Путник и Судьба

I.

Из дальних мест бредет усталый путник,
Почти не глядя под ноги, бредет.
И перезвон ему лишь слышной лютни
К избушке маленькой в глухом лесу ведет.

И помнит путник южных звезд глазищи,
И отблеск северных сияний на снегу,
Как первый солнца луч опору ищет,
Как слепо тычется луна в пургу.

Как радуга полмира освещает,
Как стягивает сумрак свет костра,
Как сигаретный огонек мерцает,
Как давит пламя из себя гора.

Как лентой стелятся огни посадки,
Как храм залит неоновым огнем,
Как долго выстрел тает на сетчатке,
Как фонари нелепо светят днем.

Как друга взгляд улыбку излучает,
Как пламенем горят глаза врага.
. . .
И он бредет. И до смерти скучает
О долгожданном теплом свете очага...


II.

Замолчали пушки,
Тёплый свет в Избушке,
И снежинка тает на щеке.

Скрип сухого снега,
Ярко светит Вега
В невообразимом далеке.

Брошен старый банник,
И усталый странник
Смотрит пляску сердца очага.

Сотня лет минула,
Поскулив, уснула
На дворе замерзшая пурга.

Ночь глядит в оконца,
Пахнут бревна солнцем
И рисует письмена огонь.

Хорошо и странно,
Словно гладит раны
Тёплая и добрая ладонь.

Позабыты ссоры.
На стекле узоры.
Отдала свой сок в стакан лоза.

Только видно скверно -
От тепла, наверно,
Повлажнели путника глаза.


III.

Все пути-дороги - линии судьбы
На ладони жизни, тонки и грубы.
Сеть густых морщинок, нить канвы тугой.
Паутина. Волны. Изморозь. Клубы.

Вот сплелась случайно нить одна с другой.
Вот взметнулись волны жизненной пургой.
Вот мелькают версты, вехи и столбы.
Царь. Чудак. Избранник. Плут. Дурак. Изгой...

И дороги наши черчены не раз.
Но пунктиры эти - не для наших глаз.
И не сократить их. И не удлинить.
Но конца, по счастью, неизвестен час.

И куда придем мы - не дано судить.
И нельзя усталый шаг остановить.
И назад дороги не пускают нас.
И не изменить их. И не отменить.


IV.

Ночь нежна и лунна,
Смолкли ветра струны,
Заблудилось эхо в тишине.

Груз дороги скинут,
Тонко пахнет джином
Тающее дерево в огне.

Звезды сном надежды
В вышине безбрежной
Млечную плетут свою канву.

Жизнь дает отсрочку.
Свечка светит точкой.
Наших одиночеств рандеву...


V.
Зачем, куда ты, путник, так спешил?
Сидишь теперь и вспоминаешь сонно
Четыре времени горения души.
Четыре, в жизнь твою, любви сезона...

Вот робкий язычок огня весны,
Вот лета жар - сжигающ, ярок, светел,
Вот осени угли, теплом полны,
А вот - зимы остывший белый пепел.

* * *

Вот робкий язычок огня весны,
Горящий нежно, трепетно и чутко,
Не ведающей страшной вышины
И гула пламени за дверцею рассудка.

Вот лета жар - сжигающ, ярок, светел,
Не терпящий запретов и границ,
Собой объять готовый всё на свете,
Взлетевший к небесам и падший ниц.

Вот осени угли, теплом полны,
Готовы снова вспыхнуть, возродиться.
Но их окутывают дым и сны,
Воспоминания о том, что может сбыться.

А вот - зимы остывший белый пепел
Окрасил мир, как седина виски.
В нем эхо голоса, что о весне пел,
Снег бывших радуг и пурга тоски.

* * *

Четыре времени горения души.
И вот ты вновь один. Очаг. И чарка.
Ты пепел памяти тихонько ворошишь.
Но раз есть пепел, - пламя было жарким...

* * *

(к сожалению, Вордовский файл с картинками сюда не грузится (или я не сумел), поэтому главы - без иллюстраций...)