Яма

ДЕНЬ 1
Для чего сверху положили огромную решётку, я не понял.
Яма была довольно глубокой, и самостоятельно я бы не смог выбраться при всём желании. К тому же, когда меня сюда сбросили, я сразу понял, что довольно серьёзно повредил ногу. Чёрт его знает, вывих или перелом? Это было неважно. Идти мне всё равно было некуда. Разве что только, на следующий допрос…
Хотя они наверное уже поняли, что взяли обычного рядового. Я действительно не владел никакими секретными данными и толку от меня было мало.
Прислонившись спиной к прохладной земляной стенке, я закрыл глаза…
Как же это я так глупо попался? Ягодок мне захотелось, видите ли! Наткнулся в лесополосе на какой-то черничный клондайк. Ползал, собирал, сразу ел …, пока не понял, что обратной дороги не помню. А через десять минут я услышал их голоса. Заметался, как заяц и тут же был схвачен. И уже через пол часа меня допрашивали.
Потом два дня в сарае.
Потом опять короткий допрос.
И вот я здесь… Меня даже не били, не пытали. Их лейтенант сразу понял, - салага. Я и на солдата-то не был похож. Так, недоразумение в камуфляже. Уже в августе 24-ого нас прямо с учебки мобилизовали на фронт. Я ещё и месяца здесь не пробыл. Ни одного боя. Ни единого выстрела. Врага-то ни разу не видел! Эти, – первые.
Задрав голову, я взглянул на небо и вдруг понял! Это они решёткой яму накрыли для давления на психику. Смотри, мол, на небо в клеточку! Я усмехнулся. Вроде мелочь, но как капля за каплей на темечко, - добить морально можно.

ДЕНЬ 2
Вчера вечером бросили полбуханки чёрного хлеба. Ого! Это было здорово! С того дня, как меня взяли, я ничего не ел. Ведро с водой в сарае было. Водичка, конечно была с гнильцой и попахивала… Но, когда почти 30 градусов, будешь пить всё что плещется!
Я разделил хлеб на четыре части. Одну сразу съел. Остальные отложил, когда им ещё придёт в голову меня покормить?
А ночью мне приснился мамин борщ… Густой, наваристый, со сметаной! Щедро посыпанный пахнущим укропом! Я проснулся и не удержавшись, словно продолжая пребывать во сне, с закрытыми глазами съел ещё один кусок.
Ух, и обругал я себя утром! Даже наказание придумал, до вечера к хлебу не притрагиваться!
Но гораздо мучительнее было обходиться без воды. Хорошо, что палящие лучи солнца не могли достать меня в глубокой яме. Да и сама моя камера была достаточно прохладной. Но организм настойчиво требовал воды.

ДЕНЬ 5
Ещё вчера утром я собрал последние крошки. В горле словно прошлись наждачкой. Днём я пальцами попробовал расковырять засохшую стенку. Ноготь на указательном пальце оторвался, но мне в конце концов удалось докопаться до сырой земли, к которой я тут же прижал язык, а потом и вовсе, отломив небольшой кусок, запихал его в рот и попробовал высосать хоть сколько-то живительной влаги. Мне показалось, что я даже умудрился чуть-чуть утолить чувство жажды, но теперь весь рот был в земле. Целый час я сидел и отплёвывался, помогая иногда себе пальцем. В конце концов я снова жутко захотел пить и отправил в рот очередную горсть земли.

ДЕНЬ 7
Нога болела так, что я порой не мог сдержаться и тихо стонал. С огромным трудом я решился стащить сапог. Размотав портянку, я ужаснулся. Нога распухла и была похожа на надутую резиновую перчатку. Только багрово-синего цвета. Я понятия не имел, что в таких случаях надо предпринять и просто набрав в руки землю, приложил к ноге. И … не ощутил никакого прикосновения. Словно трогал что-то чужое. Это так напугало меня, что я не выдержал и заплакал.

