась за кухонный шкаф, неловко изогнувшись. Игорь бросился к ней и подхватил по мышки.
— Кружится голова…
Наташа действительно сильно побледнела. Или на самом деле плохо, или испуг, а, скорее всего, и то и другое.
— Мне нужно перейти в кресло.
Игорь помог Наталье дойти до комнаты, посадил в кресло, а сам устроился рядом на диване. Наташа с полминуты просидела с закрытыми глазами. Костров ждал. Наконец, она открыла глаза и заговорила:
— Действительно, тут такое накручено… Это всё Олег. Мы после развода продолжали заниматься магазином вместе. Вернее, занималась я, а он только получал часть прибыли. Конечно, я занижала для него размер дохода, но всё же… Я хотела остаться единственной хозяйкой. Много раз предлагала ему выкупить его долю. Не сразу, конечно – это очень большие деньги – но постепенно я готова была выкупать. За оставшуюся долю я продолжала бы ему отдавать часть прибыли: меньше, меньше – пока бы всё не выкупила. Но Олег отказывался наотрез: это для него было выгодное вложение капитала, значительно лучше, чем если бы он держал деньги в банке.
Наталья помолчала, собираясь с мыслями, затем продолжила:
— Чем занимался Олег я, как тебе тогда и говорила, не знаю. Знала, что где-то крутится, но подробности меня не интересовали. А тут вдруг он звонит, в тот самый день, часов в семь вечера, наверное. И рассказывает. В общем, он был должен большую сумму какому-то там «кренделю». Был у них проект совместный что ли, Олег пытался рассказывать, но я не слушала – не хотела. Короче, в тот вечер этот мужик неожиданно приехал к Олегу, началось выяснение отношений, слово за слово… Закончилось трупом. Олег был в ужасе, позвонил мне, помоги, говорит. Если поможешь – отдаю тебе свою долю в золоте без счёта. Всё, что есть в сейфах – всё твоё. Понятно, что если бы дошло до раздела, я бы часть припрятала, но всё же отдавать бы пришлось много, а тут…
Не в раз я согласилась. Говорю: сейчас перезвоню, подумаю. Положила трубку, а сама прикидываю, стоит ли лезть в такое. Но чёрт попутал, посчитала, что такой шанс каждый день не выпадает. Хотела перезвонить, послать его подальше, страшно было. Думаю, пусть сам выпутывается как хочет, или в милицию идёт сдаётся,. Мне всё равно. Но не удержалась…
Перезваниваю: ладно, от меня что нужно? Он всё это придумал. Говорит: опознаешь этого мужика как будто это я. А тот, компаньон его, как на грех оказался очень на Олега похож: возраст, комплекция, цвет волос, всё вобщем. Лицо у него разбито было в их драке, Олег сказал, мол сейчас ещё топором добавлю – разберись потом, кто это.
Наталью передёрнуло. Она забралась с ногами в кресло, забилась в угол.
— А потом говорит: перезвони мне по скайпу на ноут, я тебе покажу, что тут да как, где лежит этот мужик и так далее. Ужас, как не хотела я видеть это, но, думаю, надо. Всё равно скоро придётся не по скайпу, а наяву на всё это смотреть. Позвонила ему, он взял ноутбук, понёс в коридор показать мне труп. Показал – жуть. Тут по телефону звонок твой. Олег хотел сбросить вызов, но, вместо того, чтобы выключить телефон, случайно наоборот включил. Он так к этим смартфонам и не смог привыкнуть, любил кнопочные. А тут жизнь заставила купить телефон покруче, но это не его было.
Потом Олег вернулся назад в комнату, поставил на стол ноутбук и говорит: труп ты опознаешь, а мне-то надо спрятаться где-нибудь. Пока похоронят его вместо меня, пока успокоится всё. Где-то пересидеть нужно. Тут я и вспомнила о Яне Василевской, моей подругой ещё с института, мы общались с ней все эти годы. Тогда она была Сергеева, а потом по мужу стала Василевской. Возможно, ты его помнишь. Мы тогда, в студенческие времена, иногда собирались вместе. Он тогда работал в налоговой.
Игорь слушал рассказ Натальи затаив дыхание. Он уже и забыл, что как бы помогает следствию, что следователь с операми сидят на улице в машине. То, что она говорила, было настоящим триллером.
