Сексуальные домогательства

(Из записок преподавателя технического колледжа)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

На предыдущем занятии в группе ТМ или технология машиностроения, областного «Колледжа современных инноваций и новых технологий», я объявил студентам, что на этом занятии, а оно было предпоследнее по учебному плану, будет генеральная репетиция зачета. А так как после меня занятий в этой группе сегодня не должно быть уже никаких, то я сказал им, что буду сидеть с ними хоть до утра. И, учитывая то обстоятельство, что рабочий стол в кабинете у меня был оборудован компьютером, то я сказал студентам, что сам я в это время буду заниматься своими личными делами, чтобы не терять времени понапрасну - например, писать себе новые программы на будущий год. Так что, я себе занятия найду. А они пусть, как хотят. Но те, студенты, которые не придут ко мне на зачет сегодня или завтра, будут потом меня искать по колледжу и умолять встретиться с ними. А я буду из всех сил противиться этой встрече.

После этих слов по аудитории прошелестел сдерживаемы смешок. Студенты прекрасно понимали, в какое время они живут, и хорошо знали что прав у меня, у преподавателя, практически нет никаких. Все права сейчас у них, у студентов, потому что они все «платники». А раз они за свою учебу заплатили, то никуда вы, «преподы», уже не денетесь и оценки за прошедший учебный год поставите, как миленькие! Потому что выгонять студента за неуспеваемость колледж не имеет права, и потому двоек за зачет вы, «преподы», сейчас поставить студенту тоже не имеете права, а не допустить до экзамена студента вам просто не разрешит руковдство колледжа. Потому что экзамены – одна лишь видимость, так как оценки в ведомостях уже заранее проставлены заместителем директора по УМР, то есть, заместителем по учебно-методической работе. Проставлены в зависимости от конъюнктурной ценности родителей студентов для колледжа, а не в зависимости от их успеваемости.

Студенты это знали и знали, что я это тоже знаю. Но однако они знали еще и то, что я, преподаватель технических дисциплин колледжа, являюсь самым вредным из преподавателем колледжа и что договориться со мной бывает сложно. Очень сложно! Бывший работник машиностроительного завода, причем, работавший на высоких должностях, я вел себя в колледже, с точки зрения самих студентов, слишком уж независимо и заставить меня подчиниться сложившимся в колледже правилам было не просто. Точнее - не всегда просто!

Раньше, в советское время, колледж был заводским машиностроительным техником и пользовался в городе большим авторитетом. В техникуме преподавателями работали по совместительству ведущие специалисты завода и давали студентам приличные знания по технологии машиностроения. Кроме того, у техникума был прекрасный механический участок с несколькими десятками работающих механообрабатывающих станков. Поэтому каждый студент техникума при окончании учебы мог спокойно работать на нескольких механообрабатывающих станках: на токарном, на фрезерном, на сверлильном, на расточном. Поэтому выпускники техникума спокойно расходились по цехам местных заводов.

Но потом механические мастерские закрыли, оборудование продали, а на их месте организовали актовый зал колледжа. Ну, а с прошлого года, после известного Фурсенского приказа о самофинансировании учебных заведений, на месте актового зала организовали ночной клуб. Техникум находился в центре города и ночной клуб работал активно! Деньги в колледж шли. Весь вопрос только – кому шли? Потому что преподаватели зарплату свою получали в зависимости от своей личной педагогической нагрузки, а не от наличия на площадях колледжа других заведений.

В группе ТМ числилось 22 человека. Из них пять девушек. Девушки обычные, ничего из себя особенного не представляющие, троешницы по школе. Кроме одной. Звали ее Настя. Крупная, хорошо развитая физически и биологически, темноволосая девушка, грудастая, с мощными бедрами, довольно красивая, умная и начитанная, она отличалась невероятнейшей наглостью в достижении своих целей. Училась она хорошо, но свои оценки она не зарабатывала упорными занятиями в аудиториях колледжа. Она их выбивала из преподавателей. И у нее этот процесс выбивание нужных ей оценок получалось виртуозно.

Отец ее был местным бизнесменом и иногда кое в чем спонсировал руководство колледжа. В колледж она ездила на шикарном "Лексусе" и не признавала никого. Группой она вертела, как хотела и ей подчинялись даже ребята. Строптивых успокаивала подзатыльниками. Споткнулась она лишь на мне. Здесь у нее получился прокол.

