Вечно живой... Гротеск

107-й годовщине «Великого Большевистского Государственного Переворота 25 октября 1917 года» посвящается

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик, которого Аладином прозвали за его страсть к старым масляным лампам. Однажды нашел он на свалке старую масляную лампу, на которой едва заметно проступала надпись: «Заветы Ильича». Взял Аладин эту лампу принёс домой и стал оттирать. Тёр-тёр, и вдруг из лампы дым пошел, и превратился дым в забавного бородатого господина в черном костюме-тройке, в большой кепке и с добрым взглядом прищуренных глаз. Милый бородач в кепке тотчас вскинул руку, указывая пятернёй в заоблачную даль, прищурил левый глаз и картавым голоском воскликнул: «Здо'гово, батенька! Как поживаешь? Наве'гное х'еново?»
«Бывает иногда и хреновато поживаю... А ты откель знаешь об ентом?» - удивленно протянул мужик.
«Эх, голубчик, как же мне не знать, что мужик х'еново живёт! Вот я и явился, чтобы показать мужику до'гогу в светлую жизнь!» - прокартавил человек в кепке.
«А ты кто будешь, мил человек?» - спросил мужик.
«Я, Ильич! Вождь ми'гового п'олета'гиата и беднейшего к'естьянства, поми'гающего с голоду» - ответил Ильич.
«Ну я-то не бедный крестьянин. Я весьма зажиточный. Крепкий середняк, значится, и с голоду уж точно не помираю!» - с гордостью произнёс мужик
«Не беда, что с голоду не поми'гаешь. П'идёт время, - 'гаскулачим, голубчик, и уж тогда точно пом'ёшь! Я уж знаю, что гово'ю!» - заверил мужика Ильич.
«Как это гаскулачим? Непонятно выражаешься, мил человек...» - озадаченно проговорил мужик.
«П'идёт время, и всё у'газумишь, батенька! А пока, я тебя в светлую жизнь поведу, кото'гая коммунизмом называется!» - по-отечески Ильич мужику говорит.
«И в какой стороне эта светлая жизнь поджидает?» - заинтересованно спросил мужик.
«А светлая жизнь, вон в той сто'гоне находится, куда я 'гукой указываю!» - ответил Ильич
Мужик оглянулся, чтобы коммунизм разглядеть, да только глухой темный лес увидал и сердито проговорил: «Да ты что, Ильич, спятил? Какая светлая жизнь может быть в ентом глухом лесу, где одни злые, голодные волки обитают?»
«Эх, батенька! Ничего вы мужики, за де'гевьями 'газглядеть не можете! Вас, как малых детей, за 'гучку надо в светлую жизнь вести! Вот я вас всех и поведу в светлую жизнь, куда до'гогу только я и знаю!» - назидательно проговорил Ильич.
«А расскажи мне про светлую жизнь, куды ты меня отвести собрался, а я пока цигарку раскурю. Хошь закурить?...» - мужик говорит.
«Я, батенька, не ку'ю. Уж сколько живу, и всё живу не ку'я! А о светлой жизни охотно, голубчик, 'гасскажу! Весьма охотно! Буду 'гад! Буду 'гад! Уж я то светлой жизни насмот'гелся, пока по Ев'гопе 'газъезжал!»
«А разве Европа в той стороне? - Удивился мужик, указывая в сторону леса. - Европа ведь на Западе, а ентот лес — на Востоке будет?»
«Так я, голубчик, про Ев'гопу пr'осто так сказал, в качестве п'гиме'га светлой жизни! Но не в Ев'гопу я вас мужиков поведу, а в Коммунизм!» - ответил Ильич.
«А что енто за зверь такой, Коммунизм?» - поинтересовался мужик.
«Я, голубчик, поведу тебя в такую заоблачную, неведомую даль, кото'гая Коммунизмом называется, где будет настоящий 'Лай пли жизни. 'Габотать никто не будет! Поскольку не будет в этом ни какой необходимости! Все фаб'гики и заводы будут п'гинадлежать 'габочим! Вся земля будет п'гинадлежать к'естьянам!» - вдохновенно начал Ильич, но его перебил мужик.
«И мне тоже земля достанется?»
«А как же, голубчик! Обязательно достанется! Бе'ги сколько сможешь!» - заверил мужика Ильич.
«Я, мил человек, чего не пойму? Ежели фабрики будут принадлежать рабочим, а земля крестьянам, то как не работать-то? Не работать никак нельзя!» -удивился мужик.
«Не ты пе'гвый мне такой вопрос задаешь, мил человек. И я те'гпеливо объясняю каждому индивидууму и всем массам т'гудящихся и к'естьян, что 'габотать п'илётся только на ст'ойках социализма, чтобы ко'гмить большевиков, кото'гые будут 'гуководить эти 'гандиозным ст'оителсьвом, а когда социализм пост'оим и войдём в Коммунизм, то в Коммунизме, большевикам 'габотать не будет никакой необходимости!»