Рассказ тем временем продолжался:
— В этот момент как раз мы и говорили о том, что я отвезу его к Яне. Олег спрашивает: а где это? Отвечаю: в посёлке возле пансионата «Дубрава», ну «Цепи», ты должен помнить. Он громко переспросил: «где?» и увидел, что телефон включён. Выругался одними губами, телефон вообще отключил. Говорит: это Игорь звонил. Телефон оказался включён и лежал рядом с ноутом. Он слышал наш разговор. Я ещё переспросила, мол, какой Игорь. Уж извини. А Олег рассказывает, что видел тебя в тот день, вы договаривались созвониться вечером. Вот только он не предполагал, что вечером случится такое.
Игорь взял со стола пепельницу, поставил на край дивана, протянул Наталье пачку сигарет. Она закурила. Закурил и Костров, приготовившись слушать дальше.
— Короче говоря, Олег собрался, включил музыкальный центр на таймер, чтобы тот ближе к ночи заиграл: соседка услышит и начнёт бить тревогу. А сам вышел к «Большой кошёлке», их супермаркету районному, я его там и подобрала.
— На Тойоте? Той, что сейчас стоит у подъезда?
— Ну, а на чём же ещё.
— А документы и фотографии Олег все взял с собой, чтобы не по чём было его опознать, — добавил Игорь.
— Да, — кивнула Наталья. – Это, кстати, я ему сказала сделать. Он сам и не подумал, конспиратор хренов. Правда, Олег тогда был в таком состоянии, что… Одним словом, отвезла я его к Яне. Она сейчас живёт там одна, с Василевским развелись год назад. Сказали Яне, что очень нужно, чтобы Олег пожил у неё, что никто об этом не должен знать, мол, у него крупные неприятности. Да так, по сути, и было.
Дальше ты сам знаешь. Позвонила соседка, я приехала, опознала труп как Олега. Потом похоронила.
— В закрытом гробу.
— Да, в закрытом. Света бы сразу поняла, что это не её отец. Я вообще не хотела её присутствия на похоронах, специально сообщила в последний момент, думала приехать уже не успеет – не на чем было. Но оказался какой-то проходящий ночной поезд.
Этому мужику Олег башку раскроил так, что страшно было смотреть. Ну, в общем, похоронила его с горем пополам. А Олег всё там сидит, в посёлке. Я к нему ездила постоянно, рассказывала, как дела идут, как следствие. Потом и о тебе, что ты заинтересовался расследованием.
— И что? Как он реагировал?
— Неважно он реагировал, беспокоился сильно. Как чувствовал. Переживал, что ты слышал часть нашего разговора. Просил перевезти его в другое место, а в какое другое место? Некуда больше, хорошо, хоть это подвернулось, да и то только потому, что мы с Яной дружили все эти двадцать лет. Сам же он выходить с кем-то на связь не хотел, боялся, что пойдут разговоры, мол, Черкасский жив.
Я его успокаивала. Говорила, что даже если бы ты и услышал какие-то обрывки фраз, что тоже не факт, поди сообрази ещё, что это означает. Он говорил: ты называла точное место – «Цепи», а я ему отвечала, что Игорь всё равно не догадается. Ведь столько лет прошло, да и не в самом же пансионате скрывался Олег. Искать его в посёлке никому и в голову не придёт.
Наташа осторожно встала, взяла с серванта пачку своих сигарет и вновь закурила.
— Ну вот. Сидел он себе в посёлке, что-то решал по дальнейшему. Вроде бы должен был через недельку уже куда-то исчезнуть. Уж как я этого момента ждала, надоело мне всё это до смерти.
— Хоть золото тебе досталось то? – Игорь усмехнулся, впервые за весь разговор.
— Досталось. Но оно как было в магазине, так там и лежит, естественно. Другое дело, что перестала ему отдавать половину прибыли. В любом случае, в суд же он не обратится – для покойника это затруднительно.
Наталья тоже в первый раз улыбнулась, правда улыбка получилась вымученной.
— Ясно. А дальше что было?
— А дальше, в субботу мы со Светой ездили по магазинам. Мне нужно было плащ на осень поискать, да и Свете хотела прикупить что-нибудь. И тут звонок от Олега. Весь взвинчен, кричит: Игорь тут! Ходит по посёлку, народ расспрашивает. Я же говорил, что он меня вычислит! Надо уезжать отсюда, срочно!
— А как он узнал, что я его разыскиваю?
Наташа вновь улыбнулась, на этот раз веселей.
— Дом Яны – соседний с тем, где ты разговаривал с мужиком. Олег просто услышал твой голос в открытое окно. А затем и увидел.
Вот так, оказывается, всё просто, подумал Игорь. Однако, и сложностей в этом деле оставалось ещё предостаточно.
— В общем, я его вывезла оттуда поздно вечером.
— Машину парковала возле ворот пансионата?
