В бескрайних полях одурманно пахучего белого хлеба
в счастливиший день мы в единое в жизни сольёмся с тобой.
Ведь это,пойми,всё равно не избежно.
Хоть хитро юли ты сейчас, про себя усмехайся иль жалобно ной.
Нелепо ведь сравнивать строчек твоих показную небрежую нежность
с твоею реально огромной чистнейшей, кристально светлейшей
и чистой душой.
Только я чистоты такой вряд-ли достоин.
Мне бы тело хмельное в стальные объятья свои обрести.
Нынче я твой нежнейше жестокий садист и палачь.
С наслаждением слушаю крики и всхлипы под жаркою пыткой.
Осушая губами слезинки счастливо испуганных глаз умоляю
"Родная,любимая ты ещё чуть потерпи!"
Ты растворишься в неге слой за слоем
под ласковым и влажным языком
и твои стоны дивною сонатой
подымут наши души выше облаков.