Точно так же, как автопортреты Брайана Льюиса Сондерса, написанные под воздействием различных наркотических веществ, искусство Дадда поднимает вопросы о связи между психическим состоянием художника и его работой.
Когда речь заходит о викторианских художниках, Дадд выделяется своей сказочной интенсивностью, своими феями и садами, а также интересом к рисованию оружия. На самом деле он стал подозреваемым в убийстве своего отца, когда полиция обнаружила портреты его друзей с перерезанным горлом. Независимо от того, привела ли психическая болезнь Ричарда к его творческому гению, он запомнился как один из самых важных викторианских художников, а также, как художник с очень уникальной и беспокойной личной жизнью.
Ричард работал над своим самым детальным произведением «Мастерский замах сказочного дровосека» в течение девяти лет. И всё это время он рисовал, находясь за решёткой. На самом деле он не смог закончить картину, потому что в 1864 году его перевели из печально известной британской психиатрической клиники Бедлам в Бродмур.
Сказочное изображение Ричарда, видимое сквозь завесу травы, показывает фей, включая Оберона и Титанию, Королеву Маб и лесника, рубящего каштан. Художник также добавил визуальные ссылки на своего отца в картине, тем самым, как бы намекая на то, почему он оказался в заключении. Дадд зарезал собственного отца, и из-за своего психического заболевания был убеждён, что папа преследует его.
После того как Ричард утвердился в качестве важного художника-востоковеда, психическое заболевание постепенно овладело его жизнью. Он начал страдать манией, включая навязчивую идею о том, что египетские боги разговаривают с ним и говорят ему совершить убийство.
Летним вечером 1843 года Дадд прогуливался с отцом по живописному парку в графстве Кент. Когда отец и сын стояли в окружении вязов, художник внезапно ударил отца кулаком и полоснул его по шее бритвой. Затем Ричард вытащил нож и ударил отца в грудь. После поножовщины Дадд, которому было всего двадцать шесть лет, бежал во Францию.
Убив своего отца, он сел в поезд, идущий на юг из Парижа. Но его жестокость и одержимость не закончились: Ричард напал на одного из пассажиров с бритвой, прежде чем его взяли под стражу.
Художника экстрадировали в Англию, где он был объявлен «особо опасным сумасшедшим» без суда и следствия. В итоге, его отправили в больницу Святой Марии Вифлеемской, также известную как Бедлам. С 1844 года и до своей смерти в 1886 году он жил за решёткой психиатрической клиники. Многие из своих лучших работ, в том числе жуткий портрет врача Александра Морисона, Ричард написал, сидя в психушке.
Во время поездки в Египет, где он надеялся получить художественное вдохновение, молодой Ричард начал верить, что получает послания от египетского бога Осириса. Это чувство впервые посетило его, когда он увидел группу египтян, курящих кальян (water pipe – водяной мундштук). «Этот булькающий звук, - подумал Дадд, - должно быть, форма общения». После пяти дней беспрерывного курения он решил, что это послание от Осириса.
После того как Ричард совершил убийство, расправившись с отцом, он стал утверждать о том, что является сыном и посланником Бога, избранным для того, чтобы уничтожить людей, одержимых демонами.
Находясь в заключении, Ричард частенько рисовал сотрудников психиатрической клиники, которые поощряли его художества. В одной из работ 1853 года, «Портрет молодого человека», Дадд изобразил своего врача Чарльза Худа. Этот напряжённый образ, одновременно сказочный и сюрреалистический, совсем не похож на другие картины Викторианской эпохи, отчасти потому, что художник был полностью отрезан от внешнего мира.
В течение многих лет единственной аудиторией Ричарда были его надсмотрщики, которые стали доверять ему настолько, что позволили художнику использовать ножи и работать в его собственной студии. Он даже писал фрески для зала отдыха Бродмура.
Перед тем как попасть в психлечебницу, Ричард отправился на Ближний Восток, чтобы собрать материал для своих картин. В 1842 году он посетил Турцию, Сирию и Египет, создавая картины, основанные на его опыте. Эта работа принесла ему репутацию важного художника-ориенталиста Викторианской эпохи. Среди его работ был караван-сарай в Миласе в Малой Азии, который Дадд завершил уже будучи в психушке.
