Сажусь у телевизора
концерт один смотреть.
Прошло вступленье диктора,
и сразу стали петь.
Знакомые, известные
эстрады короли,
как бы сливаясь с песнями,
взмывают от земли.
Вот и нам показалось:
мы тоже летим, —
так душевно поют! Мы поверили им.
А потом оказалось,
что был это сон:
песню пел не певец, а лишь магнитофон.
Я останавливаю взгляд
у каждого лица:
там губы шепчут невпопад
тому, что слышится.
То видно, как они спешат,
то явно отстают,
а то и вовсе замолчат
на несколько секунд.
А с динамиков льётся
чарующий глас,
полнозвучной волной ниспадая на нас.
Чистый голос смеётся,
зовёт и грустит
и, минуя экран, в наши души летит.
Тогда решаюсь лично я
поехать на концерт,
эстрада где приличная,
и где халтуры нет.
Надеюсь, там мне не соврут,
и я услышу тех,
кого звездой у нас зовут,
кто ведает успех.
Но опять "воду мутят".
Согласия нет:
не ложится в "уста" прозвучавший куплет.
И безмолвный по сути
на сцене стоит —
то ль зевает артист, то ль чего говорит.
Вдруг выпала оказия:
затих магнитофон;
такого безобразия
не знали испокон.
И, слава богу, был включён
на сцене микрофон;
и с тихим хрипом продолжал
наш верный идеал.
Меня больше не мучит
желанье узнать,
как реально способен тот голос звучать.
Режиссёр же получит
"по шапке" за срыв,
а вернее сказать, за свой честный порыв.
Хорошая работа
у эстрадного певца!
Есть важная забота:
спеть однажды до конца.
А дальше можно выступать
хоть десять лет подряд, —
всё будет точно исполнять
послушный автомат.
Ну а может и вовсе
не он это пел,
может, кто-то другой к нам прорваться хотел.
В этом трудном вопросе
не сыщешь ответ;
здесь, наверно, таится какой-то секрет.