Записано в дневник, заведено,
положено на чистый лист бумаги;
загадано, исполнилось давно
на острие разящей в сердце шпаги…
И дама, и платок, и алый след,
и преданность лакейского холуя
безмерно долго падали на снег
под перечную нежность поцелуя…
Господь, создавший чудо из ребра,
зачем ты дал волнение мужчине,
рождаются на кончике пера
слова и мысль о всякой чертовщине…
Ах, родинка смущает на груди
и ароматы кожного покрова,
так хочется мне ангелом войти
в твой тёплый сад и там остаться снова…
Стыдливость, - она больше ни к чему,
её забыли в юности далёкой,
и кажется, что проще одному
мириться с неоправданно жестокой
судьбой, - она, как женщина-вампир,
не та, что понимает мою душу;
я снова нарисую этот мир
с изнанкой кровоточащей наружу…
Записано в дневник, заведено,
подарено тоскующей бумаге;
загадано, исполнилось давно
на острие разящей в сердце шпаги…
Прощение, платок и женский след,
и преданность лакейского холуя
безмерно долго падали на снег
под перечную нежность поцелуя…