В субботу выпал снег, и тишина
Сменила беспокойство серых будней.
Как будто в белый пух погружена
Москва светлее стала и уютней.
Привычно оглядев в окошко двор,
Я, не спеша /не надо на работу/,
Пил кофе и курил... Блуждавший взор
Заметил даму, ждавшую кого-то,
А может быть и нет… Но свежесть дня
И незнакомка вызвали волненье
У сонного небритого меня,
Прильнувшего к стеклу от восхищенья…
Во дворике заснеженно-пустом,
На краешке скамейки /цвета воска/
С улыбкою рассматривая дом,
Одна, в мехах, без вычурного лоска
Она сидела, словно позабыв
О том, что двадцать первый век стучится…
И слышался Вертинского мотив…
И думалось, что всё ещё случится…
И век серебряный изящною строкой
Прославит этот двор, фонарь, аптеку,
А незнакомка тонкою рукой
Помашет заглянувшему к ней веку.
Глаза лучились ангельским добром,
Поблёскивала золотом цепочка.
Казалось, миг… - и дом, как мажордом,
Склонится перед ней. И лопнут почки,
Среди зимы появится листва,
Носы расплющит люд в полотнах окон,
А дама, улыбнувшись им едва,
Поправит непокорный русый локон…
Отвлёк звонивший нудно телефон -
Издатель мой бубнил про опечатки.
Мне было не до них! Почти влюблён,
Вернулся я к окну…. А на перчатку,
Забытую той дамой на скамье,
И след от каблучка прелестной ножки,
Шагнувшей, к сожаленью, не ко мне,
Роняло небо снежных хлопьев крошки…
С уважением,Удав.