Государыня Елизавета 6

Раз приходится надвое плавить свинец
Парафин и устои,
В обобщенных пределах конец — не конец,
А обычное дело, простое
Удвоение разности страждущих тел,
Промежуточный водораздел

Потому ли, что жизнь не закончилась там,
На развилке развалин
Или что-то иное, когда пополам
Богородица Авель и Каин,
Неделимая Троица, общий Содом,
Покаяние, каша с котом.

Только смыслом раскаянья суть не смести,
Что должно, то и было,
Что должно, то осталось, в груди и в горсти:
Полбулавки, душистое мыло,
Сорок семь поцелуев, лосось в чугунке
И табличка на старом звонке.

Рассуждения после привносят разлад
В стройный абрис квадрата
И вопрос через время: а был ли Пилат?
Не подносится, как эскапада,
А почти объективен в наборе клише,
Словно жабячий рай в шалаше.

В богородичном деле расчёт пустяков
Обязателен сразу,
После — что-то внушить сонму еретиков
Или вытравить эту заразу —
Не удастся, не хватит икон и костров,
Индульгенций и антимиров.

То-то, в выборе бога случайностей счёт
Превосходит по праву
Все разумные рамки обмана; почёт
Клиру, пастве же — вечная слава!
Столько жалких веков сотворять путоту
В пустоте пустотой по кресту.

Каждый лжёт, как умеет, не выгоды для
Препарируя действо
То ли лёгким обманов Эмиля Золя,
То ли логикой злой фарисейства,
Но событие после события — лишь
Солнце в лампе «летучая мышь».

Морфология формы хранит изнутри
Измененья снаружи...
А куда улетели твои снегири,
Благодетели цвета и стужи?
Только серая немощь гарцует в снегах,
Как и я в снегириных долгах.

В светлый образ истории лепит закат
Не последнюю глину.
Это после вмешательство дня поместят
В обожжённый стандарт каолина
Или как неудавшийся слой отобъют
В артефакты надкусанных блюд.

От ножей “Tramontina” не требуешь шов,
Ими резать и резать.
Кости страхов Христа обошли голышом
Под текущий простор полонеза
Все завалинки с хохмой о красном вине,
Это надо же! — сам охрене...

Лама — та же альпака, ещё и верблюд,
Если в общем и целом.
Каждый ваш покровитель всегда из Малют,
Даже густо присыпанный мелом,
Будь-то бог или так, исполнительный хлюст —
Бюрократ, демагог-златоуст.

Нет, принять правоту существующих благ,
Что помадка ковбою.
Я давно уже вывесил собственный флаг
Постоянной готовности к бою
С этим миром, рискуя на шатких мостках,
Так и быть, помереть в дураках.

Ну, же, пегая пони, исполни поклон,
Мы опять на манеже.
Кто-то требует старый «Малиновый звон»,
Большинство — всё-же “Tombe la Neige”.
Ну, а мы им лишь «Йомена старый колпак»
Вместе с blues-ом бродячих собак...

Эхолотом миграции льдин и скворцов,
Без насмешки навета,
Здесь является гон оголтелых самцов,
Государыня Елизавета.
Что грешить, я и сам-то гляжу не туда,
Когда тает на окнах слюда.

Совпадение прихотей в жанре d`amore —
Частый символ раскола
Ареала, подмостков, борьбы, сигнатур,
Школа жизни, а может не школа,
А сама эта жизнь без расхожего: вдруг, —
На исход, на излом, на испуг.

Но исследуя толику хлебной воды
На часы послевкусий,
С абстинентным синдромом снимаешь плоды
Недомолвок, прочтений, перкуссий,
Понимая, что истина, если и где,
То, опять-таки, в хлебной воде,

Может, в этом стакане, а может, в другом —
Расхожденье не в смете,
А в возможности чувствовать мир не врагом,
Ошибившись однажды и в цвете,
И в благом окружении вящей души,
Занырнув с головой в камыши.

Я не верю, что осень пытается сжечь
Имплантации года.
Что-то, нет да останется: града картечь,
Щебетание птички удода,
Комариный укус, огуречный салат
И уж точно — вчерашний обрат.

Но до тех октябрей ещё целый сезон,
Что-то вдруг, да случится:
Спляшут новые пары Le ballet de la Merlaison
И доступней окажется Ницца,
В журавлиных пролётах остатки жары
Растворятся с последним «курлы»...

Ах, ты, девочка, девочка... Жёлтый паркет,
Золотые погоны...
Где всё это и тот беззаботный кадет?..
Две страны, отставник и матрона,
И та самая жизнь, за которой ни зги
И родные: враги — не враги...

В монархических шахматах хода: прости! —
Нет у белых в запасе.
И у чёрных, наверное, нет. Отпусти
Во плоти, в образах, в пересказе.
Пат не выход, а впрочем, не выход и мат,
Так и так проиграли стократ.

Доживаем, приходится, возраст, тавро,
Время, пятое, книги...
Я ещё бы сумел станцевать болеро,
Если сбросить все эти вериги,
То с одной поэтессой, а то и с другой
И уехать служить в царандой.
19.05.2012