Ах, эта коммуналочка на Соколе:
По радио - то Стрельченко, то Штоколов,
а у виска заколочкой под золото
каштановые локоны заколоты.
А дни - неупиваемыми чашами,
и юность - купиной неопалимою,
и сентябри за окнами окрашены
ещё не повзрослевшими рябинами,
а мне, вовсю влюблённой и молоденькой -
как по небу, по соколовским улицам
и мимо подворотен и володенек
под звон серёг поётся и танцуется...
***
Бредила тобой,
грезила тобой,
«Соколом» идя,
вились на ветру,
словно паруса,
локоны мои.
Где-то на волне
лодочка моя,
светлая ладья,
только за плечом
вороны мои
около меня.
Плачет на реке
благостный Харон,
ликом Гименей,
видно, мне на медь
золото менять
снова по ночам.
Думушки мои,
сколько ж вас таких,
ёклмн,
кроет белизной
эти паруса
на моих плечах…
***
Петербург за моим плечом -
арки, дворики подворотные,
но в Москву хочу горячо
в колокольное, подноготное,
где по-сокольному пройду,
сочно цокая по асфальту,
обрамляя беду во лбу
полевыми цветами Фалька...
***
Разношёрстность и разноговорность
по-московски вокруг да около,
со Всехсвятской церквушки колокол
расколол мои думы поровну:
те, что левые - терпко-грешные,
те, что правые - кисло-постные...
Я по "Соколу" - видишь, Господи? -
и ни конная, и ни пешая
в колокольно-хрустальном холоде,
словно в ступе, на белом облаке
проплываю, меняю облики,
помелом заметая молодость...