Несмотря на то, что здание Московского Исторического музея является новоделом (относительно самого Кремля, конечно же), оно органично вписалось в существующий архитектурный ансамбль. Перед авторами проекта Владимиром Шервудом и Анатолием Семеновым стояла сложная задача, но на выручку пришел неорусский стиль, которым увлеклись передовые деятели России. В итоге получилось величественное здание, в очертаниях которого угадывались элементы древнерусского узорочья, теремов XVII века, масштабных дворцовых сооружений, мастерски соединенные в один объект, построенный из красного кирпича.
Удачный набор элементов эклектичного здания отлично вписался в ансамбль Красной площади, при этом символично следовал историзму во время оформления внутреннего пространства Музея. Росписи потолков и стен, мозаичные полы, кованые решетки, экспозиционные витрины из натурального дуба, окна в стиле древнерусских слюдяных окошек, обилие мрамора – все это продолжает тему псевдорусского стиля, над поддержанием которого трудились лучшие мастера и самые именитые художники эпохи: В. Васнецов, В. Серов, И. Айвазовский, И. Репин, Г. Семирадский и др.
Одно из самых очаровательных зданий Москвы появилось благодаря стараниям именитого потомственного купца, коллекционера и мецената – Петра Щукина. Энтузиаст своего дела решил построить Музей русских древностей, чтобы выставлять накопившиеся артефакты, собранные его семейством. Дом в виде русского терема, только на более современный манер, сам по себе стал захватывающим экспонатом на Малой Грузинской улице, где Щукин выкупил целый гектар земли под строительство Музея, который, в последствии, превратился в привлекающую внимание композицию. Первое здание проектировал Б. В. Фрейденберг, который вместе со Щукиным вдохновлялись колоритными образцами русской «краснокирпичной» архитектуры Ярославля и городов Севера. Нарядная усадьба из темно-красного кирпича, украшенная декоративными флюгерами в виде флажков и двуглавых орлов, высокие щипцовые крыши, разноцветные изразцы, скульптурное панно, высокая входная группа – все это как нельзя лучше отражало идею Музея русских древностей, в котором выставлялись уникальнейшие предметы старины.
Кстати сказать, в скором времени оказалось, что одной усадьбы недостаточно, поэтому постоянно велось строительство, позволившее расширить экспозиционные залы и увеличить места хранения. После Революции, здание хоть и не было уничтожено, но редчайшие предметы отдали в другие музеи, а сюда переехал Государственный биологический музей им. К. А. Тимирязева, где находится по сей день.
Художник Сергей Милютин (тот самый, иллюстратор сказок А. Пушкина и первый художник, расписавший русскую матрешку) потрудился на славу, чтобы о Доходном доме в Курсовом переулке Москвы заговорили, как о чем-то прекрасном и сказочном. Нет, не об условиях проживания, о самом здании, построенном в псевдорусском стиле и расписанном так, будто он сошел прямо со станицы книги. До сих пор удивительное здание является точкой притяжения и считается одним и весомых примеров неорусского стиля в столице. Справедливости ради, стоит отметить, что в очертаниях и оформлении Дома Перцовой можно увидеть элементы, свидетельствующие о зарождении модерна – самого яркого стиля XX века. Это и асимметричные элементы в структуре здания, и в расположении многочисленных башнеобразных выступов разной формы, в формах балконов и оконных проемов, и в некоторых декоративных деталях.
А вот Храм Спаса на Крови, построенный на месте смертельного ранения императора Александра II, является ярчайшей достопримечательностью Санкт-Петербурга, характеризующей неорусский стиль. Авторы проекта архитектор Альфред Парланд и архимандрит Игнатий Малышев постарались воплотить в жизнь идеи Александра III, пожелавшего видеть мемориальный храм, больше похожим на ярославские церкви XVII века, тем самым, напоминающим Храм Василия Блаженного в Москве.
Примечательно: Сразу же после покушения на императора Александра II был объявлен конкурс на лучший проект мемориальной церкви, при условии, что авторство не будет указано. Из 26 концептов было выбрано 8, которые и представили Александру III, но монарха не впечатлил ни один из них. Государь пожелал видеть церковь в ярославском стиле, поэтому был объявлен новый конкурс, после которого решили остановиться на варианте, предложенном Альфредом Парландом и Игнатием Малышевым. Хотя во время строительства подключали и других архитекторов: Давида Гримма, Роберта Гёдике, Эрнеста Жибера, Рудольфа Бернгарда, Ивана Штрома, которые внесли коррективы во время строительства, тем самым изменив первоначальный замысел. Хотелось бы отметить, что в оформлении залов принимали участие известнейшие художники эпохи: Виктор Васнецова, Михаил Нестеров, Фирс Журавлев, Андрей Рябушкин, Василий Беляев, Николай Харламов и многие другие.
На территории дворцово-паркового комплекса Петергоф в XIX века появился удивительной красоты Петропавловский собор, предназначенный сугубо для членов императорской семьи. Примечательным является тот факт, что инициатором строительства выступил не сам император, а заведующий придворным духовенством Иоанн Янышев (1892 г.), хотя государь был совсем не против, и разрабатывать проект начали незамедлительно. Автором проекта нового Собора Петра и Павла был назначен Николай Султанов, которому удалось создать изумительной красоты пятиглавый храм, одновременно напоминающий Спас на Крови и Исаакий собор (а вот строительством руководил архитектор Василий Косяков).