— Да. Дело в том, что дорога в посёлок идёт с другой стороны, от воинской части. А от пансионата проезда туда нет. Поэтому пришлось ставить машину там. Я боялась, конечно, вдруг ты увидишь, но выбора не было, да и поздно было уже.
— А я и увидел, — произнёс Костров. – Правда, не знал тогда, чья она.
Про себя же он подумал, что рассказ Натальи выглядит достаточно правдоподобно. Её версия подтверждалась мелкими деталями, а это серьёзная вещь.
Наташа заговорила вновь:
— Одним словом, привезла я его на дачу в ночь на воскресенье. Очень не хотел он туда ехать, там его все знают. И о «смерти» его соседи знали. Но больше везти его было некуда, тем более при такой спешке.
На даче я провела всё воскресенье. Олег безвылазно сидел в доме. В понедельник утром я купила ему продуктов на несколько дней и уехала. Договорились, что будем на связи. В любом случае, это бы продолжалось недолго. Он уже собирался куда-то уезжать, в посёлке досижывал последние дни.
— А Игорь был в курсе?
— Да, конечно. Пришлось ему рассказать. От него скрыть всё равно бы не получилось.
Будто в подтверждение этих слов в коридоре послышался звук открывающейся двери, а через минуту в комнату зашёл и сам Игорь. Брови его удивлённо поползли вверх, однако, словно почувствовав, что визит тёзки далеко не дружеский, он вопросительно посмотрел на супругу.
— У нас неприятности, Игорь, — без обиняков произнесла та. – Он — Наталья кивнула на Кострова – всё знает. А ещё… Убили Олега. На даче.
Муж потрясённо покачал головой, затем, так же молча, прошёлся по комнате, присел на подоконник. Наконец произнёс:
— Я предупреждал, что это закончится очень плохо.
Помолчал немного и добавил:
— Такие вещи хорошо не заканчиваются. И что теперь?
— Теперь я хочу во всём этом разобраться, — теперь уже ему пояснил Костров. И, на всякий случай, уточнил:
— До милиции. Она ждёт внизу.
Почтенный глава семейства вновь покачал головой:
— И мы с Наташей, конечно, первые подозреваемые в убийстве?
— Ну, а как иначе, — Костров внимательно изучал реакцию мужа Наташи. Тот выглядел растроенным, но едва ли испуганным. – А это не так?
Тот чуть не лишился дара речи. Весь покраснел, трясущиеся губы пытались родить какой-то звук, но первое время безрезультатно. Наконец его прорвало:
— Да конечно же не так! За кого ты нас с Наташей принимаешь?! Для меня и то, что она укрывала Олега, было уже чересчур. А убийство… Мы с ней нормальные люди, бизнес есть бизнес, но твои подозрения…
Не найдя достойного завершения своей тираде, он только безнадёжно махнул рукой.
— Ладно, — Костров решил двигаться дальше. – Пока другой вопрос: кто стрелял в меня в воскресенье днём?
Глядя на то, как от удивления вытянулись лица супругов, он и сам растерялся. Возникла пауза.
— Что? – наконец произнесла Наталья. – Кто в тебя стрелял?
Её вопрос прозвучал несерьёзно, поэтому она тут же поправилась:
— Что произошло в воскресенье?
— Днём, когда я уезжал из «Дубравы», по моей машине стреляли. В меня не попали лишь чудом, а машину изрешетили.
Муж и жена переглянулись. Молчали.
— У вас есть оружие? Пистолет?
— Нет, откуда…
— А… у Олега было?
— У Олега было, — ответила Наташа. – Был пистолет, незарегистрированный. Где он его взял – не знаю.
— Какой марки?
— Я в этом не разбираюсь.
— И где он?
— Олег хранил его дома, в шкафу за книгами.
Игорь пытался осмыслить услышанное.
— Он взял пистолет с собой, когда вы поехали в посёлок?
— Не знаю. Он был в таком состоянии, что мог и забыть. Во всяком случае, мне он об этом не говорил.
— Если забыл, то мог ведь попросить тебя привезти его позже, — предположил Игорь, а сам подумал: Зачем? Олегу нужно было постараться затеряться в этой жизни, не привлекая к себе лишнего внимания. Для решения этой задачи пистолет был ни к чему.
— Нет, не просил, — продолжила Наталья. – Кстати, ключи пару месяцев были в милиции. Только недавно, перед приездом Светы, их отдали.
Костров несколько мгновений размышлял, а затем то ли спрашивая, то ли утверждая, произнёс:
— А в шкафу пистолет лежал за юридической литературой.
— Да.
