Агния Барто 2

Вижу что-то качается – стало вдруг любопытно мне –
неизвестное Дарвину нечто парнокопытное.
По скамейке идёт и ворчит на судьбу:
"Ох, кончаются доски! Вот, сейчас упаду!"
Полно, дружок, нет причин для тоски:
край ещё далеко – ты в начале доски...

Тут к нам катится облачко пухлых ручек и ножек,
и, совсем не по Менделю, платье в синий горошек,
и ушастую тряпку берёт со скамьи.
По щекам два ручья и из тряпки – ручьи:
"Зайчик родной, ты ведь знал – я вернусь!
Я тебя не забыла, я грома боюсь..."

Поругала телёнка: "Не мычи на хозяйку!"
И, совсем не по Зигмунду, гладит мокрого зайку.
Искупался не зря – нет ни пыли, ни блох,
под полуденным солнцем весь до нитки просох!
В сердце моём – ну, просто таянье льдин!
Но позвали обедать... Опять я – один...

Снова нА сердце холодно, вновь душе не до песен,
в голове даже Флемингу неизвестная плесень.
Во дворе на скамейке запутался всласть:
в чьи объятья качнуться, где помягче упасть?
Чтоб отдыхать от грехов и тоски
у хозяйки под боком до края доски.


© Сергей А. Никитин, музыка и стихи, апрель 2003