Сентябрь. Двенадцатое. Сорок первый год. Из цикла «Дети войны»

Сентябрь. Двенадцатое. Сорок первый год
Из цикла «Дети войны»

Посвящается моим родителям, Виталию Борисовичу и Надежде Дмитриевне

В основу стихотворения положены детские воспоминания моего отца.


Посёлок Троицкий. Окраина Одессы.
Сентябрь. Двенадцатое. Сорок первый год.
Светло и ясно в обозримом поднебесье,
Денёк мой детский лёгким облачком плывёт.

Мне нет пяти ещё. Уже привык к войне я,
Верней, не помню довоенных мирных дней…
Грохочет Юг, в сраженьях Запад пламенеет,
Горячим Север стал от взрывов и огней…

С утра затишье. Я на трассе, возле дома,
Ведь там «полу́торка»*, ведь там солдат-шофёр,
Не унывая из-за множества поломок,
Чинить пытается израненный мотор.

Я рядом с ним. Я с интересом «весь в ремонте»
(О, бремя сладкое мужских серьёзных дел!)
«Где твой отец?» - шофёр спросил. «Отец - на фронте!» -
- я отвечаю, вместо эР кристалля эЛ…

«А мамка где?» «А вон, с сестрицей, под навесом» -
- я тычу в сторону родимого жилья,
Где мать стирает для защитников Одессы
Огромный ворох гимнастёрок и белья.

«Так ты за старшего?» - солдатский дрогнул голос, -
- «У нас с женой, таких как ты, - три малыша…»
И в этот миг земля как будто раскололась,
Горячим звоном резануло по ушам.

Я чуть оглох, но слышу, как осколки с треском
Борта́ «полуторки» в щепу крушат-крошат…
Снаряд осколочный - «привет от Антоне́ску**»
Лёг между домом и дорогой в аккурат…

Меня с водителем «полуторка» укрыла
От неизбежности осколочного зла -
- Непостижимая решающая сила
Меня, видать, в тот день для жизни сберегла.

Всё это понял я потом, лет через сорок.
Ну, а тогда, в испуге впавши в немоту,
Бегу я к матери сквозь пыль и дымный мо́рок,
Бегу, предчувствуя недетскую беду…

Она лежит. Я знаю - маме очень больно.
Вокруг вода из опрокинутых корыт.
Она молчит. Не плачет. Лишь непроизвольно
Собой сестру мою пытается прикрыть.

Вот… внучка… там, где ты стоишь, она лежала…
Двумя осколками распорот был живот…
Такие маленькие бляшечки металла…
Такой в судьбе неотвратимый поворот…

Крови́ не много помню. Но из страшной раны
Почти все внутренности вывалились в грязь…
Сестра - жива, цела, но хнычет как-то странно,
Прижалась к маме, словно ей помочь стремясь…

Сестра мала́ ещё: ей «год с пол годом» только
Должно исполниться в ближайшем октябре.
Смерть не хитрей судьбы… Один их двух осколков
Возможно, смертью адресован был сестре.

**************
Потом я помню, как соседи прибежали,
Как словом злым шофёр «полуторку» завёл,
Как маму ловко завернули в одеяла,
Как приспособили взамен носилок стол,

Как увезли её в «Еврейскую больницу»***,
(но, впрочем, это пояснили мне потом),
Как тётка плакала, и как меня с сестрицей,
Обоих взяв на ру́ки, унесла в свой дом…

**************
Тот день запомнился. А дальше помню смутно,
Лишь по рассказам многочисленной родни,
О том, что мама умерла в больнице утром,
Что мамин папа - дед мой - маму схоронил…

Он хоронил один, когда повечерело,
Поскольку с неба «рамы»**** ушлые весь день
Немецким асам и румынским батареям
Давали цели на скопления людей.

**************
Пришли… Смотри - твоей прабабушки могила…
А рядом, видишь, - даже нет и двух шагов -
- Невзрачный памятник, и двадцать семь фамилий
В боях***** погибших краснофлотцев-моряков.

Их тем же вечером привёз шофёр тот самый
Вдвоём на пару с поседевшим старшиной.
И дед помог служивым вырыть рядом с мамой
Один на всех братишек кубрик земляной…

Их хоронили в окровавленных тельняшках,
В зелёный саван плащ-палаток спеленав…
Оставь им, внучка, две гвоздички, две ромашки,
А я, пожалуй, выпью рюмочку вина…

**************
Чуть позже, в том же сорок первом, трижды клятом,
Погиб наш папа, защищая Ленинград.
Об этом стало нам известно в сорок пятом,
Когда ответил на запрос военкомат.

**************
Мне и сестре не довелось хлебнуть печали
воды сиротской из колодца лет лихих:
Нас тётка с мужем приютили, воспитали,
А мы родителями называли их…

**************
Война и детство - боль и страх с надеждой в сме́си…
С тревогой радостной я помню - как сейчас ! -
- Апрельский день освобождения Одессы,
Но расскажу об этом в следующий раз…

____________________
* Полуторка - ГАЗ-ММ и ГАЗ-АА — грузовые автомобили Горьковского автозавода, грузоподъемностью 1,5 т. К началу Великой Отечественной войны в РККА числилось 151 100 автомобилей этих моделей.
** Антоне́ску, Ио́н Ви́ктор (родился 2 июня 1882, расстрелян 1 июня 1946) — румынский государственный и военный деятель, маршал, премьер-министр и кондукэтор (аналог фюрера или дуче) Румынии в 1940—1944 годах.
*** Еврейская больница - знаменитая на всю Одессу больница № 1 по улице Мясоедовской, 32.
**** Рама - «Фокке-Вульф» Fw 189, или «Uhu» (по нем. «филин») — двухмоторный двухбалочный трёхместный тактический разведывательный самолёт. У советских солдат существовала примета: прилетела «рама» — жди бомбардировщиков. Как правило, сразу после пролёта разведчика по обнаруженным целям наносился артиллерийский или бомбовый удар.
***** Как раз 12 сентября, после перегруппировки сил, румынские войска вновь перешли в наступление. 14 сентября румыны прорвали вторую линию обороны в южном секторе (совсем недалеко от места событий, описываемых в стихотворении). Наши войска понесли большие потери, но и сами румыны были очень обескровлены и 22 сентября прекратили наступление.