Жизнь в этом городе могла и не быть печальной

Жизнь в этом городе могла и не быть печальной.
Фрагмент, эпизод, водевиль, пустяк.
Мертвенный град в объятьях реки хрустальной
тонет в сумерках, словно дырявый башмак.
Харон в ожидании лепты. И даже старик Иуда,
на перепутьи глотающий бренди, прикусив сухарем.
И в мутном омуте лучепёрая барракуда,
выгрызающая стальными зубами грядущего окоём.
Все они мечтают и думают о чём-то своём.
Метель заметает следы. Лёд трещит в рукавах
и карманах. Губы шепчут слова, индивеющие на ветру.
Деревья без листьев. Белая, не при делах,
бумага. Хронос движет реальность к логическому концу.
Воды любят безбрежность. В гранёном стакане избыток
алкоголя. Луна освещает картографом клятый удел.
Из-под рамы виднеется дыба для бесчеловечнейших пыток.
Но всему в этом мире богами положен предел.