Сколько она бегала на меня жаловаться директору и зам директору колледжа – уму не постижимо! Но учить мои дисциплины я ее все-таки заставил. Хотя учить – это слишком громко сказано! Просто, я ее заставил писать рефераты по учебным темам моих дисциплин и потом сдавать их мне! Что только она ни делала, чтобы пробить меня! Она и плакала передо мной, и визжала, и материла меня, и топала ногами, и закатывала настоящие истерики и даже швыряла в меня учебники – все было бесполезно! Принцип у меня был один для всех! Напиши по теме реферат и покажи его мне, а потом хотя бы прочитай написанное вслух – тогда получишь тройку. Хочешь четверку – расскажи мне о темах реферата. Расскажи хотя бы с «подглядкой»! Но гадости она мне делала постоянно. И делала их порой виртуозно!

В этот раз Настя села прямо передо мной за передний стол. Она была в светлой кофточке с глубоким декольте и серой, в темную клетку юбке. Выглядела эффектно. Она спросила меня:
-- Владимир Сергеевич, а у меня долги есть?
Я открыл свой журнал, посмотрел список студентов и сказал:
-- Есть, Настя, есть! За тобой два реферата по двум последним темам.
Студенты зашумели:
-- А у меня! А у меня!
Я прочитал им по списку об имеющихся у них «задолжностях» и объяснил, что им надо будет сделать, чтобы получить зачет.
Настя спросила:
-- Владимир Сергеевич, а можно без реферата?
Я пожал плечами и ответил:
-- Можно! Почему же нельзя? Надо будет только ответить письменно на вопросы реферата и потом рассказать мне. Ты же знаешь мою методику.
-- А вот так можно? – она, глядя мне в лицо, быстро расстегнула свою кофточку и распахнула ее. Под кофточкой лифчика не было. И на меня глянули два больших полушария ее молодых, крепких и высоко поднятых красивых грудей.

Я оторопел. И даже расстерялся. Меня бросило в пот. Она сидела впереди всех студентом прямо передо мной. И студенты ничего не видели. Или, может быть, не видели. Не знаю. Для меня лучше было бы, чтобы не видели. Теперь понятно, почему она села прямо передо мной и почему надела такую кофточку. Подготовилась, так сказать.

Наступила пауза. Для меня – зловещая пауза. Я отвел глаза от ее грудей и тут мой взгляд машинально упал на собственный мобильник, лежащий передо мной на столе. Рука инстинктивно, как за спасательным кругом, потянулась к нему. Я взял мобильник и начал растерянно нажимать клавиши, набирая номер. Точнее – делать вид, что набираю номер. Мне надо было прийти в себя. И как можно скорее. Чтобы понять, как вести себя дальше. Потому что ситуация для меня была катастрофической. Студентка на занятиях у мужчины преподавателя расстегивает кофточку и сидит перед ним с обнаженной грудью! Эту сцену можно развернуть куда угодно! И все варианты будут не в мою пользу.

Настя насмешливо глядела на меня. Она была совершенно спокойна и невозмутима Полные губы ее были чуточку искривлены в ехидной улыбке. Вредный препод повержен. Сейчас мы его будем добивать. Но что это он схватился за телефон? Непорядок! Она нахмурила брови и сердито спросила:
-- Вы куда это звоните?
И тут язык выручил меня. Он сам покойно произнес нужную фразу:
-- В милицию…
-- Зачем?! – Настя удивленно вскинула брови.
-- Подам на тебя заявление в сексуальном домогательстве преподавателя!

Шок у меня уже прошел. И я был уже совершенно спокойны. Инстинкт самосохранения сработал у меня во время и, можно сказать, что спас меня от скандала и больших неприятностей. Действовал я правильно. Я направил на нее глазок фотоаппарата, вмонтированного в мобильник, и нажал кнопку. Затем глянул на получившийся снимок, усмехнулся и сказал:
-- А это вот вещественное доказательство. За твоей спиной ясно видны фигуры ребят. Отсюда получается, что ты провоцируешь меня на занятиях в присутствии своих сокурсников.
Лицо Насти мгновенно стал пунцовым. Она торопливо запахнула кофточку и начала лихорадочно застегивать пуговицы. Затем исподлобья глянула на меня и тихо сказала:
-- Простите меня…
Потом помолчала немного и, кусая губы, выдавила из себя:
-- Можно я уйду?
Я пожал плечами:
-- Как хочешь.