— Ты помнишь, Наташа, я тебя как-то спрашивал, была ли ты в квартире Олега после произошедшего? Я обратил внимание, что кто-то двигал книги в шкафу.
— Но я действительно туда не ходила, — Наталья выглядела озадаченной. – Игорь туда не ходил вообще. По понятным причинам. Может милиция?
— Я видел в деле снимки, сделанные уже после осмотра квартиры. Книги тогда были расставлены не так, как стоят сейчас.
— Но там больше никого не было. Кроме соседки, которая наводила порядок в квартире, и Светы. Но им то зачем?
— Да, пожалуй.
Игорь очень устал. Взгляд его рассеянно блуждал по комнате, освещённой мягким светом заходящего солнца: большой телевизор на тумбе со стеклянными дверцами, за ними старый кассетный видеомагнитофон. У стены большой сервант с посудой, какие были в моде ещё в «те» времена. В нише серванта, рядом с узкой высокой вазой, стояла коричневая коробка одеколона «Сигар».
— А это чей? – Костров показал рукой на коробку.
— Что именно?
— Одеколон.
— Одеколон? – Наташа повернула голову в сторону серванта. – Это Игоря. Я ему подарила на прошлый день рождения. Ему нравился этот запах.
— Нравился этот запах, — как эхо повторил Костров и, мельком взглянув на любителя «Сигара», как-бы между прочьим спросил:
— Ты им сейчас пользуешься?
— Как тебе сказать… Дело в том, что это только коробка. Оставил на память – подарок всё таки. Одеколон закончился несколько месяцев назад, ещё до всех этих событий.
Игорь поднял брови:
— Закончился? А новый вы не покупали?
Супруги удивлённо смотрели на него. Неожиданный интерес к одеколону, видимо, показался им странным. Смысла вопросов Кострова они явно не понимали.
— У меня сейчас этот… как его… Кельвин Кляйн, — наконец сказал муж. – «Сигар» сейчас не особо в моде, не везде его и купишь.
Смутные предчуствия – нехорошие, тревожные – роились в голове у Игоря. Он ощущал: что-то не так, картина преступления не вырисовывалась. Вроде бы много новой информации, но ясность не наступала.
— Наташа, а Света знала, что Олег жив?
— Света? Нет, я ей не говорила. Хотя… Когда Олег позвонил в субботу, мы с дочкой были в машине. Мы ездили по магазинам, я говорила.
Игорь кивнул:
— Мне Света тоже говорила.
— Ну вот. Я только села в машину, как раздался звонок от Олега. Он был очень взволнован, испуган, постоянно срывался на крик. Я телефон оставляла в машине, возможно, он набирал несколько раз. Света сидела рядом со мной и, в принципе, могла слышать: сам знаешь, какая громкость у нынешних телефонов. Но я прервала Олега, сказала что перезвоню, вышла на улицу и тогда уже мы обо всём договорились. Не думаю, чтобы Свелана поняла. Всё таки узнать голос со стороны…Она же считает, что Олег давно умер.
Наталья тяжело вздохнула.
— Но ведь ты всё же вышла из машины, когда Олег позвонил?
— Вышла, но чисто инстинктивно, автоматически, на всякий случай.
— А во сколько времени это было?
Наташа пробежалась глазами по комнате. Телефон её был тут же, на маленьком придиванном столике. Она пролистала журнал звонков.
— Вот. Шестнадцать двадцать девять – его звонок. Шестнадцать тридцать две – мой.
Ответив Игорю, Наташа продолжала смотреть на экран.
— Можно мне взглянуть?
Она протянула Кострову аппарат. На экране действительно высвечивались звонки Олега: только номер, имя абонента Наташа, видимо, от греха подальше, удалила. Однако звонков было не два, как она говорила, а три. Первый – в шестнадцать двадцать шесть.
Игорь нажал просмотр. Продолжительность разговора составляла одну минуту две секунды.
— А это что за ещё один вызов? Притом не пропущенный, а принятый.
— Не знаю, — Наталья была неподдельно растеряна. – Сама вот только обратила внимание. Может…
Она запнулась.
— Ты сейчас сказала: «Когда я села в машину». Не мы, а я. Что, Света уже была в машине?
— Да. В ЦУМе я задержалась у ювелирной секции. Свете это не интересно.
Наступило напряжённое молчание, после чего Наталья сделала единственно возможный вывод:
— Получается…
Игорь невесело усмехнулся:
— Получается.
От волнения все трое закурили.

