Ров

РОВ
Сл. Андрея Вознесенского
Муз. Владимира Буслаева

Я всю мерзость собрал на страницы, как врач,
Чтобы жечь тебя алчь, чтобы жечь тебя алчь.
Разве рукописи не горят? Еще как полыхают!
Вечны авторы, говорят, еще как подыхают.
Ляг, созданье, в костер Соколиной горы.
Алчь, гори! Алчь, гори! Алчь, гори!
Все четыре героя в меня глядят – Ров, Алчь, Речь, Взгляд.

– Ты быть Гойей стремился для русской зари.
В пепле корчатся упыри. В пепле корчатся упыри.
Друг твой за бок схватился. В душе – волдыри
Или сам ты горишь изнутри?
Это ревность твоя приглашает на ланч,
Что подпольной натурой была.
Это алчь, это алчь, это хуже, чем алчь,
Твою жизнь искривила дотла.
– Ты сгубила товарища моего.
Честолюбничай, корчься, ячь!..
Словно взгляд или чистое вещество,
Под огнем выделяется алчь.

Я увидел, единственный из людей,
Вроде жалкой улыбки твоей.
Совмещались в улыбке той Алконост,
И Джоконда, и Утконос.
А за ней, словно змей ожиревший, плыло
Бесконечное тело твое.
И я понял, что алчь – это ров, это ров,
Где погиб за народом, народ.
Помогите! – кричали из черных паров.
И улыбка раскрыла твой рот.
И увидел я гибкое жало твое,
Что лица мне касалось аж.
Помню, жало схватил и поджег, как фитиль –
До Камчатки вспыхнула алчь!

«Амнистируй, палач…Три желанья назначь..»
«Три желания? Хорошо! Три желания? Хорошо!
Чтобы сдохла ты, алчь.
Не воскресла, чтоб алчь,
Чтоб забыли тебя навсегда
В мире новых страстей, в мире светлых идей
В веке чистом, прозрачном, как альт,
Спросит мальчик в читалке, смутив дисплей:
«А что значит слово «Алчь?»