Она вскочила и буквально кинулась к дверям. Самое поразительное, что никто из ребят группы ничего не заметил. А рефераты она сдала на другой день. Оба сдала. И оба блестяще. И потом она со мной вела себя очень сдержанно. Внешне сдержанно. Только иногда с прищуром поглядывала на меня и загадочно улыбалась. А в глазах ее при этом плясали чертики! И у меня никак не проходило ощущение того, что этим пикантным случаем мои отношения со студенткой Настей никак не закончатся. Так оно в итоге и вышло. Но это уже другая история.


Часть вторая

Тот факт, что Настя была непростой девушкой, мне стало ясно практически сразу. Моя беда, как преподавателя, заключалась в том, что я не являлся профессиональным преподавателем, я был всего лишь преподавателем любителем и занимался этой деятельностью по своей доброй воле. И не потому, что мне нравилось общаться со студентами, а потому что это был одним из дополнительных моих заработков еще с Советских времен. Я преподавал по совместительству технические дисциплины и в институте, и в колледже. Опыт преподавания у меня был приличный. И я мог сравнивать. А не заметить Настю было невозможно. Она была именно из тех женщин или девушек, мимо которых ноги мужчины не проходят равнодушно, а останавливались сами.

И все же мне больше нравилось быть преподавателем, а не учителем. Преподаватель пришел на занятие с группой, отчитал свой курс, принял у них зачет или экзамен и – до свидания! Как они, студенты, живут, что у них на душе – мне до лампочки! Здесь же, в колледже, мне пришлось быть больше учителем, чем преподавателем. Мне пришлось заниматься еще и личной жизнью своих студентов. Заниматься пришлось потому, что меня назначили классным руководителем этой группы ТМ, в которой училась Настя. А знакомство со студентами начинается со знакомством с их личными делами.

Поэтому я сразу обратил внимание на то, что эта девушка является своеобразной белой вороной в среде своих товарищей по группе. Но лидирующей белой вороной. До восьмого класса она училась на отлично. Потом съехала на двойки и после девятого класса школы родители ее определили, а точнее, перевели в колледж на платное. Не стали ждать окончания школы, чтобы потом направить ее в институт. Побоялись, что институт она не потянет. Пусть будет хотя бы колледж. Хотя интеллектуально она была девушкой очень даже развитой - гораздо выше среднего. И до невозможности начитанной. Она была единственной в колледже, которая полностью прочитала «Войну и мир». Впрочем, и физически она была развита также невероятно! Одновременно со средней школой она училась еще в музыкальной школе, а также в школе «сомообороны» по дзюдо. Потому она и чувствовала себя всегда во всех отношениях независимой, что знала – за себя она всегда сумеет постоять.

Я потом узнал через школу, что скрывалось за таким резким срывом ее учебы. Банальная физическая связь с учителем математики. Причем, учителем не каким-нибудь молоденьким выпускником педвуза, а уже взрослым пятидесятилетним мужчиной, у которого была жена и двое детей постарше Насти! Причем, инициатором этой связи была она, а не учитель. Ну, что ж, ничего особенного – «зауряднейшая» для нашего времени история. Девушка акселератка. Тело уже выросло, созрело и во всю требует секса, а душа еще зеленая, совсем девчачья и слепо подчиняется физиологии тела. А свои сверстники мальчишки слишком зелены и мелковаты и с ними просто-напрсто неинтересно. Их и застали за сексом в классе. Нечаянно застали. Учителя выгнали из школы. Правда – по собственному желанию. Пожалели мужика. А Настя взбунтовалась и прекратила учиться. Учебный год за девятый класс она завалила полностью – хоть на второй год оставляй ее. Отец принял меры и ее аттестовали на все тройки. А затем он забрал ее из школы и определил в колледж. Причем, сразу на второй курс. Здесь Настя утихла. Но учиться не стала. Просто ходила на занятия и выбивала из преподавателей нужные себе оценки.

Сразу после экзаменационной сессии группа ТМ ушла на двухмесячную преддипломную практику и про пикантно-эротическую сцену с Настей я забыл. Практику студенты должны были проходить на одном из машиностроительных заводов города. Однако в нынешние времена ни один из оставшихся работающими заводов города не изъявлял особого желания заключать с колледжем договор на проведение студенческих практик. Поэтому в данной ситуации каждый студент выкручивался, как мог. А точнее – никак не выкручивался. Студенты эти пару месяцев занимались своими личными делами. Кто балдел, если для того у него была возможность; кто работал, если находил себе рабочее место. О практике не думал никто.

