Я в детстве, помнится, пришел в слезах домой,
И жгла обида – вездесущая старуха…
Но мой отец, склонившись тихо надо мной
Мне слезы вытер, и шепнул тогда на ухо:
Не плачь, сынок, скажу, наверняка,
Для слез твоих серьезной нет причины…
Утраты будут позже, а пока…
Не плачут настоящие мужчины.
Прошлись года по нашим душам, по лицу…
И сыновья теперь спешили за ответом.
Но я как прежде, неизменно шел к отцу,
И он все также помогал своим советом.
Давай, сынок, тобою я горжусь,
Что вырастил достоянного я сына…
Но что бы ни случилось, ты не трусь
Не плачут, настоящие мужчины.
Умчалось время быстротечнее воды
С тобой не встретимся уже. Прости за это.
К тебе пришел, отец, твой сын. Виски седы.
Как не хватает твоего теперь совета.
В руках моих букет цветов из четных роз…
И сердце рвется, словно раненная птица.
Прости, отец, Я не жалею нынче слез,
Хоть ты учил – мужчинам плакать не годится.
Я в детстве, помнится, пришел в слезах домой,
И жгла обида – вездесущая старуха…
Но мой отец, склонившись тихо надо мной
Мне слезы вытер, и шепнул тогда на ухо:
Не плачь, сынок, скажу, наверняка,
Для слез твоих серьезной нет причины…
Утраты будут позже, а пока…
Не плачут настоящие мужчины.
Прошлись года по нашим душам, по лицу…
И сыновья теперь спешили за ответом.
Но я как прежде, неизменно шел к отцу,
И он все также помогал своим советом.
Давай, сынок, тобою я горжусь,
Что вырастил достоянного я сына…
Но что бы ни случилось, ты не трусь
Не плачут, настоящие мужчины.
Умчалось время быстротечнее воды
С тобой не встретимся уже. Прости за это.
К тебе пришел, отец, твой сын. Виски седы.
Как не хватает твоего теперь совета.
В руках моих букет цветов из четных роз…
И сердце рвется, словно раненная птица.
Прости, отец, Я не жалею нынче слез,
Хоть ты учил – мужчинам плакать не годится.
МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЭТИ ПЕСНИ ОБ ОДНОМ...