Сто сонетов... Двадцать второй

Река надежды плещет о борта
Судёнышка, которое кроили
Мы на двоих, оно погрязло в иле,
Как туша полусгнившего кита,
С затворником (метафора не та!),
С Ионой, подыхающим в горниле
Надстроек судна, такелажец смыли
За экипажем жизнь и суета, -
Все те же волны сумрачных обид.
И что тут скажешь в виде утешенья?
Кого дарует бог за прегрешенья
Величием апостольских орбит?
Любимых, тех, кому благоволит,
Кого козлом имеет отпущенья.