Ты, как тиран, кто любит только власть,
Ведь красота жестока и надменна;
В моем безумном сердце только страсть,
Которая обманчиво бесценна…
Пусть говорят, что не способна ты
Своим лицом, фигурой, смуглой кожей
Влюбить в себя; нет правды у молвы,
Клянусь, ты солнца и луны дороже.
Лишь стоит мне подумать о тебе,
Как сердце стонет радостно и страстно;
Нет ничего светлее на земле,
Чем чёрный цвет очей твоих прекрасных.
Но в мире есть другая чернота –
В твоих делах, где зло и клевета.
Thou art as tyrannous, so as thou art,
As those whose beauties proudly make them cruel;
For well thou know'st to my dear doting heart
Thou art the fairest and most precious jewel.
Yet, in good faith, some say that thee behold
Thy face hath not the power to make love groan:
To say they err I dare not be so bold,
Although I swear it to myself alone.
And, to be sure that is not false I swear,
A thousand groans, but thinking on thy face,
One on another's neck, do witness bear
Thy black is fairest in my judgment's place.
In nothing art thou black save in thy deeds,
And thence this slander, as I think, proceeds.
Ты, как тиран, ты такая и есть,
как те, чьи прелести делают их надменными и жестокими,
так как ты хорошо знаешь, что для моего любящего безумно сердца
ты - самая прекрасная драгоценность.
Все же, право, некоторые, кто тебя видят, говорят,
что твое лицо не способно вызывать стенания (восторги) любви;
сказать, что они заблуждаются, я не смею,
хотя я клянусь в этом (что твое лицо способно вызывать) себе самому.
И, чтобы подтвердить, что не ложь то, в чем я клянусь,
тысяча стонов (раздаются во мне), стоит только мне подумать о твоем лице,
один за другим свидетельствуют,
что твоя чернота (смуглость) светлее (прекраснее) всего по моему мнению.
Ни в чем ты не черна, кроме как в твоих поступках,
и отсюда, я думаю, происходит злословие о тебе.
Ты "чернее" всех на свете !! -
также будут Наши Дети !!! -
Мы не тратим ни минутки --
это же, как Предрассудки !!.....
В Жизни всё, -
.... как будто "Грех"!!
"Со Слезами" -
.... даже Смех !!
Деньги, Власть --
.... "так" - не заманишь !!
"ДЕЛА" ж - "ЧЁРНЫЕ" -
.... у ВСЕХ !!!
Тут --
.... "с какой сторонки" --
.................. глянешь !...
Цитата
... ничего правильного не могло быть в этой области безумия, носящего длинное, несколько манерное женское имя, которое в течение суток он повторял – и вслух, и шепотом, и мысленно, и просто беззвучно шевеля губами, лаская языком и небом – сотни, тысячи раз: Г-а-б-р-и-э-л-а-а-а-а…
К концу восьмого класса она некрасиво изменилась: подурнела и стала какой-то несуразной – будто развинтились и разболтались все винтики и шурупы, скреплявшие конструкцию ее тела, прежде такого легкого, слаженно-стремительного. Руки и ноги вытянулись еще больше, коленки стали крупными и как-то нелепо стукались, мешая друг другу при ходьбе, нос укрупнился, а подбородок в сравнении с ним казался детски-маленьким. К тому же, испортилась кожа ее фарфорового лица, и воспаленная картечь прыщиков вскакивала то на носу, смешно его удлиняя, то на щеке, то на подбородке. Губы вспухли и капризно выпятились, на них то и дело возникали какие-то нарывы, и тогда лицо становилось несчастно-брюзгливым. Да и характерец ее, и без того вздорный, стал совсем невыносим.
Меир, ухмыляясь, втихомолку называл Габриэлу «уродиной» и относился к ней как к избалованному недоростку – но бережно. Он по-прежнему был старше, серьезней и великодушней всех. И по-прежнему отвечал за всех скопом.
Леон не замечал в ней никаких изменений. Габриэла была незыблемой драгоценностью, перлом творения, который, впрочем, можно, а порой даже нужно было слегка поколотить, – чтоб не слишком дерзила. А дерзила она через слово и первой распускала руки, а Леон отвечал, так что они беспрестанно дрались, и ссорились, и снова дрались, даже на уроках, даже у Меира дома, на вполне мирном обсуждении какого-нибудь насущного вопроса. Им ежеминутно хотелось коснуться друг друга с силой, наотмашь, сжать, ощутить друг друга через удар, через тугой физический отклик.
Магда помалкивала, наблюдая за этими двумя подростками, искрящими даже при взгляде друг на друга.
– Эти сумасшедшие дерутся, как маленькие! – жаловался Меир матери – он постоянно их растаскивал. – Ну за что ты ее ненавидишь?! – восклицал он. – Габриэла, дикая кошка: разве можно так бросаться на несчастного мальчика!..
Впрочем, и он вскоре обнаружит причину и исток этой ненависти шиворот-навыворот. Этой ненависти, что была не чем иным, как изнанкой яркой, искристой, как синие глаза Габриэлы, неистовой физической тяги друг к другу.
(Дина Рубина Русская канарейка. Голос)
Очень рада, что сонет зазвучал!!! Да, не просто прочтён, но положен на музыку!!!
Это огромный творческий труд! А всем нам - драгоценный подарок!!!
Удивил и обрадовал! И картина подобрана идеально! Очень выразителен надменный взгляд красавицы.
Спасибо вам, Джеймс и Марат!
Ты, как тиран, ты такая и есть,
как те, чьи прелести делают их надменными и жестокими,
так как ты хорошо знаешь, что для моего любящего безумно сердца
ты - самая прекрасная драгоценность.
Все же, право, некоторые, кто тебя видят, говорят,
что твое лицо не способно вызывать стенания (восторги) любви;
сказать, что они заблуждаются, я не смею,
хотя я клянусь в этом (что твое лицо способно вызывать) себе самому.
И, чтобы подтвердить, что не ложь то, в чем я клянусь,
тысяча стонов (раздаются во мне), стоит только мне подумать о твоем лице,
один за другим свидетельствуют,
что твоя чернота (смуглость) светлее (прекраснее) всего по моему мнению.
Ни в чем ты не черна, кроме как в твоих поступках,
и отсюда, я думаю, происходит злословие о тебе.