ДЕНЬ 8
- Эй! – я попытался крикнуть как можно громче, но похоже я настолько ослаб, что мой голос не долетел даже до решётки. Так мне показалось.
- Кто-нибудь! – я собрал все силы и поднялся на здоровую ногу, что бы хоть чуточку приблизиться к краю ямы, в надежде что мой крик вылетит наружу и меня услышат.
- Прошу! Дайте пить! … Воды!
Обессилев, я сполз по стене.
- Христа ради, - уже тихо прошептал я, взывая к Господу.
Замерев и стараясь не дышать, я прислушался.
Ни голосов, ни чьих-либо шагов, ничего.
Я вдруг обрадовался.
А может они ушли!? А про меня просто забыли? И значит, меня не убьют! И тогда… А что тогда?
Я отчётливо стал сознавать весь трагизм ситуации.
Ведь была надежда. Каждый день, каждый час я ждал, что мне вот-вот принесут воды или снова кинут хлеб! Я жил этой надеждой, без конца проецируя её в своём истерзанном сознании.
Во сне я плескался в нашей деревенской речке. Днём, лёжа с закрытыми глазами я представлял, как ем хлеб и запиваю его холодной водой.
Я всё время ждал этого, верил и надеялся!
А теперь, если они ушли, то на что надеяться?
Мне вдруг показалось, что стены шевелятся.
Я приподнялся на локте и пристально всмотрелся в то место где, как мне показалось, стена пришла в движение.
Нет. Это был червяк. Огромный, жирный, наполовину вылезший из земли.
Я привстал, снял ремень и бляхой аккуратно поддел кусок земли с червем. Раскрошив её в ладонях, я освободил червяка и не задумываясь сунул его в рот.
Приятного мало, но это белок!
В следующие десять минут я отчаянно работал бляшкой, откапывая всё новых и новых червей, которых тут же глотал не жуя!
А через пол часа меня стошнило и я провалился в какой-то кошмар…

ДЕНЬ 9
Очнулся я ночью и увидел рядом с собой Лёху.
Мы выросли в одной деревне, ходили в одну школу, вместе поступили в военное училище и после мобилизации, оба оказались в одном мотострелковом полку.
Вот только сейчас со мной сидел Лёшка из детства. Я прикинул, что ему лет четыпнадцать.
- Ты чего это, Костян разлёгся тут? Дёру надо давать, пока они там все дрыхнут!
- Блин! Да ты на ногу мою посмотри! Дёру… Скажешь тоже! Да я и встать-то не могу! Не то что выбраться из этой грёбанной ямы!
Лёшка посмотрел на ногу и присвистнул:
- Вот же угораздило тебя! Слушай! А может тебе ступеньки как-то вырыть и ползком, ползком…
- А ты это видел? – я кивнул головой вверх, - Там решотище! Не сдвинуть.
- Нда-а, - Лёшка почесал косматую голову. - Тут покумекать надо.
- Не могу я, Лёха кумекать. В животе такая карусель, в голове туман сплошной, - ничего не соображаю!
- Ладно. Погодь, я сейчас знаешь что…
Тут меня пронзила такая острая боль, что в голове вспыхнуло, Лёшка исчез, а я вдруг очутился на маленьком плоту посреди реки. Моя голова покоилась на чьих-то коленях.
- Ты, сынок только не падай духом. Ты у меня сильный!
- Мама?
Её рука ласково гладила мои волосы и я чувствовал, как боль постепенно уходит. Так было всегда. Волшебные мамины руки…
- Мам, а куда мы плывём?
- Ну как же, Костенька? Все плывут к будущему. И мы туда тоже плывём.
Я улыбнулся:
- В светлое будущее?
- Ну конечно, родной ты мой!
Я немного помолчал.
- Знаешь, я так сильно хочу пить!
- Знаю, сына. Потерпи.
- Мам, ты зачерпни мне с реки …, ладошкой.
- Там не вода, сынок. Там ночь. Потерпи, прошу тебя.


