ЗАБАЙКАЛЬСКАЯ ПОЭМА

Посвящается моему деду Аггею Кожевникову,
и двум его родным братьям Алексею и Терентию,
расстрелянных по приговору тройки УНКВД по Читинской обл в 1938 году (обв.: по ст. 58-9, 58-10, 58-11 УК РСФСР),
и моей, недавно умершей матери Евгении Кожевниковой.


В Галкино жили три брата когда-то,
Были казАками эти ребята, -
Терентий, Аггей и Алексей, -
Батей был ихним, - мой прадед Сергей.

Был в том селе, и казачий отряд,
Каждый служить в нём был родине рад,
Полный Георгиевский был кавалер, -
Там атаман, - для казАков пример.

Галкино – это большое село, -
Сколько ж воды с этих пор утекло,
Много сказала б река Ингода,
Если б она говорить бы могла.

О, Забайкалье! – Сказочный край,
Предки нашли здесь заоблачный рай,
Синее небо, простор, красота, -
Жисть, как за пазухой тут у Христа!

Сопки вокруг, низины, тайга,
Река, и крутые над ней берега,
Охота, семья, и много детей, -
Нет больше счастья для здешних людей.

Но вдруг случилась в России беда,
Власть слабину почему-то дала,
Белые, красные – в общем, - война!
Самая гадость во все времена.

Здесь уж не знаешь, - кто прав, кто не прав? -
Ведь у войны неразборчивый нрав.
Призвали? Иди! - Родимый, служи!
Родине верность свою докажи!

Все братья служили в отряде, - за белых,
Сражались, рубились в боях дюже смелых,
Нет хуже, народной гражданской войны!
Всегда непонятно, - ты, чьей стороны?

И правда - за кем, - непонятно, стоит,
Но недруга грохнуть присяга велит.
Красных сильней пропаганда была,
В Даурию власть коммунистов пришла.

КазАков она вроде белых простила,
Не стала гнобить, отпустила удила,
И братья пошли на дорогу работать,
Спасибо на этом, не стали их трогать.

Железка в ту пору была им в подмогу,
Детей чем кормить, не попросишь у бога,
Наладилась жизнь понемногу чуть-чуть,
И счастья, состав, отправился в путь.

Кожевников дед мой, родной, - Аггей
С бабушкой Шурой наделал детей, -
Фёкла, Евгения, Груша, и Шура,
Коля, Василий – созданья Амура.

Живи, не тужи, - добра наживай,
Лишь не ленись, да пораньше вставай,
Так пролетело в счастье лет двадцать,
И стали кровавые тучи сгущаться.

Тридцать седьмой в двери к ним постучал,
Судьбы трёх братьев он в раз поломал,
Вот, и случилась - жизни всей крышка,
За службу у белых объявлена «вышка»!

Всех расстреляли, суров приговор, -
Вот непонятно мне, - дед Аггей – вор?
Или бандитом с большой был дороги,
За что ж их разбило об жизни, - пороги?

Так покалечив их судьбы, - детей!
Ну, кому нужно, так много смертей?
Бог православный от смерти не спас, -
Вот она жизнь, никаких нет прикрас.

Мать умерла моя в прошлом году,
И я ответа никак не найду,
К чему это всё? Зачем? Почему?
Эта трагедия, - нУжна, - Кому?

В памяти лица стирает туман,
Всё в этой жизни притворный обман,
Люди в ней пешки, как не крути,
Хочешь, не хочешь? Заставят идти!

Тёмные воды несёт Ингода,
С памяти лихо, смывая года,
На береге левом погост для «гостей»,
Но нет там убитых трёх братьев, - костей.

Вечная память им, пухом земля, -
Всё, что сказать могу предкам здесь я,
За перекатами слышится всплеск,
Чудится слабенький отблеск с небес.

Слышит меня, иль не слышит мой дед?
Я всем родным шлю на тот свет привет!
Солнце садится, сгущается тьма,
Как же ты быстро ушла к деду, - Ма............. ((((((((((

Кукушка в тайге начала куковать,
Жизни года вновь кому-то считать,
Грусть щЕмит сердце, а душу - тоска, -
Будто напился воды с родника.