Однако это путешествие не только всколыхнуло его художественные способности. Поездка глубоко тронула молодого человека. По дороге домой в Англию он начал вести себя весьма странно, тем самым вызывая беспокойство семьи.
Через тридцать лет после убийства отца, Ричард сказал своему врачу, что он всё ещё не уверен в том, что совершил это злодеяние: он верил, что убил демона, замаскированного под Роберта Дадда. Художник признался, что «его побудили убить... по требованию высших богов и духов».
Последними словами сына, обращёнными к отцу, были: «Иди... и скажи великому богу Осирису, что я совершил подвиг, который должен освободить его».
На протяжении десятилетий врачи Ричарда удивлялись кажущемуся разрыву между психическим заболеванием их пациента и его искусными работами. В искусстве Дадда не было и намёка на безумие. Учёный Николас Троманс отмечает: «Это не должно нас сильно удивлять, поскольку он не считал себя больным, и в любом случае мы знаем, что Ричард верил в то, что создание картин, как и вся человеческая деятельность, по крайней мере частично управляется духами».
Однако для викторианских современников Дадда связь между его прекрасными картинами и психическим состоянием художника оставалась загадочной. Один из врачей Ричарда, Чарльз Худ, который был запечатлён на картине «Портрет молодого человека», стал коллекционером работ своего пациента, в конечном итоге владея более чем тридцатью картинами Дадда.
В 1830-х и начале 1840-х годов, до своего психического срыва, Ричард был многообещающим художником. В начале 20-х годов он был частью Clique, группы лондонских художников, включая Уильяма Пауэлла Фрита и Джона Филлипса, которые считались звёздами викторианских жанровых картин.
На самом деле, работы Дадда были показаны в Королевской академии до того, как он убил своего отца. И заключение в психлечебницу не остановило плодовитого художника. Находясь в заключении, Ричард продолжал исследовать многие темы, которые он написал ранее в своей карьере, включая фей и сцены с Ближнего Востока.
Надсмотрщики Дадда, находившегося в заключении в Бедламе, вели записи о художнике. В течение многих лет он оставался невероятно жестоким. «Спустя несколько лет после его госпитализации он считался жестоким и опасным пациентом, потому что он вскакивал и наносил сильный удар без какого-либо обострения, а затем просил прощения за содеянное».
Поскольку медицина XIX века не выявила причину психического заболевания Ричарда, его просто признали сумасшедшим.
Перед своим заключением в психушку Ричард чуть не напал на Папу во время поездки в Рим. Он жаловался на головную боль, и его спутник по путешествию начал замечать странное поведение молодого художника. Поскольку эти двое только что провели много времени в Средиземном море, компаньон Ричарда задумался, не был ли это солнечный удар. А потом в Риме Дадда охватило желание напасть на Папу римского.
Ричард вернулся в Англию, где его семья вызвала врача. Врач заявил, что молодой человек не был в здравом уме, но его семья предпочла не помещать художника в больницу, который, возможно, страдал шизофренией.
К концу его жизни врачи Ричарда сообщили, что он был тихим и редко жаловался. Он продолжал рисовать и читать многие религиозные тексты, в том числе Коран и Талмуд. Дадд редко общался с другими пациентами. В 1866 году его врачи писали, что он «занимает большую часть своего времени живописью, не жалуется и кажется довольно счастливым».
Ричард оставался в Бродмуре до самой своей смерти в 1886 году, в возрасте шестидесяти восьми лет. Что касается связи между его психическим здоровьем и его произведениями искусства, то Виктория Нортвуд, директор Музея разума в Бетлемской больнице, отмечает, что «после того, как Ричард Дадд заболел, его внешность не претерпела никаких драматических изменений.»
Несмотря на проблемы с психическим здоровьем художника, он продолжал создавать потрясающие работы, заработав себе репутацию одного из самых важных художников Викторианской эпохи.