Однако в личном деле студента должны были храниться соответствующие бумаги об этой практике. Это должна быть справка заверенная печатью предприятия о том, что такой-то студент прошел на этом предприятии преддипломную практику с такого-то по такое-то число и характеристика с его рабочего места, также заверенная печатью. Каждая такая бумажка покупалась в колледже за 250рублей. Плюс еще отчет о практике, который покупался у руководителя его дипломного руководителя за 500рубле. Итого – тысяча рублей со студента. Учитывая то обстоятельство, что студент является гражданином не работающим, а потому юридически не обладающим деньгами, то подобные финансовые операции велись обычно с родителями студентов через их классного руководителя, то есть через меня.

Ну, а подготовка диплома – это уже совсем особая история, ничего общего не имеющая с дипломным проектированием Советских времен. Абсолютно ничего! В Советские времена студент свой диплом делал сам с помощью своего руководителя на основании материалов, полученных им на преддипломной практике. Даже пояснительную записку или ПЗ он писал вручную. Это было обязательнейшим требованием к дипломному проекту тех времен. Пиши, а не печатай. Потому что напечатать тебе сможет кто угодно. А написать ручкой никто, кроме тебя не сможет. И чертежи студент дипломник чертил сам на ватмане. Конечно же бывали и исключения! Бывали – кто же спорит! Но это именно и были исключения из общего правила. Основная масса Советских студентов делала свои дипломные работы сами.

Нынешние студенты вообще не делают свои дипломные работы. Они их покупают уже готовыми. Делают же за них дипломные работы сами преподаватели, являющимися руководителями их дипломного проектирования. Раньше, в Советское время практически все руководители дипломного проектирования являлись заводскими работниками и темы для дипломного проектирования брались из имеющейся заводской тематики. Я так всю жизнь работал и был настроен именно на такую работу! Ан нет! Я глубоко заблуждался. Времена изменились! Теперь у нас Фурсенки во главе Министерства образования. И теперь у нас рыночные отношения и в системе образования. Теперь у нас образование есть сфера услуг. По принципу: ты мне – я тебе!

Когда я пришел в колледж после остановки завода, я был настроен на совместную работу со студентами над их дипломными работами. Но очень скоро оказалось, что я отстал от стремительно развивающейся реальной действительности в нашем образовании. Студенты и не собираются работать вместе со мной над своими дипломными работами! Сейчас так не принято! Мне прямо в лицо они, студенты, об этом говорили. Но я им не верил! Не верил долго! Пока меня не просветили некоторые преподаватели. И то, просветили тайно, наедине, при беседе «тет а тет», без свидетелей!

Потому что наравне с официальной жизнью колледжа, точнее с официальным процессом обучения студентов, существовал еще и неофициальный процесс проставления семестровых оценок по итогам учебы прошедшего полугодия. Ведь на экзамены студенты не ходили. И экзаменов, как таковых, в колледже не было. Экзамены семестровые не проводились. Поэтому всем сразу ставили условные тройки. Кого устраивала такая оценка, этим и ограничивались. С теми же студентами или родителями студентов, кто претендовал на более высокий бал, шла индивидуальная беседа. И всегда договаривались. То ли за деньги, то ли за подарки, то ли за персональные услуги. Что это за такое - персональные услуги, никто прямо не говорил. Но слухи ходили. Причем, тихие слухи, «шепотковые». И слухи эти говорили об одном и том же - о сексуальном характере данных услуг. То есть, речь шла о сексе студентов с преподавателями. О сексе за оценку.

У меня еще до такого дело не доходило. Но я чувствовал, я понимал, что новые формы обучения, активнейшее внедряемые в практику нашим министром образования господином Фурсенко, дойдут и до меня. А эта маленькая эротическая сценка с Настей являлась всего лишь прелюдией к моему прекрасному преподавательскому будущему.

Первый год моего дипломного проектирования оказался настоящим кошмаром для меня. Нужны были готовые дипломы. А у меня их не было. Пришлось поднатужиться, поднапрячься, привлечь свои инженерные связи и знакомства, и мне достали с десяток готовых дипломов на компьютерных дисках. Но дипломы были институтские. Пришлось срочно переделывать их в «колледжные». То есть, сокращать и упрощать. Потом стало легче. У меня появился свой дипломный фонд из двух десятков готовых дипломов. И я мог спокойно готовить их заранее. Ведь все в дипломе оставалось одно и то же. Менялась лишь тема диплома, да фамилии студентов. Точнее даже не сама тема, а название темы.