«Это как это? Никто работать не будет? С голоду вес помрут, что ли?» - удивился мужик.
«Ну сам посуди, батенька, - зачем 'габотать, ежели при Коммунизме 'кугом будет сплошное изобилие! Прям, как в 'Лаю!» - вдохновенно произнёс Ильич.
«Ну что ты мне тут сказки рассказываешь! Кто не работает, тот не ест!» - откликнулся мужик.
«И вовсе это и не сказки! Мы, большевики, пост'гоим такое светлое будущее, где каждому г'ажданину, включая дитя малое, будет п'едоставлено всякое благо по его пот'гебностям и желаниям! Я же сказал тебе, голубчик, что я поведу тебя в земной 'Лай, кото'ый я пост'гою! Хотя, я неп'гименно учту твоё замечание «Кто не 'габотает, тот не ест! И я уже п'гидумал, как я это сделаю! Я дам к'естьянам землю. Это будут колхозы, то бишь, коллективное хозяйство». Все к'естьяне будут 'габотатать, 'габотать и 'габотать в колхозах за т'гутодни. А кто не будет 'гaботать, тот, батенька, не будет есть! А мы, большевики, п'госледим за этим!»» - сказал Ильич.
«А кто такие большевики?» - поинтересовался мужик.
«Кто такие большевики, сп'гашиваешь? Я тебе, голубчик, буду 'гад 'газъяснить! Большевики, это те бойцы за свободу и счастья на'года, кото'гые све'гнут ненавистного ца'я и возьмут власть в свои крепкие 'гуки! Сейчас нас, большевиков пока маловато, но когда мы захватим власть, все станут большевиками!»
«Прям таки все? И я тоже?» -удивился мужик.
«П'гавильно, голубчик, 'гассуждаешь! Большевиками станут только самые лучшие и преданные делу 'геволюции люди! Пусть их даже будет меньшинство, но в их сильных 'гуках будет власть! А остальное быдло будет социализм ст'гоить, а затем и коммунизм!» - разъяснил мужику Ильич.
«Так енто что же получается? Ентой светлой жизни, ентого Коммунизма и земного Рая ещё нет? Его ещё построить надо?» - изумился мужик.
«А ты, батенька, знаешь такую погово'гочку, что без т'уда, не вытянешь и 'гыбки из п'уда?» - ехидно усмехнувшись, спросил Ильич.
«Как же не знать! Каженый божий день так и живём, трудимся с утра до ночи!» - мужик отвечает.
«Небось, голубчик, ноги болят, 'rуки болят, поясница болит от такого непосильного т'уда?» - сочувственно спросил Ильич.
«Ну кудыж деваться? Болить. Ещё как болить.....» - сокрушенно вздохнул мужик.
«А вот у меня, голубчик, ничего не болит, поскольку меня мой гениальный ум ко'мит! Вот я и п'идумал, как не 'габотать и жить пли коммунизме! Гениальная идея! Но ты не сок'ушайся! Ещё малость пот'удишься, пока коммунизм ст'оить будем, а потом живи в своё удовольствие!» - заверил мужика Ильич.
«А долго придётся трудиться, пока ты коммунизм построишь?» - озадаченно спросил мужик.
«А ты, батенька вот что мне скажи: хочешь ты жить счастливой жизнью и ничего не делать?» - прищурив хитро глаз, спрашивает Ильич.
Мужик почесал затылок и говорит: «Ну уж и не знаю... Не привычно как-то.... Не с руки.... Мужик работать привык...»
«Ну хо'ошо. А желаешь ли ты пост'гоить коммунизм для своих детей и внуков?» - спрашивает Ильич.
«Это чтоб мои дети и внуки не работали и на халяву жили?» - уточняет мужик.
«Ну, что-то в этом 'годе» - отвечает Ильич.
«Ну нет уж! Такой халявной жизни сам не хочу и детям своим не позволю так жить!» - сердито мужик отвечает.
«Ну а как насчёт того, голубчик, что пли коммунизме все женщины станут общими, достоянием госуда'гства, так сказать, и каждого мужика в отдельности и всех мужиков вместе? Сладкая жизнь! Можешь мне пове'ить!» - произнёс Ильич, хитро прищурив правый глаз.
«Это что же такое, мил человек? Жены не будет? Семьи не будет? Детей родных не будет? Мне такой коммунизм не нужон!»
«Да ты, батенька, даже не представляешь, какой 'кепкой была наша любовь с Надеждой Константиновной! Чем больше я ей изменял, тем больше она меня любила! Прям по Пушкину!» - проговорил Ильич.
