Художник

"Европа в войне".

Л. Троцкий.
ДЕЛО БЫЛО В ИСПАНИИ*

(По записной книжке)

Но вот подлинный храм искусства - мадридский музей.
"Насчет здания, освещения - это ничто, у вас есть Лувр, Люксембург, Версаль
(испанцы принимают своего собеседника за француза). Но картины у нас лучше".
Лучше ли, чем в Лувре, не знаю, но прекрасен музей Мадрида.
После сутолоки мадридских улиц, где я себя чувствовал безусловно лишним,
я смотрел с радостью на неоценимые сокровища мадридского музея
и чувствовал по-прежнему элемент "вечного" в этом искусстве. Рембрандт... Рибейра...
Картины Боса (Ван Акен), прекрасные по своей гениальной наивности и жизнерадостности...
Старик-сторож дал мне лупу, чтобы рассмотреть маленькие фигуры крестьян,
осликов и собак на картинах Миеля

Но в то же время чувствовалось, что мы отошли от старого большого искусства
на огромную историческую дистанцию. Между нами и этими стариками -
отнюдь не заслоняя и не умаляя их - стало до войны новое искусство, более интимное,
более индивидуалистическое, нюансированное, более субъективное, более напряженное...

Война, вероятно, надолго смоет эти настроения и эту манеру -
массовыми страстями и страданиями, - но в то же время это никак не может означать
простого возврата к старой форме, хотя бы и прекрасной,
к анатомической и ботанической законченности, к рубенсовским бедрам
(хотя бедра, вероятно, будут играть в новом, повоенном, жадном к жизни искусстве большую роль).

Трудно гадать, но из тех небывалых переживаний, какими захвачено непосредственно
почти все культурное человечество, должно родиться новое искусство.

Молодые художники, да и старые, обходя войну, боятся, не зная,
с какой стороны подойти.
В этом уклонении от страшнейшего и величайшего события человеческой истории
выражается сознание того, что старые настроения и приемы не подходят
к новым формам и масштабам жизни.
Необходимы какие-то новые углы зрения, подходы, манеры,
необходима трансформация художнической психики.
Это происходит где-то и у кого-то, и это скажется. А пока...

В неприветливых полутемных залах музея идет непрерывная работа:
стоят в разных местах десятка два мольбертов, художники, художницы, молодые и старые,
прилежно копируют Веласкеса, Мурильо, Греко.
Признаться, я не заметил ни одной сколько-нибудь сносной копии.
О современной испанской живописи не имею никакого понятия, но если судить по этим копиям...