В этот раз мне дали восемь студентов дипломников. Среди них оказалась и Настя и еще две незаметные девочки. Против Насти я ничего такого этакого не имел. Оказалась у меня, так оказалась. Что здесь особенного? И какая мне разница, на кого готовить материалы диплома? На студентку Настю или же еще на кого? Как бы то ни было, но к майским праздникам все дипломы у меня были готовы. Что это такое?

Это восемь сброшюрованных пояснительных записок объемом примерно в пятьдесят-шестьдесят отпечатанных на компьютере листов со всей необходимой сопроводительной документацией, подписанной и заверенной печатями; и восемь комплектов чертежей к ним объемом в пять-шесть листов ватмана нулевого формата, тоже отпечатанных на компьютере; и рецензии заводских специалистов на каждый диплом, отпечатанная на компьютере и заверенная заводской печатью. Оставалось только ждать, когда господа студенты соизволят посетить меня. Цена диплома в колледже в последние два года составляла пятнадцать тысяч рублей. В институте диплом стоил двадцать пять тысяч рублей. Как видите - у нас значительно дешевле.

Дипломы печатались и оформлялись в колледже. Для этого в колледже был организован специальный кабинет, оборудованный мощными компьютерами и современной печатающей техникой. Все виды печатания, как листов пояснительной записки, так и чертежей, делались с «флешек» или же с компьютерных дисков, представляемых руководителями дипломного проектирования. Естественно, что все за деньги. Руководила этим кабинетом сноха сына директора колледжа, Оксана Григорьевна, полная миловидная женщина, читающая в колледже заодно еще и программирование. Это она меня просветила насчет того, как в колледже делаются дипломы.

Поэтому на второй год своего преподавания я для своих студентов дипломы уже делал заранее. А расплачивался уже потом, когда мне студенты отдавали деньги за готовые дипломы. Расценки были стандартные для всех студентов. Лист пояснительной записки диплома, отпечатанный на компьютере, стоил с бумагой десять рублей. Если в дипломе пояснительная записка состояла из пятидесяти листов, то отпечатать ее с «флешки» или с диска обходилось дипломнику в 500 рублей наличными. Плюс еще рецензия заводского инженера технолога, заверенная заводской печатью, которая тоже делалась здесь у Оксаны Григорьевны за тысячу рублей. А также чертежи к дипломному проекту в количестве пяти-шести листов нулевого формата, каждый из который стоил 500 рублей. Отсюда получалось, что оформление диплома стоило студенту примерно пять-шесть тысяч рублей. Эти деньги я отдавал в кабинет дипломного проектирования Оксане Григорьевне. Оставшиеся деньги в пределах девяти-десяти тысяч рублей я оставлял себе. Маловато, конечно же, но ведь не институт же, а всего лишь колледж!

Первой за дипломом ко мне пришла Настя. Пришла с отцом. Где-то в двадцатых числах мая. Ровно за месяц до защиты. Она позвонила мне на мобильник и мы договорились о времени встречи. После окончания занятий. У меня как раз в час дня заканчивалась третья пара занятий и мы спокойно могли все обсудить. Если, конечно, было, что обсуждать. Но родители у студентов были разные и могло быть всякое. Хотя о том, что за диплом придется заплатить преподавателю, являющимся руководителем работ по дипломному проектированию, пятнадцать тысяч рублей, они все знали. И в принципе, особенного не возражали. Хотя, эксцессы, конечно же бывали! Бывали! Не без этого! Вот потому-то и подключались на завершающем этапе учебы студентов их родители, чтобы заранее все недоразумения утрясти.

Настя со своим отцом появились у меня в начале второго. Я сидел у себя в аудитории на первом этаже учебного здания колледжа и занимался своими делами. Аудитория у меня была специализированная, оборудованная именно по дисциплинам технологии механической обработки металлов, и занимала сравнительно большую площадь, метров сорок, не меньше. Аудитория имела прямоугольную форму, на одной поперечной стене которой размещалась большая настенная учебная доска, около которой располагался мой двух тумбовый рабочий стол с небольшой трибуной для моих выступлений. На противоположной поперечной стене имелась еще одна дверь, за которой за которой была спрятана небольшая комната, так называемая препараторская, или мой персональный кабинет, где хранились на стеллажах всякие наглядные пособия, мои личные вещи, а также книги, учебники, готовые дипломы и мой личный компьютер с принтером и сканером. И аудитория, и препараторская- кабинет закрывались на ключи, которые я сдавал на вахте при уходе из колледжа. Естественно, что у меня были и запасные ключи от обеих моих помещений.