ДЕНЬ 10
Раз, другой, третий… Я открыл глаза. Небо посерело. Свинцовые тучи, казалось, висят над самой решёткой. Рукой дотянуться можно!
Ещё несколько тяжёлых капель окончательно привели меня в чувство. Шатаясь, я встал и держась руками за скользкие стенки поднял голову наверх.
В следующее мгновенье, словно чья-то невидимая рука до отказа отвернула небесный вентиль, и на землю обрушился настоящий ливень.
В меня будто вселился дьявол. Я стоял и хохотал в каком-то истошном восторге! Потом задрал голову, открыл рот и стал жадно ловить живительные слёзы Зевса.
- Давай! – закричал я что было силы. – Давай! Ещё! Ещё!
Внезапно я почувствовал, как моя яма стала наполняться водой.
Упав на колени, я склонился и стал пить, чувствуя как с каждым глотком мой высохший организм возвращается к жизни.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался.
Тяжело дыша, я придвинулся к стенке и наслаждался образовавшейся тёплой, дождевой ванной.
- Всё будет хорошо. - улыбнулся я. – Мы знаем куда плывём...

ДЕНЬ 12
Не знаю, сколько я проспал. Но когда открыл глаза, - увидел, что воды в яме почти не осталось. Истосковавшаяся по влаге земля выпила почти всё. Я припал губами к небольшой лужице, и в три глотка осушил её.
Неожиданно сверху послышались голоса. Я замер. Это был знакомая до боли речь, ставшая неожиданно для всех чужой. Показалась голова в каске. Раздался удивлённый возглас. Затем смех. Голова исчезла, а вскоре стихли и голоса.
Наверное думали, что тут давно уже труп лежит. На-ка, выкуси! Сволочи!
Я хотел крикнуть им вслед что-то обидное, злое… Но неожиданно почувствовал, как меня охватил жар. Голова закружилась. Я прикрыл глаза рукой и прислушался к себе.
Что со мной?
Жар волнами то окутывал меня, то отпускал, а затем и вовсе пропал, и я забился в ознобе. Свернувшись калачиком и обхватив себя руками, я вжался в стену и безуспешно пытался согреться. Впервые я пожалел, что солнце не доставало до дна ямы.
Над решёткой вновь появилось чьё-то лицо. Солнечные блики золотились в кудрявых волосах. Потом он встал во весь рост, и я с удивлением обнаружил, что вижу через него облака. И крылья за спиной.
Ангел, что ли? Но откуда? Или я уже …?
Сильно ущипнув себя я поморщился. Нет. Определённо, во мне ещё теплилась жизнь.
Тем временем, ангел просочился сквозь решётку и спустился ко мне.
- Ты дыши, - прошептал он наклонившись. – Главное, - дыши.
- Я дышу. – зубы выдавали лёгкую дробь.
- Вот и молодец. – ангел одобрительно кивнул головой. – Холод, он уйдёт. Он жизнь не любит.
- Скорей бы уж.
- Всему своё время. Потерпи.
- О. Вот и мама так говорила…
- Вот ради неё и потерпи. Дети не должны уходить раньше родителей.
Я посмотрел на кусочек голубого неба.
- Да я и не собираюсь.
- Ты, главное, - дыши…

ДЕНЬ 14
Первый взрыв раздался далеко и взрывная волна не дошла до ямы.
Второй подбросил меня словно куклу, и я сильно ударился головой. Но боли не почувствовал. Я вообще ничего не чувствовал. Ни себя, ни времени…
А потом началось…
Земля застонала от чудовищных разрывов. Воздух словно сжался, пытаясь укрыться от трассирующих пуль.
Угасающий мозг слабо отметил характерный свистящий звук.
Из миномётов кладут…
Сила разрывов вырисовывало в подсознании 120-ый калибр.
Как на учениях…
На моих потрескавшихся губах едва заметно заиграла улыбка.
-Так им, ребята! Жарьте… Вколотите их по самую шляпку.
Мысль о том, что траектория мины позволяет ей угодить прямиком в мою яму даже не приходила в голову.
Я уже не мог умереть и был абсолютно спокоен. Даже равнодушен. Я просто устал. Очень устал. И держался лишь на последних словах небесного создания.
Дети не должны уходить раньше своих родителей.
В который раз уже я посмотрел наверх.
Странное дело.
Небо больше не делилось на квадраты. Решётка исчезла…
- Вот он! Ребята, сюда!
Лёшка.
Ну, конечно! Я даже не удивился. А кому ещё сердце могло подсказать, где искать друга?
Я хотел поднять руку, но смог лишь едва пошевелить пальцами.
- О, Господи! Да он живой! Живой, чёрт возьми!!!
Я не торопясь подплывал к светлому будущему.