Неутоленная печаль, неприлетевшая отрада.
Я буду вечер бороздить по тропам дремлющего сада.
На голых ветках в дождь одетых
лежит сиреневая мгла
и разговаривает с ветром.
А я расслышать не смогла.
Луной беленая кайма нерастворенных стылых окон
горит, как уличный фонарь, и заслоняет звездный кокон.
Наедине со мною холод
и одинокая герань.
Как я могла забыть так скоро
гитару, предпочтя рояль.
В унылом доме нет тепла, душа для всполохов закрыта.
Накрылась патиной скамья под вишней памятью увитой
Вплетенные в раздумья звуки.
Нерастревоженность души
тогда твои сковала руки,
гитары струны заглушив.
Кто мне расскажет, почему проникла в звуки заземленность,
не светится восторг, кричит и просится назад покорность.
Ночь возвращает в недопетость.
А струны сердца копят боль.
Оставила в наследство скрежет
моя несыгранная роль.
Как неразгаданность Стрельца, как бесконечность покаянья,
звучат шрапнелью у виска гитары прошлые дыханья.
Не превращайтесь в бриллианты,
останьтесь талою водой
и откровеньем музыканта,
чьи звуки не придут за мной.