— Пока тебя не было, Олег позвонил в первый раз. Трубку подняла Света. О чём они говорили, неизвестно. Возможно, потеряв дар речи, она просто слушала. Слушала, как «мёртвый» отец рассказывает о том, что я его нашёл. И где именно нашёл. А потом, очевидно, просто отключила телефон. Иначе Олег сказал бы тебе, что говорил со Светой.
— Он не говорил. Сейчас я вспоминаю, что разговор он начал со слов: куда ты пропала? Я не придала этому значения, не успела просто. Он кричал безостановочно, как из пулемёта строчил, слово нельзя было вставить. Но это значит… Светлана меня потом, когда я вновь села в машину, спросила кто это звонил. Я что-то такое ответила, отмахнулась вобщем. Получается…
Игорь подвёл итог услышанному:
— Света узнала, что её отец жив. Но ни тебе, ни мне, а она звонила сегодня утром, об этом не сообщила.
Вновь возникла пауза. Собеседники обдумывали последний прозвучавший вывод. Игорь, вместе с тем, думал и о том, что Света, будучи в квартире матери ( хотя бы и на похоронах ), наверняка видела коробку от мужского одеколона. О том же, что там пусто, она могла и не знать. Ведь проверять это, заглядывать в коробку, было незачем. Света позвонила ему и сказала, что в квартире побывал кто-то, кто пользуется этим одеколоном. Зачем нужно было проникать в квартиру? Конечно, за пистолетом, из которого, возможно, был убит Олег, а также ( страшно подумать ) стреляли и в его машину. Точно на этот вопрос может ответить лишь эксперт-баллистик, да и то лишь в том случае, если пистолет Олега будет обнаружен. Однако, если бы у Игоря, мужа Наташи, сейчас оказался одеколон «Сигар», это было бы ещё одним основанием подозревать их в убийстве. Тем более, что в этом деле они завязли, что называется, по уши.
Однако же, коробка от одеколона пуста. Света этого не знала и что же? Неужели солгала? «Сигар» сейчас действительно редкость. Вряд ли за пистолетом в квартиру ходил кто-то ещё, кто пользуется им. Но, раз за пистолетом никто не приходил, доступ к нему мог иметь лишь один человек. А то, что пистолет обнаружен – очень похоже. Ведь книши в шкафу кто-то двигал.
Но этого просто не может быть! Новая догадка не укладывалась в сознании.
— Вот что, — Игорь, наконец, решился. – Нам нужно поговорить со Светой и немедленно.
— Со Светой? Но зачем? – Наталья была уже совершенно сбита с толку. Град новостей, обрушившийся на неё, мог выбить из колеи кого угодно.
— А затем. Я сам удивлён, но получается следующее. Светлана, скорее всего, как минимум с субботы знала, что ёё отец в апреле не погиб. Кроме того, в квартире находился пистолет. Ни ты, ни Игорь, ни сам Олег, судя по твоим рассказам, пистолетом не владели. Милицией от также не изымался: обыск у Олега не проводили, ведь никаких данных о том, что в квартире находится пистолет, не было. Значит, он либо там, либо от него избавились. Но проверить это необходимо. Не забывай, Олег убит выстрелом из пистолета, да и моя машина в воскресенье была обстреляна. Оба раза – из пистолета ТТ. И если выяснится, что это одно и то же оружие, да ещё и принадлежавшее Олегу… Я думаю, у кого-то могут быть большие неприятности.

К Свете поехали двумя машинами: впереди – наконец то опознанный джип Тойота, в нём Наталья, оба Игоря и один из оперов. За ними – милицейская машина во главе со следователем. Костров коротко обрисовал ему ситуацию, тот лишь цокал языком: всё это выглядело уж черезчур лихо.То, что в деле замешана и дочь Олега, казалось невероятным, однако факты говорили сами за себя. А кроме того, Игорь интуитивно чувствовал, что новость о смерти Олега была для обоих супругов неожиданной.
После всех происшествий Игорь смертельно устал. Из последних сил он настроил себя на разговор с Натальей, однако теперь предстояло беседовать и с её дочерью, и вряд ли этот разговор окажется лёким.
Когда подъехали к дому Олега, уже наступили сумерки, однако, по-прежнему на улице было душно. Выйдя из машины, Игорь посмотрел вверх. В окнах квартиры горел свет. Наташа тоже вышла на улицу, её супруг остался в автомобиле. К ним подошёл следователь.
— Я пойду один, — сказал Игорь, глядя на Наташу и, переведя взгляд на следователя, добавил:
— Не возражаете?
— Не возражаю, пока у вас неплохо всё получается. Ждём звонка.
Следователь тоже выглядел усталым и немного раздражённым.
