Всё стало приторным без "Человека-Бури",
Глаз режет блеск искусственный проросших нечистот.
Колючая идея наглоталась дури,
Под звуки тошнотворные зашила себе рот.
Сломалась оборона, оголились вены,
Февраль, раскинув сети, в ловушку заманил.
Сгорел в объятьях мифической сирены,
Которую, всю жизнь свою, безжалостно душил.
С надрывом сердце, все нараспашку двери,
Осколок правды в системе "ожиревших" слов.
Жил на пределе в хоромах стратосферы,
Не подпуская близко ни кумиров, ни богов.
Смотрел на вещи изнутри, чудес касаясь,
Срезая скальпы махом с прожорливых цензур.
Бил матом напрямик, стихами прорываясь,
Через запреты строгие назойливых структур.
Мы не растратили всё то, что он оставил,
Как волки огрызаемся на лай собак цепных.
Клыками рвём органику тюремных правил,
В своём упорстве, всегда чужие для других