Я лежу – не чтобы отдохнуть,
А чтобы проводили меня в последний путь.
На душе моей теперь спокойненько –
Никаких забот ведь нету у покойников!
А над гробом речи всё толкают,
И меня в них хвалят, не ругают,
Надо было просто помереть,
Чтобы по-другому стали на тебя смотреть!
Вас послушать – семьянин я был отличный,
И как человек, очень даже симпатичный,
Был с бутылкой вовсе не знаком,
И чуть-чуть однажды не выбрали в местком!
И работник был, оказывается, ну, хоть куда,
Ну, прямо этот, как его? – герой труда.
Даже рисовал один раз стенгазету,
Никогда в автобусах не ездил без билета!
Что ж вы это, сволочи, так запели?
Ведь не на трибуне ж вы в самом деле!
Как вы на собраньях меня склоняли!
Мер каких вы только ко мне не применяли!
Знали: был хреновым я семьянином,
Жил еще и с Валькой, ну, а потом с Галиной,
Напивался так, что не мог проспаться,
В вытрезвитель за год попадал раз, эдак, двадцать!
И насчет месткома вы тоже все наврали:
Меня не избирали, меня там разбирали,
Что подрался с кем-то в пьяном виде
И его немного в живот ногой обидел…
Для кого теперь вы лицемерите?
Вы и сами этим словам не верите!
Нет уж сил слушать мне речи эти –
Как передовицу читаете в газете!
Перестал лежать я себе спокойненько,
Несмотря на то, что был все-таки покойником.
Тут по крышке гроба как вмазал,
Так со страху кто-то обмочился сразу!
А потом все кто куда поразбегались,
Видно этой выходки моей испугались.
Хоронила меня жена лишь моя верная,
Хоть и ладил с нею всегда скверно я…
Свидетельство о публикации №284088 от 4 сентября 2017 года