Выбор

А. Дешабо




Выборы

Опять у нас безвременье, безвластье
И в переходе нищих блеклый ряд,
А над страной беснуется ненастье
И вождь вонзил в нас свой холодный взгляд.

И мы ползем как кролики к удаву,
В руке до боли сжав свой бюллетень,
Нам говорят, что мы ползем во славу,
Что б к нам пришел наш новый светлый день.

Но в голове моей один вопрос,
И вправду ли ползем мы все во славу?
Ах, как мы ждем, что б к нам пришел Христос,
А нам опять подсунули Варавву...


Уголок Вселенной

Как лучшие умы над этим бьются
Так кто же мы? Откуда и куда?
Куда дороги пыльные так вьются
И замыкаются в бесцельности труда?

Есть уголки Вселенной, я их вижу,
Там море неподвластное рулю,
Я расстоянья эти ненавижу
И бесконечность эту не люблю.

Я слишком мал для всей Вселенной,
И я прикован, словно Прометей,
На маленькой Земле бес тленной,
Как чья - та выдумка затей.

1996г. Пятигорск





***

Не я сказал, меня вы извините,
Всего за пару выпресненных слов,
Поэтов строго не судите,
Поэзия - послание Богов.

Она дала окраску нашим чувствам,
То ностальгия, вдруг, тоска, полет,
То рвется боль с жестоким хрустом
То птицей переливчато поет.

Не надо слов, а вникни только в звуки,
Прислушайся к мелодии, как льет,
Душа свои к нам тянет руки,
И просит нас о чем - то и зовет.









***

Мы все без исключения, иуды,
Не говорите - я не виноват.
Ведь кто-то как индюк надутый,
А кто - то просто глуповат.

Мы что - то важное предали,
Случилось это не вчера,
Но как - же долго мы молчали
Впустую тратя вечера.

А в это время власти прибирали,
Все что у всех лежало на виду
Мы что - то даже, вроде, избирали
Нас окруживших властную среду.

И вот теперь построена страна,
В ней государства есть оплот,
И только лишняя деталь одна
Потерянный, не нужный ей народ.

Но что теперь мы сделать сможем,
Какие отвели нам роли?
Себе ничем мы не поможем,
Когда наш разум под контролем!






















Видишь, звезды мерцают загадочно эти,
Расскажу я тебе,
если только послушать не прочь,
Самую древнюю,
самую дивную сказку на свете,
Тысячу и одну ночь........

В мире, что лучшее есть все рассеяно
Каплями, будто роса,
Поймано море в клетке-бассейне,
Но снятся ему паруса.

Горы сверкают розовым снегом,
Гордо парит над ними орел,
Свет озаряет созвездие Вега,
А над туманностью встал ореол.

О, неспокойно в центре галактики,
Сто тысяч солнц зажглось в одночасье,
Волны магнитные хлынули в Арктику
И принесли на планету несчастье.

Вспыхнули войны, будто в пожаре
Страны в огне заплясали неистово,
А короли в кабинетах шагали
Страницы истории перелистовали.

Их ремесло убивать, наслаждаться,
Их ремесло и себя утверждать,
А храбрым солдатам нужно сражаться,
А храбрым солдатам идти умирать.

Нету начала у сказки, у этой,
Нет, и не будет конца,
В дальней стране, затерянной где-то
Встретил старик на дороге юнца.

-Здравствуй, старик - молвил юноша тихо.
-Доброе утро - ответил мудрец,
-Что в путь заставило? Радость ли? Лихо?
Дело какое? Начало? Конец?

- Я, понимаешь, старик, на распутье.
Юность как раннего солнца лучи,
Выбрать дорогу, судьею мне будьте...
- Слышу тебя, коль слова горячи.
Мир человека занят немногим,
Юность как - будто в цветеньи весна,
Дальше ты видишь, лежат три дороги-
Это искусство, любовь и война.
Выбери среднюю, кто не любил,
Зря жизнь прожил пустоцветом,
Лучшее в мире, что Бог сотворил
В тайне любви заключил он при этом.

Если пойдешь ты средней дорогою,
То не успев и дойти до заката,
Девушку встретишь в пути ясноокую,
Чья красота драгоценней агата.

Если тебя обманул шуткой грубой,
Встретиться вновь я готов на пути...
Бейте в литавры, ликуйте и трубы,
Только подумай, меня что б найти.

Вспыхнуло солнце огнем обжигая,
Дымкой покрылись дорога и лес,
Юноша вскрикнул, горло сжимая,
Только старик, что стоял, вдруг, исчез.