Правда, дверь в аудитории была неудобная, большая деревянная, массивная, еще старой, советской конструкции. Летом, при отключенном отоплении, она разбухала и закрывалась с трудом. Но зимой она высыхала и открывалась при малейшем дуновении ветерка, что вечно меня раздражало. Потому я ее обычно закрывал ключом изнутри и оставлял ключ в замке. Сейчас же был май, отопление только отключили и дверь, естественно, не успела разбухнуть. Она разбухала только где-то к концу лета. Конечно, закрываться в аудитории со студентами было не очень-то этично. Но я старался закрываться лишь при большом количестве студентов. С одним или двумя студентами, будь то девушки или ребята – никогда. Так сказать – от греха подальше. Молодежь сейчас особенная, раскованная, и уже заранее как бы настроенная на публичные скандалы с преподавателями. Поэтому приходилось всегда держаться настороже.

С отцом Насти мы уже были знакомы. У него были свои дела с директором колледжа, Ларисой Анатольевной Виноградовой, и он частенько заезжал в колледж. Это был крупный хорошо одетый, темноволосый мужчина спортивного вида, широкоскулый, «полногубый», длинноносый, с большими серыми, всегда прищуренными, как бы присматривающимися к собеседнику глазами. Мы поздоровались и прошли в мой кабинет. Все было ясно с самого начала и потому особенно «рассусоливаться» нам было не о чем! Я закрыл дверь на защелку, повернулся к ним и показал рукой на стол, где лежали материалы Настиного диплома:
-- Вот пояснительная записка, вот чертежи. Полный комплект. Все подписано, все заверено печатями. Вы как будете готовиться к защите? Дома сами или же здесь со мной?
Отец Насти рассмеялся и развел руками:
-- Нет, я в этих делах ни бельмеса! Поэтому я вас попрошу, Владимир Сергеевич, подготовить Настю. Нам нужно защититься на отлично!
Он раскрыл свой кейс и достал конверт:
-- Здесь пятнадцать по договоренности и еще пять тысяч за индивидуальную подготовку Насти.
Я открыл ящик стола, положил туда конверт с деньгами и сказал:
-- Хорошо! Сделаем!

Я не стал пересчитывать деньги. И не потому, что не доверял отцу Насти. Просто, я никогда не трогал этих денег до защиты дипломов. И даже не прикасался к ним. Они у меня лежали в специальном потайном месте в этой комнате до окончания процесса защиты. И только потом я их доставал и расплачивался с Оксаной Григорьевной и с самим собой.

Я взял пояснительную записку диплома Насти, раскрыл ее и достал доклад ее на комиссии. Это было два листочка, отпечатанные на компьютере. Я протянул их Насте:

-- Настя! Выучи этот текст наизусть! Именно наизусть, как стихотворение. Потом приходи ко мне и мы начнем работать по чертежам. Только предварительно позвони на мобильник.

На другой день где-то к обеду она мне позвонила и мы договорились о времени ее прихода ко мне в кабинет. Она пришла минута в минуту и мы начали работать. Смысл моей работы с дипломником на его последнем этапе заключался в том, чтобы «поднатаскать» дипломника на откровенный разговор о его дипломной работе. Студент, стоя напротив комиссии около развешенных на стене чертежей диплома, рассказывает о том, что и как он проектировал и что он делал при работе над своим проектом, иллюстрируя свой рассказ показом соответствующих чертежей диплома.

В принципе, очень даже просто! Если ты этот диплом делал. А если ты его увидел первый раз в жизни и даже не читал его ни разу и представления не имеешь, что там написано в его пояснительной записке или что изображено на его шести листах графики, то эта задача будет для тебя очень даже не простой. Поэтому, первое, что я от студентов требовал, так это выучить свой доклад наизусть. Потом он читает вслух этот доклад, а я ему показываю и объясняю на чертежах именно то, о чем он рассказывает. Потом он пытается рассказать с моими подсказками. Потом опять я ему рассказываю. Потом он.

