А на работу не пошел, и из дому вообще выходить не хочу. За окном море с застывшими складками остывшего асфальта - постель, измятая изрядно. Бедняге, видно, не спалось.
С утра лик моря темен, как постель, измятая изрядно.
Под утро встал с нее измученный хозяин,
Почистил зубы, выпил с сигаретой чаю
И долго думал мысли,
Отдающиеся эхом в голове,
Пытаясь поскорей вчерашним днем переболеть
И выздороветь - или умереть.
Гляжу в морские сморщенные дали
И вспоминаю:
Детство, Планетарий,
Велосипед, летящий по волнам асфальта,
Образовавшимся черт знает как, неведомо когда.
Сначала принесут горячие лепешки и салаты
В похожих на спасательные плотики посудках для салата,
И я, раздав от каждого желающим, то что останется - уважу,
Приправив черным перцем и оливковым зеленоватым маслом.
Яичной скорлупою хрустнул на зубах
Осколок недовоплотившегося мира.
Как жаль, что что-то не сложилось
Во множественных сложносоставных мирах!
Мы живы и пока едим салат.
А вскоре - принесут заказ...
Из нескольких пустых салатников соорудив круизный лайнер,
По жесткой скатерти пускаю его в плавание.
Панопт - себя не уберег.
Точнее, жить Панопту - надоело.
Он дал себя убить Гермесу, покровителю торговцев и воров,
И - хладнокровной пышнотелой титаниде Гере.
Теперь его волшебные сто ок -
На хвостовых павлиньих перьях...
Гляжу в глаза погибшего во мне...
Глаза погибшего во мне -
Я раздарил своим литературным героиням.
С ресниц, заиндевелых героином, слизывая иней...
У зеркала - провел скребницей по сединам...
Я слишком жестко скреб скребницей по сединам,
Убереженным от Далил.