I.

Вьется ль дорога, лежит ли стрелою,
Солнце ли парит, висит ли туман.
Путник спешит, закат виден дугою.
Что это явь? Или может обман?

Мы красотой восхищаться умеем,
Но эта родилась на стыке эпох,
При виде ее все живое немеет
И юноша, здравствуй, сказать еле смог.

Она улыбнулась, дала ему руку
И в хороводе весь мир закружился,
Звезды звенели, ходили по кругу,
Юноша руку ее взять решился.

Время. Прекрасно мгновенье.
Не жалко отдать за него много лет,
Но это в природе, вершины рожденье,
Выше, увы, ничего выше нет.

Она полюбила и нежно и страстно
Как в давние, дивные времена,
Всесильна любовь, добра и всевластна,
Но не затмила рассудок она.

Годы проходят, проходит и время.
И красота будто капля росы,
Жгучее солнце как тяжкое бремя
Испепеляет былое красы.

Юноша начал думать, томиться,
Ради любви ли все люди живут?
Где ты, старик? Не пора ли явиться?
Снова дороги, дороги зовут.



II.
Нету начала у сказки, у этой,
Нет и не будет конца.
В дальней стране, затерянной где-то,
Встретил старик на пути молодца.

-Здравствуй, старик, мы не виделись долго.
Правду сказал ты о миге прекрасных минут,
Но верно ли люди, любви ради только,
Только и этим, все люди живут?

- Нет - отвечал мудрец внятно,
- Не подвиг любовь, а на подвиг зовет.
Мир что бы сделать прекрасным, понятным,
Смело дерзайте, любовь нам поет.

Видишь, дорога лежит от нас слева,
Это искусство творить, созидать.
Звучите фанфары, вперед иди смело,
Самое лучшее людям отдать!

Вспыхнуло солнце лучами вгрызаясь,
В мареве жарком земля задрожала,
Пространство чудовищной силой сжимаясь
В миг старика с того места убрало.

И снова дорога и синее небо,
Укрытая степь ковыльным ковром.
Он не был. Не разу здесь не был.
Но только об этом, об этом потом.

Много труда. Он нашел камни белые.
Город возвел, будто сказку сказал,
Много труда из рук огрубелых,
Потом своим эти камни связал.

И зазвучав прекрасной мелодией,
В каменных каплях застыла она,
Что б заструиться звездной рапсодией
И излучать таинство огня.


Но любоваться, увы, не пристало,
Пусть песни барды об этом поют,
Пот лишь смахнул он рукою устало
И снова дороги, дороги зовут.

-Где ты, старик? Мы не виделись долго.
Встань! Появись у излучин дорог.
Ради прекрасного люди ли только,
В мире живут отведенный им срок?

Вспыхнули звезды синим огнем,
Свет заструился лучом неземным.
Только подумал, подумал о нем,
Как появился старик перед ним.

-Видишь ли, мастер, я вправе назвать
Лучшее имя из всех имен,
Но, видимо, ты решил воевать,
Третью дорогу пройти огнем.


III

Взрывы. Слезы. Черный город.
Пепел белый вместо снега.
Горло сжал костлявый голод
В сумасшедшем темпе бега.

Страх и месть, так упоено,
Но ничто в сравнении, поверь,
Смотрят детские глазенки затаено
В страшный мир из-под нахмуренных бровей.

Ах, победы, опьяняют славой.
Власть как влага, если мир песчан,
Раз глоток, другой и третий, мало!
Выпил бы и целый океан!

Власть! Не нужно много слов,
Лишь мизинцем чуть пошевелить
И рабы тупее всех ослов,
Вашу мысль готовые ловить.

Петь вам гимн и славить на века.
Говорить - О, мудрый из мудрейших.
Власть как полноводная река,
Самоутверждение сильнейших.

Где старик? О, как ты глуп, не прав.
Власть! Сильнее чувства нету,
Все что ты хвалил свое оставь,
Не ищи и не броди по свету.

Молния рванула небеса,
Шар чернее тучи опустился.
Вспыхнул свет. О чудо, чудеса!
И старик пред властелином появился.

-Власть тебя лишь только опьянила,
Ты прошел военною тропой,
Но есть в мире истины мерило,
Если хочешь ты пойдешь со мной.

-Я согласен - властелин кивнул.
-Что ж веди, смотри, не обмани.
Вспыхнул свет и краткий миг минул
И несутся уж, куда они?

Звуки музыки раздались неземной
И поплыли мимо звезды и созвездья.
-Эй, куда, старик, постой, постой!
Руку дай. - Я рядом. Здесь я. Здесь я.