Авторы Novate.ru хотели бы отметить, что 70-метровой высоты красавец недолго радовал императорскую семью и глаз высокопоставленных гостей. В 1930-е годы величественный храм, облицованный красным и желтым кирпичом, украшенный яркими поливными изразцами, декоративными колонками, увенчанный пятью шатровыми главами, попросту закрыли и использовали как склад. А в военные годы он очень сильно пострадал от бомбардировок. Лишь в 1980-е годы приступили к восстановили уникальнейшей святыни, построенной в неорусском стиле, к счастью, получившей статус памятника истории и культуры, благодаря чему и охраняется государством.
Практически перед революцией 1917 года в Царском селе закончилось строительство колоритного Федоровского городка, которое инициировал император Николай II. Главными пожеланиями государя было сходство с Ростовским кремлем, органичное соседствование с Александровским дворцом и следование традициям ярославского зодчества, которые и воплотил в жизнь архитектор Степан Кричинский. Авторы идеи (помимо государя за строительство ратовал церковный староста храма Дмитрий Николаевич Ломан, принимавший активное участие в обсуждении проекта), для значимого входа в новое столетие, стремились создать «живой» музей старины, который стал бы центром духовного и нравственного возрождения исконно русских национальных традиций. Но не сложилось.
Строительство комплекса еще не успело закончиться, как его здания превратили в госпиталь (Время Первой мировой войны), а во время Великой Отечественной войны он был практически полностью разрушен. Восстановления начались лишь с началом XXI века, когда архитектурный комплекс внесли в Список памятников архитектуры федерального значения, а сами здания передали в ведение Московской патриархии. Теперь он является Патриаршим подворьем.
Самобытный особняк Анны Лопатиной на Большой Никитской является ярким образцом неорусского стиля в светском строительстве, который был очень популярен в конце XIX начале XX века среди знати и купцов России. Разработкой впечатляющего здания занимался популярный московский архитектор А. С. Каминский (тот самый, кто спроектировал Третьяковскую галерею), которому удалось создать многофункциональный объект, где были не только жилые пространства (плюс контора, холодильники и склады продукции). Но все же главной особенностью проекта является структура здания и его оформление в неорусском стиле. О чем свидетельствуют: шатровая кровля; яркая керамическая плитка, выложенная русским узором, напоминающим вышивку крестом; стилизованные под русскую старину наличники и фризы, обилие декоративных элементов, интерпретирующих русское узорочье на новый лад и др.
В XIX век в неорусском стиле возводились не только масштабные каменные здания. Дворяне и купцы средней руки, выходцы из крестьянского сословия довольствовались деревянными сооружениями, оформление которых отсылало к древним русским традициям, прочитанным на новый лад. Взять, к примеру, сруб историка и знатока русской культуры, собирателя древностей – Михаила Погодина, спроектированный Николаем Никитиным по заказу предпринимателя Василия Кокорева, который и сделал подарок выходцу из элитных дворовых крестьян (отец М. Погодина был главным управляющим в хозяйстве фельдмаршала П.И. Салтыкова). Традиционные для русских изб «полотенца», резные наличники, впечатляющий декор и фигурные балясины, ограждающие балкон – все это хоть и напоминало элементы деревянного зодчества, но все же относятся к неорусскому стилю.
Мемориальный музей, посвященный великому полководцу Александру Суворову, – это первый в истории музей, связанный с именем одного человеку, который возводился специально для этих целей. Строительство величественного объекта, напоминающего древнюю русскую крепость, инициировал сам император Николай II, а вот средства собирали всем миром, хотя и государь жертвовал немалые суммы. Возводился эклектический музей, являющийся симбиозом расписного терема и крепости со сторожевой башней, по проекту Александра фон Гогена и Германа Гримма. Кстати сказать, не только формы уникального Музея впечатляют зрителей, яркие мозаичные панно, выполненные по мотивам полотен, посвященных подвигам генералиссимуса, украшающие главный фасад здания (работы Н.Е. Масленникова и М.И. Зощенко).
Ярославский вокзал Москвы, точнее сказать, надстройка над старым зданием, стал яркой визитной карточкой столицы благодаря неорусскому стилю, который, кстати сказать, многие искусствоведы, долго не принимали и не считали полноценным жанром архитектуры. Архитектор Федор Шехтель настолько основательно поработал над преобразованием старого здания, что стало не узнать и угадать в нем прежние черты было просто невозможно. Сходство с величественными русскими теремами придает знаменитая форма крыши, а яркое убранство фасада отчетливо намекает на народное творчество умельцев Ярославской и Архангельской губерний, которое было изначально отражено и в оформлении интерьеров, где можно было часами изучать сценки из жизни архангельских поморов и бытовой жизни северян. Они, кстати сказать, испугали советских пропагандистов, которые решили оформить залы в духе соцреализма и сталинской классики.
Источник: https://novate.ru/blogs/300523/66496/