Игорь вошёл в подъезд и стал подниматься по лестнице. Он, конечно, волновался, но уже куда меньше, чем несколько часов назад. Видимо всему есть предел, и волнениям тоже. Однако же он понимал, что расслабляться нельзя.
Подойдя к двери, он нажал на кнопку звонка. Прислушался. В квартире было тихо. Игорь позвонил вновь. Через некоторое время за дверю послышалось движение, а потом и голос:
— Кто?
— Света, это Игорь Сергеевич!
Вновь пауза, длившаяся секунд десять. Потом послышался звук открывающегося замка и дверь распахнулась. Света стояла в коридоре одетая: белые блузка и юбка, на ногах тщательно зашнурованные кеды, на плече сумочка.
— Добрый вечер.
— Здравствуйте.
Игорь сразу же почувствовал, что Света напряжена.
— Извини за позднее посещение. Ты куда-то собралась?
— Да, хотела прогуляться. В квартире очень душно.
Голос её звучал взволнованно и немного вибрировал.
— На улице не лучше, а мне нужно с тобой поговорить. Это срочно. Давай присядем.
Светлана несколько секунд молча смотрела на Игоря, затем бросила взгляд на свои кеды – нет, расшнуровывать долго – и, не разуваясь пошла в комнату. Костров последовал за ней также не разуваясь.
В комнате разместились как и в прошлый раз: она на диване, он – в кресле напротив балкона. Игорь автоматически посмотрел на книги в шкафу. На этот раз всё было без изменений, тома кодекса стояли в том же порядке. Ну, ещё бы: он же сообщил ей, что обратил на это внимание. Костров подумал, что если Светлана и не избавилась от пистолета, то уж наверняка хранит его не там. А где? И не факт, что вообще в квартире.
Между тем, девушка молча смотрела на гостя, ожидая начала разговора. Костров и начал, сразу и по существу:
— Света, где ты была сегодня утром?
Тишина. Взгляд собеседницы словно прожигал Игоря насквозь.
— А в чём дело?
— А дело в том, что сегодня на родительской даче обнаружен труп твоего отца.
— Труп отца? – подняла брови. – Но как это можно? Я вас не понимаю.
— Твой отец не погиб в апреле, и тебе это прекрасно известно. Стало известно, когда в субботу ты взяла трубку маминого телефона.
— Что вы такое говорите? – Света была взволнована, но удивляться этому сейчас не приходилось.
— У меня есть основания утверждать это, — Игорь говорил твёрдо и спокойно, что для него и самого было несколько неожиданно. – Когда мы с тобой разговаривали в первый раз, я чувствовал, что ты не в курсе происходящего. А потом ты узнала, что твой отец жив. А ещё чуть раньше узнала, что находится за этими книгами.
Он сделал жест рукой в сторону шкафа.
Света быстро взглянула на книги, затем вновь на Игоря.
— И что же там находится?
— Пистолет твоего отца. Из которого он сегодня утром был застрелен. И ещё, — Игорь решил идти ва-банк. – Вчера из этого пистолета стреляли по моей машине. Ты не в курсе, кто это мог сделать?
— Я не знаю ни о каком пистолете. То, что вы говорите, ужасно. Вы просто с ума сошли. Я сейчас позвоню маме. Пусть она приедет сюда и послушает, что вы рассказываете.
— Мама здесь. Она на улице, в машине. А рядом милиция.
Глаза девушки расширились, рот приоткрылся.
— Кроме того, — продолжал Костров — я с ума не сошёл. Труп Олега Черкасского сегодня на даче кроме меня видели ещё человек десять: милиция, врачи, работник прокуратуры.
На лице Светы отразилось глубокое потрясение.
— Так вы что же, ведёте к тому, что убила его я? Но я знала только то, что его убили в апреле. И не из пистолета. Я сама присутствовала на похоронах. Что же это было? Спектакль?
— Что-то вроде этого. Олег Владимирович инсценировал свою смерть и мама ему в этом подиграла. Это если коротко. Позже ты узнаешь всё в подробностях. А пока…
Игорь понимал, что никакого пистолета в шкафу скорее всего нет. Но ему не терпелось в этом убедиться.
— А давай посмотрим сейчас, не в шкафу ли пистолет? Мама сказала, что отец хранил его там.
Он встал и подошёл к шкафу.
— Ну что, смотрим?
— Да что вы мелете! Нет там никакого пистолета!
Света осеклась, поняв, что произнесла что-то лишнее.
— Нет? – с деланным удивлением переспросил Игорь. – Откуда ты знаешь? И где же он в таком случае? Если ты непричастна к этим делам, пистолет должен лежать на месте. Ни твои родители, ни милиция его не брали.
