Сборник Уводит память меня вдаль опять

Енька

Меня уводит память в те года,
Когда мне было лет всего шесть-семь,
Таких, как я, был полон двор тогда,
И верховодил некий Сашка всем.
Он был постарше нас на пару лет,
Естественно сильнее и быстрей,
Одним из первых он имел велосипед,
И между нами был он всех хитрей.
Он мог умело стравливать детей,
Потом еще разборку учинить,
И тех, чьи семьи были победней,
Мог словом очень больно оскорбить.
Кино с индейцами в те годы для ребят,
Было важнейшим в плане воспитанья
Из добрых деток, – в маленьких волчат, –
Закладывая злобу в их сознания.
Смотри как много трупов и стрельбы,
В картинной позе всадник вскинул руки,
Но главное, что там, – совсем не ты,
И ты не испытаешь его муки.
Зато, каков азарт, среди киношной тьмы,
Хотят волчата тоже быть волками,
Стал Оцеолой* Сашка, ну а мы –
Индейцами, живущими в вигваме.
А раз индеец ты, – то будь любезен друг,
Обзавестись индейским антуражем,
Перо за ухом, стрелы, гибкий лук,
И лица маминой косметикой намажем.
А наконечники для наших стрел,
«Клепали» мы из крышек для сметаны,
Из их фольги любой из нас умел
Острейший конус сделать для метанья,
Те стрелы были, в общем-то, опасны,
А в луке тетива из толстой лески,
Они входили точно ножик в масло
В тонкое дерево, картон и доски.
Да, – наконечники при этом гнулись,
Но все ж легко мишени пробивали,
Вождь как-то крикнул:
«Быстренько собрались, –
Идем охотиться», – все дружно закивали.
Тогда в подвале разродилась кошка,
И было, помню, шестеро котят,
«Стрельнем котенка!», – выкрикнул Сережка,
А вождь: «Неси, – мой краснокожий брат».
Бежит в подвал подобострастной рысью
Тот глупый «брат» к кошачьему семейству,
И вынес наверх ма-а-ленькую кису, –
Все замерли перед кровавым действом.
Котенок жалобно мяукал в центре круга,
Среди «волчат» в испуге маму звал,
Стрела на тетиве, – лук натянулся туго,
Вождь целил в голову, а на лице оскал.
И тут я понял, что совсем не волк я,
Меня Неведомая Сила увлекла,
Упал на землю я, на оба локтя,
А возле уха в грунт вошла стрела.
Того котенка мы назвали Енькой,
В те годы модный танец был такой,
Мать говорила: «Бледный был как стенка,
Когда котенка ты принес домой».
* * *
Тот Сашка вырос и стал важной «шишкой»,
Сережка отсидел уже раз пять,
А я на старости писать вдруг начал книжки,
Уводит память меня вдаль опять.

* Оцеола – благородный индейский вождь в исполнении югославского артиста Гойко Митича.