IV.
Долго путь в межзвездном хаосе дорог,
Как и к истине, он труден и опасен.
Стой! Мы прибыли - старик суров и строг,
- Видишь мир, предельно прост и ясен.
Мы с тобою в центре мирозданья,
Перед нами есть всемирный мозг.
В нем сосредоточены все знанья,
В бесконечность от нуля проложен мост.

Разума могучий океан,
Пляшет голубой, седой волной,
Карлик ты или гигант
Мыслью связан он с тобой.

В нем тысячелетия как миг,
В нем цивилизации как волны.
Все что было, есть и будет, штрих
Каждый отразится в его водах.

И крупицы не потеряны и граммы
Всех наук, искусства вечности.
Океан как дыхание Брамы
В сумеречной бесконечности.

Боже, как лжив своей спесью,
Атом Вселенной, ничтожества всплеск,
Пел о себе я победные песни,
Только оплавилась слава как воск.

Глянул в глаза старику властелин:
- Ради чего же все люди живут?
- Видишь, вокруг океан-исполин,
Он соткан из знаний, людей что влекут.
Ты окунись в океан с головой,
Смело навстречу бегущей волне,
Раскроется в миг перед тобой
Тайны природы, хранимой во мгле.

Тайны Вселенной, тайны материи,
Тайны движений, познаешь ты,
Встретишь и братьев, тобою потерянных,
С дальней забытой звезды.

Чем ты гордился и властью и славой,
Ничто по сравнению с этим, поверь,
Игра то материи лживой, лукавой,
Что в джунглях играет беснующий зверь.

Ты разве желаешь те мелкие страсти,
Когда бесконечность Вселенной манит,
Когда над природой действительной власти,
Тебе океан непременно сулит.

Ты знаешь, когда грандиозность свершений,
Покров за покровом все тайны снимать,
Гигантской энергии луч из забвений
Принять у природы и им управлять.

Смело входи в его воды,
Словно в объятья к любимой иди,
Пусть пронесутся молнией годы,
Ты не спеши меня звать, погоди.


V.

Волны. Безбрежность мгновенья и вечность,
Ясность ума воедино сплелись.
Атом повис пред глазами беспечно,
Планеты и звезды в равнину слились.

Шагаешь по ней и вновь удивленно,
Ни края, конца ты не видишь во мгле,
Как дрались, как дрались они упоено
За малый клочок на Земле.

Здесь братья и сестры, они не такие,
Есть дети, и есть повзрослей
И встреча, когда состоится впервые,
Узнаешь ты ясно себя только в ней.

Здесь даль веков и даль миров,
Здесь все спрессовано из плоти
И древней Майи снят покров,
Оборванная песнь на полу ноте.

-Но где ты, старик, я ко - встрече готов,
Увидел я мир, но боюсь передать,
Пойми, не хватает мне слов
Об этом тебе рассказать.

И только прошу, меня ты прости,
Каждому время свое дано,
Знанье мое должно расти,
Что б океаном стало оно.

Я благодарен тебе, мой старик,
Я, кажется, знаю, куда мне идти.
Мир прежний пред ним в тот час же возник
На старой развилке в начале пути.

Все повторяется в этой природе,
Кварка ли ритм иль галактик дыханье,
Судьбы людей по спирали восходят
В звездные дали зеленых мерцаний.

Нету начала у сказки у этой,
Нету конца, затерялся во мгле,
На перепутье весною где-то
Юноша шел по Земле....

_______
Адлер. 1972 г.













Стихи в прозе


Этюд Шопена

Я устало опустился на выступающий из-под снега пень и поставил перед собой рацию. В наспех натянутой палатке холодно и от густого дыма, который валит из печки, трудно дышать. Нагнувшись пониже, чтобы дышать было легче, я начал настраивать приемник на Москву: решил проверить время. В наушниках послышались шорохи, затем какое-то булькание, похожее на перекличку лягушек, морзянка и ....что это? Я замер. Я услышал чистейшие звуки, сильные, тяжеловесные, словно капли изумрудного сока.
Играли этюд Шопена. И хотя было холодно, дым ел глаза, выступали
слезы, я сидел как зачарованный, боясь шевельнуться, боясь развеять
царство мифов, которое окутало меня. Я не видел ни печки, ни закопченной палатки, ни лиц товарищей, молчаливо окруживших меня, а находился в каком-то огромном подземном гроте. Он светился и переливался всеми цветами радуги, которая, наверно бывает один раз в тысячу лет.
Передо мной раскинулось подземное озеро, светящееся холодным голубым светом, окруженное сверкающими ледяными сталактитами. И звуки, нет, это капли, падали откуда-то сверху, наполняя звенящим серебром весь этот фантастический мир.

