Пароходно-моряцкие были,
Когда днями не видели берег,
Когда где-то зачем-то ходили,
Но не делали в штормы истерик.
Потому что мы верили кэпу,
Что дойдём непременно чрез бурю,
Что не врежемся в банку-зацепу,
Правда, были травящие тюрю.
Ох, ужасна ты качка морская,
Для салаг и не любящих море,
Для других же погодка лихая,
Как наркотик и малое горе.
Да и в общем, полезная встряска,
Проверяльщица душ и проворства,
И бледнела фальшивая маска,
И румянились лики упорства.
Это образ, как может и сердце
Ликовать и сжиматься от страха,
Приближаясь к неведомой Дверце,
Уж без мыслей от чрева и паха.
Когда вера – спокойствие, радость,
Да и опыт терпенья – ухватка,
А салагам, неверящим – гадость,
Им трястись и блевать без остатка.
Пароходно моряцкие были…
– Да мы все здесь не знаем, где Берег!
– Успокойся, святые ж доплыли.
И помогут. Молись. Без истерик.