Светлана Олеговна молчала. Её взгляд беспокойно метался по комнате.
Сохранять неопределённость дальше было невозможно. Игорь должен был наконец выяснить, лежит ли за книгами злосчастный пистолет или нет. Отодвинув стекло, он вытащил один из томов кодекса, посмотрел на девушку. Та внимательно следила за ним, однако для такого решительного момента выглядела достаточно спокойно. Неожиданно Игорь обратил внимание, что Света почему-то сё ещё держит в руках свою сумочку, вместо того, чтобы оставить её в прихожей.
Он поставил книгу на место, сделал несколько шагов в сторону Светланы и протянул руку:
— Можно посмотреть твою сумочку?
Та даже не пошевелилась, как-то, зло и тоскливо одновременно, глядя на Кострова. Несколько секунд прошло в томительном ожидании, потом Света перевела взгляд на сумку. Казалось, ей жаль было с ней расставаться. Она закусила нижнюю губу и тяжело вздохнула. Потом вдруг быстро открыла замок и в её рука оказался пистолет, тот самый, ТТ. Оружие было направлено на Игоря.
Он похолодел, автоматически сделал несколько шагов назад, пока не почувствовал, что упёрся спиной в шкаф. Впервые в жизни ствол пистолета смотрел ему в грудь. Это оказалось куда страшнее и неприятнее, чем можно было предполагать теорерически. Света же, как ни странно, неожиданно успокоилась.
— Да, произнесла она наконец, — вы абсолютно правы. Вы – настоящий сыщик, или кто вы там. Я действительно перебирала книги и случайно нашла пистолет. Делать мне с ним было нечего и я положила его назад. Там он и лежал всё это время. До субботы.
Я узнала тогда, что отец жив. Я пришла в машину раньше мамы, телефон лежал в бардачке. Когда он зазвонил, я ответила автоматически. Можете представить мои ощущения, когда в трубке послышался папин голос.
Света замолчала, переводя дух. Пистолет же, не выпуская из правой руки, положила на колени. Игорь, пользуясь случаем, осторожно вернулся в кресло. Светлана же, глядя куда-то мимо него, продолжала:
— Отец кричал в трубку: меня выследил Игорь! Он в «Дубраве», ходит по посёлку, спрашивает, не живут ли тут посторонние. Видишь, он слышал тогда о пансионате, я же тебе говорил. Нужно, чтобы ты срочно увезла меня отсюда, хоть на дачу. Иначе всё накроется медным тазом. И дальше всё в таком духе. Я, когда немного пришла в себя, испугалась и бросила трубку. Тут мама садится в машину и вновь звонок. Она нажала вызов и опять слышу его крик на всю машину. Мама выскочила с телефоном, но мне всё уже было ясно. Поняла, что они что-то «замутили» в апреле, разыграли комедию, будто отец погиб, а сам скрывается.
Я у матери спросила, кто, мол, звонил, она отвечает : это по работе. Но вижу, что взволнована. Отвезла меня домой. Тут до меня стало понемногу доходить что да как. Я знала, что я одна наследница после отца, с мамой-то они разведены. Так что уже считала, что квартира моя, магазин, половина золота…
— Своё золото отец отдал матери, — не удержался Костров.
На Свету эта новость не произвела видимого впечатления. Она взглянула на Игоря, вновь тяжко вздохнула и вернулась к своему повествованию:
— Короче, я поняла, что теперь всё это летит к чертям. Благодаря вам. Я уже размечталась о воздушных замках, а тут… Ну, и решила побороться за себя. Где вы, я поняла. Автомобиль ваш я знала, видела с балкона когда вы тогда приезжали. Ну, вобщем, поехала я на следующий день в «Дубраву». С пистолетом. Сама даже точно не знала, что буду делать. Доехала на автобусе до поворота к пансионату. Шла по грунтовке и вдруг увидела из-за деревьев, что вы возле ворот садитесь в машину. И…
— Ясно, — Костров покачал головой. – Стреляешь ты неплохо, для первого раза.
— Потом вернулась домой. Всю ночь не спала. Думала, думала… Отца я, вобщем, не любила. Был конфликт к тому же. Я говорила вам, что всё прошло, но не всё на самом деле. Обида, горечь остались. Знаете, как говорится, иногда того, кого удаётся простить, потом не хочется обнимать.