«Это не по мне! Не нужон мне твой коммунизм!» - ответил мужик.
«Ну, как с вами, се'гыми мужиками, коммунизм ст'гоить?! Вы, батенька, в своих политических взглядах и своём ми'говоз'ении напоминаете мне слепого к'ота. Уж не знаете, куда и податься, все 'гоете и 'гоете свои ямы. А жизнь, она-то 'ядом! 'Ядом жизнь! И люди 'ядом! И коммунизм не заго'гами! Нету у тебя, батенька, никакого позитивного жизненного опыта! Вот пожил бы с моё на халяву, тогда бы понял, что такое сладкая жизнь!» - проговорил Ильич.
«Нет, нет, нет... Ежели сладкая жизнь на халяву, то такой сладкой жизни мне не надо!» - заупрямился мужик.
Ильич озабоченно потер лоб и сказал: «Ты вот что, голубчик! Скажи-ка мне своё имя и фамилию!»
«А на кой ляд тебе моя фамилия?» - удивился мужик.
«Да я, батенька, позабочусь о том, что бы тебе очень хо'гошую 'габоту ст'гоителя коммунизма подыскали, чтобы ты без 'габоты не скучал и 'габотал и 'габотал на благо коммунизма!» - сказали Ильич, посмотрев на мужика добрым отеческим взглядом.
«Да мне и своей работы хватает, а другой мне и не надобно. Так что, благодарю покорно, господин хороший» - мужик отвечает.
«Благода'ить будешь, когда 'гаскулачим тебя! А сейчас ступай, 'габотай. Да побольше хлебушка вы'гасти!» - сказал Ильич.
«Спасибо тебе на добром слове. И тебе дай Бог здоровья!» - мужик отвечает.
«Ну вот что, батенька! Заболтался я тут с тобой, глупым да не обтёсанным, а мне ведь надо ми'говой 'геволюцией заниматься! Ты, голубчик, нако'гми- ка меня, вином хо'гошим угости, да спать уложи с твоей женой или доче'гью, как при коммунизме. Окажи достойный п'гиём вождю ми'гового п'голета'гиата!» - устало произнёс Ильич.
Тут мужик не вытерпел, вскочил, схватил Ильича за шкирку и обратно в лампу запихал, а лампу в мусор выбросил.
Вроде бы на этом история с Ильичом и утопическим «народным коммунизмом» должна была бы закончится, ан нет.... Верные ученики и соратники Ильича разыскали эту старую лампу на свалке истории и поместили её в мавзолей на вечное хранение и поклонение, а сами власть захватили и для себя родимых коммунизм построили: сами не работают и живут на халяву, как в Раю. Заводы и фабрики новоиспеченным олигархам отдали. Землю крестьянам не дали, а крестьян раскулачили и в колхозы загнали, как рабов, чтоб большевиков кормили... Народную нефть и газ источником своего личного обогащения сделали. А для остального народа, вместо обещанного коммунизма, коммуну построили, где всё общим стало: общее жильё, - коммуналки и бараки, одинаково общие и низкие зарплаты, и общие беды, разумеется. А однажды, товарищи большевики собирались Санкт-Петербург снова Ленинградом обозвать, да вовремя спохватились, вспомнив реакцию Ильича на предложение рабочих переименовать Петроград в Ленинград: «А все-таки неважнецки звучит Ленин'гад! Гадко звучит, издевательски! И Ленин'гадская область режет ухо!»
И вправду: гадко звучит и режет ухо!
Говорят, что Ильич и по ныне, по ночам, бегает по своему мавзолею и сам с собой разговаривает: «Мне сове”гшенно необходимо вернуться в мой Коммунизм! Ве'гните меня в Коммунизм! Я п’годолжу его ст’гоительство! Я же ничего д’гугого не умею делать…»,

(*А в новой России, вот уже 33 года кряду, празднуют этот «величайший» праздник не 25 октября (это же «старый стиль»), а 7 ноября, - то есть «по новому стилю», ведь мы же теперь живём «по-новому», а не «по-старому» и строим «Новый Капитализм с социалистическим лицом». Что это такое? Ну это почти тот же старый коммунизм, но отраженный в зеркале. Так что наше счастливое будущее надо искать в Зазеркалье…А вот с «Лампой Ильича» большая «заковыка получается. Ильича просто невозможно вернуть в Коммунизм, поскольку такого чуда сегодня нет ни в одной стране мира, ну возможно, что кроме Швейцарии. Но вот же беда: Швейцария категорически отказывается дать нашему Ильичу «вид на жительство», из-за опасения, что Ильич тут же возьмётся за подготовку Великой Октябрьской Революции…Так что Ильичу придётся ещё лет 100 находится в Мавзолее, внося свою скромную лепту в госбюджет от туристических доходов…