И пить любовь из родника

Когда совсем невмоготу,
Я открываю томик Фета
И погружаюсь в наготу
Души прекрасного поэта.
И все заботы - до одной -
К ногам ложатся книжной пылью,
И кто-то, складывая крылья,
Мостится рядышком со мной…
Когда в безвинный лик зари
Стволами целится охота
Опять я слышу: плачет кто-то,
Дрожит и мечется, внутри,
И бьется крыльями, как птица,
И даже в дрёме праздных дней
Мне не даёт на ключ закрыться
Ни от себя, ни от людей.

Смеётся мне; и ей поётся,
А в горе - самою родной,
Любимой женщиной прижмётся
И запечалится со мной….
Скажи, крылатое созданье,
Какой ты памятью живешь
И за какое наказанье
Меня чужою болью бьёшь?
Зачем, в тотчас, когда прилягу,
Читаешь Мандельштама стих
И, плача, ищешь по ГУЛАГу
Убитых родственниц своих?
Зачем, надев Христово платье,
Глотаешь пыль далеких стран,
Летишь обнять Его распятье
И гвозди вытащить из ран…

То к старикам ведешь и вдовам:
Кому - скосить, кому - колоть,
А потерявших веру - словом
Позвать, как нас учил Господь, -
Войти сквозь чёрствости засеки
И равнодушья облака
В души таинственные реки
И пить любовь из родника....
И шепчет ранними часами,
Укутав шёлковым крылом,
О жизни, родине, о маме,
Заре, уснувшей за селом,
Друзьях, которых больше трети
Афган огнём своим скосил,
О лучшей женщине на свете,
Что дать мне Бога упросил…

Так и живем: грустим и пишем,
Поем и верим в чудеса,
И тихо плачем, если слышим
Друзей ушедших голоса…