Он сел устало к пианино
и тронул клавиши слегка.
Седой, в годах уже мужчина,
да одинок наверняка.
В помятом клетчатом жакете,
в потёртых джинсах с бахромой,
и незатейливом берете.
А взгляд потухший - никакой.
Но только первые аккорды
взметнулись вдруг средь суеты –
глаза ожили, профиль гордый
как бы возник из пустоты.
Пришли в движенье даже плечи.
Улыбкой озарился рот.
И так случалось каждый вечер –
из года в год, из года в год...