Одним словом, утром в понедельник я поехала на дачу. Тоже решила, приеду – там видно будет. Но понимала конечно, к чему дело идёт…
Света замолчала, прикрыла глаза. Был хороший момент попробовать выхватить у неё пистолет, но Игорь так вымотался, что сил на подобное геройство уже не оставалось. Да и не супермен он в конце концов. Пусть всё идёт как идёт, тем более, что эта история уже явно катилась к финишу, факты вставали, наконец, на свои места.
Светлана открыла глаза, долго смотрела на Игоря и, словно решившись, выбросила последнюю порцию откровений:
— Когда подъезжала к дачному посёлку, увидела, как оттуда выезжает мамина машина. Подумала: если отец там, то он один. Зашла на дачный участок, подёргала входную дверь – закрыто. Хотела постучать, а потом решила проверить дверь бани: если кто-то есть в доме, она всегда открыта. Подошла – так и есть. В доме тишина. Заглянула туда, сюда. Поднимаюсь тихонько на второй этаж – он лежит на кровати. Уж не знаю, спал или дремал. Вобщем, достала пистолет… Он даже не пошевелился, как лежал, так и остался. Голова дёрнулась только.
Я стояла рядом, боялась дышать. Выстрел, казалось, был слышен во всём посёлке. Да и вообще, жутко было. А потом стою, стою – ничего, никто не бежит на выстрел. Выглянула в окно – всё тихо.
— А затем подумала: зачем мне половина золота, лучше ведь всё, — жёстко, но с долей иронии проговорил Игорь. – И позвонила мне. Решила навести подозрение на маму с отчимом. Мол, в квартире запах одеколона, которым он пользуется… Вот только тут не срослось у тебя немного. Одеколон то давно закончился, осталась только коробка. Пустая.
Светлана не отвечала.
Игорю вдруг стало как-то скучно и тоскливо. Всё, наконец, прояснилось, и он лишь думал о том, как могло в этой жизни произойти то, что произошло. Какая же мерзость может скрываться за внешне нормальными отношениями между близкими людьми.
— А сейчас ты собиралась пойти выбросить пистолет, – Костров как бы поставил последнюю точку.
Света кивнула.
— Почему ты не сделала этого раньше?
Она безразлично пожала плечами, как бы говоря: да какая разница. Во всяком случае теперь. Затем вдруг спросила:
— И что со мной теперь будет?
— Ну, что…- Игорь не знал, что и сказать. – Экспертиза однозначно установит, что оба раза стреляли из этого пистолета. Доступ к нему был только у тебя. Да и мотив совершить убивство – тоже. Ты не представляешь себе, что такое следствие. Не в кино, а в реальной жизни. У тебя просто не хватит сил отпираться до конца.
— Ну и … с ним.
Он вновь почувствовал, что Света крайне напряжена. На сердце стало как-то неспокойно.
— Убийство с корыстным мотивом, покушение на убийство работника прокуратуры. Что сказать? Сядешь ты надолго, а может быть…
— Навсегда? – лицо Светы искажали судороги.
Поколебавшись, Игорь всё же кивнул.
— Да, Света. Награждать тебя не за что.
На девушку страшно было смотреть. Мышцы её лица хаотично сокращались, левый глаз дёргался, дыхание стало тяжёлым и глубоким. Казалось, что она сейчас, в лучшем случае, потеряет сознание. Света несколько раз тряхнула головой, как будто отгоняя от себя какую-то мысль, а потом… Молниеносно приставила пистолет к виску и, неправдоподобно громко, оглушающе прозвучал выстрел. Голова девушки упала на спинку кресла, а многострадальный пистолет со стуком упал на пол.
Выражение лица Светы было… Игорь затруднялся даже сказать, какое. Как будто на неём была лишь тень удивления. Удивления, что жизнь закончилась так рано, быстро и неожиданно.
Игорь подумал ещё, что теперь Наталья оправдана и вменить ей в вину можно разве что укрывательство Олега – ничто, по сравнению с обвинением в убийстве. Вот только цена этого оказалась нереально высокой. Что теперь с ней будет…
Он смотрел в окно. Уже совсем стемнело, в доме напротив вовсю светились окна. В некоторых из них мелькали силуэты людей, занимавшихся своими делами. Для них продолжалась жизнь, всё текло своим чередом.
Между тем, на лестнице послышался топот поднимавшихся людей. Очевидно, звук выстрела был слышен через открытую балконную дверь и теперь милиция спешила вмешаться в ситуацию, которая явно вышла из-под контроля. Топот становился всё громче и, наконец, зазвенел дверной звонок, настойчиво, тревожно.
Игорь поднялся из кресла, ещё раз взглянул на Свету, а затем подошёл ко входной двери и открыл замок.