стилизация под Осипа Мандельштама. Нашедший подкову.

Ты пришел и я вдруг раб твой и разбойник .

Триллионы Почему-то составлют мою планету
Перерождаються как химические элементы
Несказанные слова не случившиеся желания.


Твоя память возбужденная блеском бурлеска
Мою двухрублевую крестианскую душу
Что сегодня в домашней тишине преет
Как пот на железной чуть поржавевшей крышке
Консервы ручного приготовления -так
И неоткрытой, потому что внуки больше
Не приходят в отеческий дом.

А я утешусь сегодня словом
Спасибо цивилизации, что уже не вином.
Поживу еще пару лет экспромтом
Выковыривая из памяти тошнилки.
А потом уеду к деду Мазаю
Или египетским Пирамидам.

Утро, и мне их больше не надо
Ведь есть рожденный природой и мной
Ребенок
И я приподниму его чтобы он смотрел
На высоковывешенные пока для него картины
Как ты когда-то меня поднимал
И я ,неосторожная, переселилась
В увиденную мною картину
Едва держа ноги на земле.
Чувствовала нечто невидимое
Слезящее во мне, вроде голубое
Безхимическое, незапланированный ор
Через органы , сухой рот и скелет
Дыра во мне траурными нитками сплетала
Мои дни как отрицательные числа
На шкале Х -У
Это нечто голубое , струящеееся
Плакало во мне как дитя
И кричало  : « Папа, папа подними меня ! »
И желание глупое , сквозное
Что бы ты увидел и со мной заплакал
Накрыло меня , как самаубийцу, желающего
Что бы наконец-то его родитель увидел
Как взаправду больно его ребенку
Но только зачем ?

Цифры, сильнее чем люди.
Люди не могут так быстро прощать
За то что тот кому давал пить воду
Не сказал тебе « спасибо »
Пока опомнишься -четыре померещиться.
А пять превратиться в шесть,
И ничего нельзя успеть
Разве что плакать , писать и надеяться.

А пока нитки траурных дней пришивали мое сердце
На то же место, вяли маки и росли красные тюльпаны
В Амстердаме и в моем дворе и на моем диване
На ткани от пледа ,и в камине в золе, и на трубе.