Жатва

Треснул лед на пруду в Голосеево,
А в груди распустились ромашки,
И взошло все, что было посеяно,
На души моей белой рубашке.

По колосьям своих достижений,
Проведу огрубевшей рукой,
Птицы радостных предвкушений,
Зарезвятся потешной гурьбой.

Распугаю я их, раззадорю,
Веселит меня щебет и гам,
Я сейчас с дураками не спорю,
Я сейчас подчиняюсь ветрам.

Ну а кто ж с маловерами спорит?
Да пускай критикуют весь свет,
Плевела у них в поле не всходят,
Потому, что полей у них нет.

Пусть с ухмылкою наблюдают,
И на жатву мою смотрят косо,
Они даже не представляют,
Какой запах у свежего скоса.

Мой бурьян меня лишь вдохновляет,
Как картина Уильяма Ханта
«Светоч мира», меня ожидает
На вечерю пришедший когда то.

Распахну заржавевшие двери,
Приглашу всех желающих в дом,
И все те, кто меня любит, верит,
Соберутся за шумным столом.

Стал на много сильней с этой жатвой,
Запрягу закаленных коней,
Удобрю землю верой и правдой,
Зацветет все еще красивей.