Они то затихали где-то вдали, то обрушивались сплошным водопадом,
взметая каскады брызг, дробились, и вновь неслышно исчезали в сверкаю-щей высоте ледяного купола. Я не знаю сколько это длилось: мгновение
или целую вечность, но вот последняя капля упала, разбилась на тысячу
звонких осколков и стало тихо-тихо, будто я находился в безвоздушном
пространстве. Наконец, вдали послышался нарастающий рокот прибоя, он приближался как ураган, неся в себе неведомую силу, и забился, загрохотал громовыми ударами. Это аплодировал зал, это аплодировали мои товарищи, это аплодировал весь мир человеческому гению.
На кокой-то миг в моей голове пронеслась мысль, что жизнь там, в
концертных залах, в теплых домах, на шумных городских улицах, что она
там бушует и клокочет, а здесь, в этой злобной пляске снега и ветра, только ее отголоски, случайно занесенные эфиром.
И, вдруг, мне стало стыдно своих мыслей. Мы здесь проходим суро-
вую школу солдата. Если бы не было нас здесь, в этой снежной пустыне,
то люди не могли бы наслаждаться музыкой, не могли наслаждаться миром.
Я поставил волну на старое место.
"Сверчок! Я Сирень! Сверчок! Я Сирень! Как слышно? Прием!"
Я ответил: Слышу отлично! Готов к работе- и посмотрел на своих
друзей-солдат. Их лица светились тихой счастливой улыбкой.
Да мы нужны Родине именно здесь. В эту минуту, и нам не страшны
не холод, ни снежные бураны, ни дым, который ест глаза....
И я понял, что мы готовы на любой подвиг во имя Родины, во имя
мира, во имя тех людей, которые слушали Шопена...








Иола...

Эту песню я услышал по рации в коротковолновом диапазоне. Моя
укавешка сломалась и старшина достал из каптерки старую рацию, по моему еще из военных лет, были такие РБМ, а эта была еще старее.
-Ничего - сказал он - поработаете и на коротких.
Я, выкинув диполь, сидел в неглубоком окопе на высотке, в окружении низкорослого кустарника и надо мной раскинулось звездное полночное небо.
Я даже не знаю, была ли эта песня. Просто кто-то звал любимую - Иола, Иола..., и она ему отвечала - да, да...
Они говорили еще что-то, но язык мне был непонятен. Сначала они были рядом, и было слышно их дыхание. Иола, Иола... может это было ее
имя, а может и какое слово. Потом между ними зарокотал голос прибоя
или шум леса. Мне почему то показалось весеннего леса, высоких и диковинных деревьев. Шум нарастал и разделял их голоса - Иола, Иола... зов
продирался сквозь густые ветви, сквозь рокочущий прибой. Их голоса
удалялись, а пространства между ними заполняли все новые и новые звуки
далеких водопадов, бурлящих рек, шума больших городов - Иола..., летел
зов пронизывая пространство, что бы получить слабеющий отголосок - да...да...
А дальше, дальше послышался совсем незнакомый звук. Так могло
звенеть только безмолвие. Звенеть? Может шелестеть. Возможно это квар-
ки или иные осколки материи несли бесконечно далекий зов- Иола, Ио-
ла... Наверно они принадлежали разным Галактикам, а Вселенная, расширяясь уносила их все дальше и дальше друг от друга.
Ответа не было. Были только его тени- да, да... Выдох разделенный
немыслимым расстоянием и толстой пачкой веков спрессованных в прозрачную плоскость. Материя колапсировав, вызвала обратный эффект во времени. -Иола, Иола, Иола...
Ни одна наземная радиостанция не могла передать этот зов. Сколько
в нем было нечеловеческой тоски и жажды услышать друг друга. Пусть
скептики говорят, что земная жизнь аномалия. Пусть. И, что вокруг нет
разума. Но природа существует миллиарды лет. Это не миг, не день и не два. Миллиарды лет и где-то давным - давно оторвалось радиооблоко и, став реликтовым, поплыло словно желтый лист сбитый порывами осеннего ветра.
У этой песни не было начала и не было конца. Она внезапно появи-
лась и так же неожиданно стихла. Через несколько молчаливых секунд ее
место занял неторопливый мужской голос, объясняющий условия кормления овцематок в последние дни окота.
Я выключил рацию и еще долго сидел с закрытыми глазами, но мне
по прежнему слышался далекий слабеющий зов- Иола, Иола...