И так раз по десять. Пока не запомнит. Обычно на это уходило два-три-четыре дня. В зависимости от способностей студента. И то, далеко не все студенты могли что-то внятно и вразумительно рассказать о своем дипломе. Половина из них с трудом натягивали на троечку. И то лишь потому, что двойки вообще не ставились при защите дипломов. В Советское время бывали случаи «незащиты» диплома. В таких случаях обычно защиту «незащитившихся» переносили на осень. Повторно уже защищались все.

Настя пришла ко мне на другой день. Пропыхтели мы с ней часа два, но результат оказался бледненький. Очень даже бледненький. Сказывался слабый уровень ее общетехнической учебной подготовки. Ну, что здесь можно взять с дипломницы, если она ни разу в жизни даже токарного станка не видела и болт от гайки отличить не может?! А мне нужно было, чтобы она защитилась с блеском. Ведь, как ни крути, но у меня в тайнике лежат пять тысяч рублей, данные мне ее отцом на подготовку Насти к защите. Возвращать их мне что-то не очень хотелось. А времени у нас с ней впереди было еще много. Да и нет у меня теперь назад дороги, хочу я того или нет.

Поэтому я дал Насте домой пояснительную записку ее диплома и отметил закладками те места, которые ей надо было дома проштудировать. И встретились мы с ней теперь уже через день. Результат был налицо. Мы пробежались по докладу раз десять – все выглядело великолепно! Я был доволен. Настя тоже! Она заулыбалась, сделала несколько коленцев какого-то замысловатого танца, затем подбежала ко мне, прыгнула на шею и крепко «чмонула» в губы. Затем быстро опустилась передо мной на колени, одним движением руки расстегнула молнию на моих джинсах и запустила руку в ширинку.

Я остолбенел. В моих отношения с женщинами у меня бывало всякое. Но чтобы вот так штурмом брали меня – такого у меня не было. И вообще, я никогда не любил иметь дело со сверх активными сексуальными женщинами. И пусть я человек со странностями, но в сексе я любил командовать сам, а не отдавать инициативу женщине. А здесь, какая-то сопливая девица, моя студентка, сама с меня штаны силком стаскивает! Ну и ну-у-у-!

Я схватил ее за руки и рывком поставил на ноги:
-- Ты что, сдурела-а-а?!
Она непонимающе глянула на меня:
-- Да не бойся ты, Владимир Сергеевич! Я дверь закрыла на ключ!

Я оттолкнул ее от себя, застегнул молнию на джинсах и быстрыми шагами направился к двери. Здесь я повернул ключ в замке, распахнул дверь и громко сказал ей:
-- Вон отсюда!
Она недоуменно глянула на меня, затем скривила насмешливо губы и слегка склонив голову к плечу, спокойно-спокойно так проговорила:
-- А я вот сейчас закричу! Вот потеха будет!
Я вышел из аудитории, повернулся к ней и, рассмеявшись, сказал:
-- Кричи, Настя! Кричи! Только на кого кричать будешь? Меня в аудитории нет – ты одна здесь!

В ответ я услышал отборное матерное ругательство. Я развернулся и пошел в туалет для преподавателей. Надо было все-таки успокоиться и придти в себя. Вернулся назад я лишь минут через десять. Аудитория была пустая. Пояснительная записка диплома лежал на столе. Рядом стопкой лежали чертежи к диплому. Так что, можно было спокойно считать, что ничего такого этакого здесь не происходило.

Защитилась Настя действительно блестяще и возвращать деньги отцу мне не пришлось! Наоборот, он мне еще подарил бутылку французского коньяка после защиты. Доволен был очень. Однако на банкет по случаю успешной защиты дипломных проектов этой группы, который по традиции устраивается сразу же после защиты, я не пошел. Не было настроения. Все-таки я был и остался Советским человеком, не рыночником. И деньги, заработанные подобный образом, были для меня неприятными деньгами. Но заработать другие деньги для меня, Советского инженера, было в нынешней России проблемой из проблем. Но всему есть предел. Поэтому на другой день я подал заявление об уходе из колледжа. Терпение мое лопнуло. Участвовать в этом издевательстве над здравым смыслом, в который превратилось профессиональное Российское образование, у меня больше не было сил.

