Куст жёлтой сирени

А странный куст жёлтой сирени
Цветёт у лавки неизменно…
Мной не разгаданный, мой тайный
Я позабуду – это правда –
Дней через семь сама,
Спонтанно
Тебя.
Ну, а пока…
Шагаю к храму,
Морщусь от пыли атомобильной,
Пытаюсь вспомнить функции ахилла,
Неделя до операции, и мне бы текилу.
Нельзя – под запретом. Так надо.
Вендетта –
Опять умирают в дешёвой рекламе:
Она на Мальдивах, а он на Майями…
Прощу ли?
Да вроде простила…
Вот только сирень равнодушье с удила
Спустила…
Под дверью церковной немного остыла.
Стою, а молитва не хочет читаться.
Мне страшно, как в детстве в грозу за двенадцать.
Узнают? – Не стыдно.
Пред кем мне стыдиться?
Я плачу, не сильно, склонившись над выдрой.
Сидит, истощавшая, рядом под ивой.
Как здесь оказалась озёрная дива?
Мне жальче её
Чем тебя. Одичавши,
Прильнула к душе, как и я,
Обмельчавшей.
Нет-нет не умом иль культурой душевной –
Желаньем своим
Жить… верить
Без всякой надежды.
Жить каждой секундой от мая до мая,
За жизнью скучая, по каплям читая,
Как северный ветер на пляжах гоняет
Зонты и пакеты,
Как мальчик бежит от дождя под навесы,
Как ты отмеряешь шагами все стены,
Намокший, продрогший, заботливо нежный
Но не ко мне, а к корейцу и гейше.
Мы альтруисты ко всем потерпевшим.
Кроме родных, что ночами в пижаме,
Корчась от боли, звонят твоей маме,
Чтобы узнать, может там задержался?
Чтобы не думать, что в морге, что… в фальши
Жить очень долго с тобой приходилось…
Лавка всё та же. Надо же стихли
Пчёлы над жёлтой сиренью не сгнившей.
Всё поправимо.
Да всё… кроме жизни.