Роман и Рада

Мой стих читает Игорь Ященко, муз. Александр Назаров, Армен Казарян

Бродячие цыгане раскинули шатры,
Веселье не смолкало до утренней поры.
Среди толпы печальна красавица одна.
Украдкою смотрела на юношу она.

Вдруг чей-то властный голос веселье притушил,
С цыганкой молодою барон заговорил:
«Меня порадуй, Рада, ты пляской огневой!
Пускай тебе поможет племянник мой родной".

В круг стали молодые, румянец на щеках.
Ах, как они плясали, переборов свой страх!
Глаза горели страстью, движения легки,
Её ласкал он нежно, касанием руки.

Такое притяженье разгорячённых тел.
Он выразить в движеньях, свою любовь посмел.
Она его дразнила по лезвию скользя,
Всё больше возбуждаясь, такое скрыть нельзя.

На миг они забыли, что в мире не одни.
Их лица освещали костров больших огни.
Ночь кинула на табор, в алмазных блёстках шаль,
Цыганской песни звуки, неслись в степную даль.

Цыгане пели хором о жизни кочевой.
А пара танцевала свой танец огневой!
И у седых цыганок, улыбки в пол лица,
Разгладились морщины при взгляде на юнца!

Когда-то зажигали они любовь в сердцах.
Всё в прошлом - только память,мужья на небесах.
А танец продолжался, и градус страсти рос.
Роман смотрел на Раду - по коже шёл мороз.

Он пляске отдавался, и телом, и душой.
Как будто бы сражался за право на любовь!
Что в воздухе витало, не мог понять никто,
Но это забирало похлеще, чем вино!

Племянник был в ударе и, видимо, не трус.
Вожак глядел угрюмо, кусая, чёрный ус.
Достиг накала танец - желанье воплоти!
Старик, взмахнув нагайкой, воскликнул: "Прекрати!"

Барон цыганку Раду увёл в большой шатёр.
Схватил её на руки и бросил на ковёр.
Вожак был в гневе страшен, как чёрт, свиреп и зол,
До полусмерти Раду нагайкою порол..

Цыгане на поляне гуляли пару дней.
Потом шатры собрали, согнали лошадей.
Продолжили кочевье и скрылись между гор,
Никто уже не видел племянника с тех пор.