Кизил-Юрт


Зло

Я, обливаясь потом, бешено крутил рукоятку, менял свечи, подкачивал горючее. Двигатель с тупым равнодушием молчал, не подавая признаков жизни. Она лежала около машины и тихо стонала. На ее прикушенной нижней губе выступила ярко-красная капелька крови. Лицо было бледное, веки едва вздрагивали. У нее был тяжелый приступ, последнее время она себя плохо чувствовала. Со злостью хлопнув крышкой капота, я решительно вышел на дорогу.
Пустынная серая лента асфальта уползала вдаль, скрываясь за пово-ротом. Я с надеждой встал на дороге, вглядываясь в безжизненное прост-ранство. Внезапно на горизонте показалась черная точка, которая стремительно приняла формы автомобиля и шинами зашуршала передо мной.
Я начал махать руками, кричать, молить только об одном, что бы он
остановился, что бы ему можно было объяснить- нужна скорая помощь, ей
становится все хуже и хуже.
На какое-то мгновение черная "Волга" затормозила. Передо мной
проплыли холодные на выкате глаза. Пренебрежительная усмешка едва иск-
ривило его сытое самодовольное лицо, в котором сквозила надменность и
чувство превосходства.
Обдав меня тонким шлейфом гари, черная "Волга" на большой скорос-
ти скрылась на повороте. Я поплелся к машине и с безнадежным и горьким
чувством, плюхнувшись за баранку, нажал по привычке стартер. Неожиданно двигатель зарокотал ровно, ритмично, будто минуту назад не проклинал все на свете, не дергал с остервенением провода, не крутил ожесточенно рукоятку.
Я осторожно положил ее на заднее сидение и выехал на дорогу. Отъехав не более двух километров увидел знакомую "Волгу". Она медленно
вращалась вокруг своей оси на большом горном валуне, который лежал на крутом, закрытом изгибе дороги. Еще при въезде на этот участок я обратил внимание на предупреждающий знак ГАИ- "Осторожно, крутой поворот".
"Волга" повернулась ко мне разбитой фарой и настороженно замерла.
Из распоротого днища, будто черная густая кровь, струйкой вытекал ниг-
рол. Сорванные дверцы висели безжизненно, словно крылья подбитой пти-
цы. По разгоряченному асфальту с окровавленным лицом отползал в сторо-
ну человек. В его глазах отражался страх, боль, мольба, зов, что угод-
но, но только не то, что было написано на его лице несколько минут на-
зад. Он полз к бровке, что бы не оказаться под колесами случайного ав-
томобиля. Силы оставляли его слабеющее тело и он двигался все медлен-
ней и медленней, порой застывая в неправильной, неудобной позе и вновь
продолжал свой бег от опасности под защиту горного валуна.
У меня мелькнула мысль проехать мимо, но какая то сила, живущая в
недрах нашего подсознания, решительно нажала на тормоз. Я помог ему подняться и посадил рядом с собой. До незнакомого южного города оставалось около трех километров. Его золотистые крыши спасительно блестели в лучах полуденного солнца. Я выжал сцепление, включил скорость и
нажал на газ.
В природе должно быть равновесие. Равному количеству зла, должно
соответствовать равное количество доброты, ибо это и есть то равнове-
сие, которое зовется гармонией.

___________


Случай в трамвае

Раз один товарищ по трамваю наступил на левую мне ногу, долго
ждал когда проснется совесть, но мы оба ехали в молчаньи.
Наконец, нагрузка непосильной, показалась мне такой тяжелой и,
тогда молчание нарушив, я спросил - На следующей выходишь?
Буркнул он едва и непонятно, выходить пока не собирался и опять в
молчанье погрузился, будто бы в пучины океана.
Делал я еще тогда попытки, наконец, товарищ мой взорвался – Если вы хотите, выходите! А ко мне совсем не приставайте!
Я сказал ему, что извините, не хотел бы, вроде, вас обидеть, но
вы на ноге моей стоите, на ноге что левою зовется.
Буркнул он - Вы так бы и сказали. И на месте важно затоптался.
Только тут вздохнул я облегченно, как он снова на ногу забрался, но
теперь на правую уж ногу, и застыл величественно, скорбно, будто па-
мятник гранитный серый и остался так стоять он важно до мучительной
последней остановке.
____________


***

Я вчера выпивал с другом.
Сегодня я один,
Продаю пельмени.