Бегство поэта. Поэма фентези

Дни мои в Зурбагане
Текли, словно мед, неспешно
Льющийся тяжко в крынку, -
Гостинец из дальних мест;
Бывало - неслись, как л'ани,
Напуганные, конечно,
А то и змеили спинки,
Как юркие рыбки р'эст.

С утра выходил лениво
Из дома с резною дверью,
След в след за дорогой к морю
Шел в лавку Раскосой Тосс.
Просил две бутылки пива
И новые писчие перья.
А в дни, когда ветер был горек,
Я брал и пяток папирос.

Чуть-чуть полюбезничав с милой,
Но слишком застенчивой т'хаккой,
Которая - мне известно -
Ждет мужа из дальних земель,
Я шляпу сдвигал на затылок,
Прощался с ней и собакой
Породы мохнатой местной,
И - к морю, туда, где мель.

На камень поющий садился
Меж скал, где почти нет пены.
Однако, порою т'сыла
Тревожила мой покой,
Иль двант на песке копошился;
Я клал тетрадь на колени,
Потом доставал чернила -
Фиксировал опыт свой:

Мол, здесь, в глуши, в Зурбагане,
Одни дни текут так неспешно,
Словно-де мед из крынки
В одном из жертвенных мест,
Другие танцуют, как л'ани,
Брачующиеся беспечно,
А третьи мчатся как кинку,
Свистящая "смерть-с-небес"...

Все записав, как было,
Я с хрустом тянулся к небу,
Щурясь, смотрел на чаек -
ВысОко ли, низко ль парят? -
А пиво уже остыло,
Завернутое в зезебо,
Обычный для домохозяек
И молодых ребят...

Я нехотя раздевался
До самой пупырчатой кожи,
Что, ветер соленый почуя,
Вставала вдруг на дыбы,
И пару минут препирался
С собою самим - о Боже! -
Плыть иль не плыть до буя
По пышным персям воды.

Потом все же плыл, а чайки,
Завидя меня, спускались,
И, целясь в мою макушку,
Пытались меня оскорбить.
Я, кстати, здесь слышал байку,
Что птицы с войны остались,
"На клювах, ну... типа мушки".
А что ж, очень может быть...

А после соленым зверем,
Пыхтя, выползал на камни.
Вслед чайки орали гневно,
Бессильно кружа над водой.
Ритм мира был так размерен,
Так плавно плыли о-вамни,
Что я начинал распевно
Беседовать с тишиной.

Магия мари воздушной,
Похожей на мятую пленку,
В чакры свободно вливалась,
Бенгальским огнем искря,
Невидимым глазу. Лишь души,
Как говорили мне энку,
Чистые, словно фаллос
Дэбу, узрят; но зря

Вовсе не духом, не чувством,
А совокупностью аур...
Регулы самки заката
Моря омыли постель.
Вот как! увлекшись искусством,
Я, педант-бакалавр,
Время не чту, а ведь т'ат'а -
Склочная мадемуазель.

Реверс по рдяной дороге.
Клумбы отчаянно свежи.
Тени уже крадутся
К додекаэдрам домов.
Завидовали мне многие,
Но не невежды - невежи...
- Но я ведь смогу вернуться?, -
Я уточнил у Богов.

Словно в ответ на это,
Толстое одеяло
Сумерек, вкусных, как кофе,
Сваренный на песке,
Черным футлярным фетром
Тело мое объяло.
Ветер треснувшим бофе
Где-то свистел вдалеке.

Адресовав подъятье
Белой кожаной шляпы
Сфере неяркого света
У двери застенчивой Тосс,
Представил: тяну вверх платье,
Что легким крылом араппы
В самом начале лета
Скользнет по волне волос;

Представил, как побледнеет
От страсти она, не от страха,
Как острыми коготками
Напьется моей спины...
Как жаль, что еще имеет
Либидо, тупая сваха,
Власть над моими мечтами,
Порой претендуя на сны.

Да это не неприятность:
Ждать-то осталось немного.
По крайней мере, не очень,
Не раз замечал я, как грудь
Чаще вздымает мягкость
В ответ на вибрацию рога;
Платье из шелка рабочее
К'аха лишь чудом не рвут.

Простые местные нравы:
Если друг к другу так тянет,
Сдерживаться не принято -
Никто таким не судья.
"Они абсолютно правы -
Иначе цветок завянет,
Семя задаром прольется", -
Отчетливо понял я...

Да, время мое в Зурбагане
Часто меняло скорость.
Порой не успел разогнуться -
А день уже был таков!
В Столицах - баран на баране,
Академия, юная поросль...
"Как мне туда вернуться?" -
Я вновь теребил Богов.

И Боги велели вернуться.
Я чудом избегнул опалы,
И как-то так все закрутилось...
За мостом я рушил мост...
А нынешней ночью проснулся,
Увидев во сне опалы,
Что еле в глазницы вместились
Раскосой смуглянки Тосс.

Я сразу решил: не поеду.
Даже под страхом казни -
Что мне в Зурбагане делать?
Ее, как я слышал, увез
В страну Голубого Геда
В которой не жизнь, а праздник,
На новенькой каравелле
Муж ее, грубый матрос.

Но вдруг, без моей на то воли,
В душе зародилось чувство,
Похожее одновременно
На чирей и на любовь.
Я скорчился, будто от боли;
Мне сделалось гулко и пусто.
"Но... как я... смогу к ней... вернуться?.." -
Сквозь зубы я плюнул в Богов.



ЭПИЛОГ

Конечно же, я помчался,
Врагов рассмешив в Столицах,
Конечно, как в скверных романах,
Ее там уже не застал…
У запертой двери - смеялся,
Припомнив деканов лица,
Когда рассказал им о планах
На тот волшебный кристалл.

Море с размеренным гулом
Слизнуло с камней окурок.
Мой, было притихший, разум
Пробовал вновь стать мечом...
И только каким-то чудом
Разведчик из племени Уррак,
Прозванный Метким Глазом,
Попал мне всего лишь в плечо...

...Я больше не стану прежним,
Я это прочел по лицам
Седых молчаливых горцев,
Что, вылечив, взяли в семью.
Но страсти, гнилые одежды
Глупости, как говорится,
Трещат на ветру, как скьорце:
«Встречу матроса – убью!»