Настю я долго не видел. Но через пару лет я случайно встретился с ней в одном нашем супермаркете. Причем, окликнула меня она. Я давно забыл о ней и даже не обратил внимания на красивую полноватую молодую женщину с рассыпанными по плечам темными волнистыми волосами, одетую в серебристый брючный костюм, вставшую вдруг передо мной. Я глянул на нее и не узнал. Хотя то, что женщина очень красивая, естественно заметил. Она рассмеялась:
-- Неужели я так изменилась, Владимир Сергеевич?
И только сейчас до меня дошло, кто эта молодая эффектная женщина.
-- Боже! Настя, это ты?! – вырвалось у меня.
-- Я, Владимир Сергеевич! Я! – она подошла ко мне, обдав запахом дорогого «парфюна», смешанного с запахом дорогих сигарет, подалась немного вперед, как бы чуточку приобнимая меня, и слегка коснулась губами моих губ, - И я очень рада, что вас увидела.
-- Я смотрю, ты процветаешь, - сказал я, невольно любуясь ею, - небось, замуж удачно вышла…
-- Владимир Сергеевич! – укоризненно протянула она, - вы меня обижаете! Зачем мне муж, когда у меня папа удачливый бизнесмен! Я у него техническим директором работаю! Что бы вы там обо мне не думали, но благодаря вам я стала разбираться в технике. Вот папа меня и использует!
Она легко, радостно рассмеялась и махнула рукой:
-- Вспомнила, как вы шарахнулись тогда от меня в аудитории! Чего это вы так испугались тогда, а, Владимир Сергеевич? Этот вопрос до сих пор меня мучит. Ведь я всего-навсего отблагодарить вас хотела. В колледже это не было проблемой! Так многие девченки делали. А вы столько промучились со мной, «поднатаскивая» меня к защите. Ну, я и захотела вам приятное сделать! А что я могла тогда вам предложить, кроме минета? Самый быстрый способ для мужского удовольствия. Получить от нравящейся вам студентки минет – разве это плохо? Ведь вы я вам нравилась тогда, как девушка, не так ли? Я не ошибаюсь? А вы?! Обидели вы тогда меня! Очень обидели! Я хотела вам все это в лицо высказать после защиты, но вы ушли и на банкете не присутствовали. А потом я услышала, что вы вообще рассчитались с колледжа.
Я тоже рассмеялся, вспомнив тот эпизод:
-- Знаешь, Настя, у некоторых людей существуют жизненные принципы, которых они придерживаются в своей жизни. Вот я, к сожалению, отношусь к таким людям. Да, минет от молодой, красивой девушки наверняка бы доставил мне удовольствие. Но…

Так мы проболтали с ней, наверное, минут пятнадцать, если не больше. Разговор был светский, легкий, непринужденный, слегка интимный, но ни к чему не обязывающий. Мы перескакивали с одной темы на другую, говоря обо всем понемножку, но ни о чем конкретно. Потом у нее зазвонил мобильник. Она выключила его и сказала:
-- Еще одну минутку, Владимир Сергеевич. У меня к вам дело.
Она достала из сумочки визитку и подала ее мне:
-- Вот моя визитка, Владимир Сергеевич. Позвоните мне. Только обязательно позвоните. Я приглашаю вас в ресторан. Можно вечером, но можно и днем. Отец приобрел ресторан «Алазар», там хорошая восточная кухня. Обед за счет заведения. Так что не напрягайтесь. Посидим, поговорим, пообщаемся.
Я удивленно взглянул на нее:
-- Настя, зачем тебе это нужно? Посмотри на себя и на меня – дедушка и внучка! Такое даже и не смешно – настолько противно! Неужели около тебя мужиков молодых не хватает?
Настя рассмеялась:
-- Эх, Владимир Сергеевич! Ничего вы в женщинах не понимаете, хотя и считаете себя их знатоком. Мужиков вокруг меня действительно много! Больше, чем достаточно! Только помани пальцем – приползет любой! Беда в другом – мужчин около меня нет! А это плохо! И мне почему-то кажется, что вы мужчина! Так что, Владимир Сергеевич, я жду вашего звонка!

Настя еще раз наклонилась ко мне, обдав пьянящим запахом смеси табака и «парфюна», протянула руку вперед и мягко пробежалась пальцами по моей щеке. Затем она усмехнулась, но не мне, а каким-то своим мыслям и пошла к выходу, молодая, ладная, красивая и уверенная в себе современная деловая женщина, почему-то никак не находящая себе счастья в этой сумасшедшей нынешней жизни.

Я постоял немного, глядя ей вслед и держа в руке ее визитную карточку. Затем смял карточку в комок, поискал глазами мусорную урну, подошел к ней и выбросил этот ставший совсем бесформенным прямоугольник картона с ее фамилией и ее телефонами. Он мне был не нужен. Как и его хозяйка.

КОНЕЦ