За одним из белых небес – там, где кончается лето -
Есть скрытый вход в тайный северный Мемфис.
Там в полутьме, во всенощной всё молится где-то
(Он полагает, что смерть – это наш вечный дом) призрачный Элвис.
А Мемфис – он так невесом! - видать иногда до самого дна
В просветах между ночей - с воздушного шара.
Но это бывает не часто - когда без печали и сна,
Что-то рисуя на белом песке, засыпает Ишвара.
А ты шла за уходящей водой в маленьком чёрном платье.
И пред тобой расступалась и трепетала твердь.
Ты шептала мне в трубку: это – секрет, но все люди – братья,
Просто нас – так, к сожаленью, бывает - нас разделяет смерть.
Возможно, ты, как и всегда, беспредельно права -
Время повсюду без устали ставит и ставит печать.
Но – хоть убей! – я не знаю, к чему все наши слова,
Когда их просто некому знать...
Не смотри с высоты, не гляди в глубину, попробуй…
И там, где был город откроются тропы-тоннели.
Сколото око и клонит к окну – в пески и сугробы.
Мне пора бы за ней, а я всё брожу то без слов, то без цели…
Но она – та из них, что была когда-то тобой -
Ходит по Мемфису - ищет мой след на дожде,
Только дождь – и ничего не попишешь…- он от рожденья слепой,
Он не видит, что я баюкаю память с обрывками слов... А с тобою - с нею? - лишь те…