В спасение не веря,
Я не даю на мне сомкнуться лапам Зверя.
Теряя маховые, хвостовые перья,
Что силы рвусь из саблевидных гибельных когтей
Сквозь строй отборных и в отличной форме
Натренированных на слабое Зверей,
Сперва дающих жертве фору,
Чтобы убийство было интересней.
Я попрошу знакомых привезти мне сувениры
Из мест, что нас с тобою помнят молодыми:
Охапку пожелтевших листьев,
Талончики закомпостированные,
Промозглый утренний туман
Вдоль железнодорожной насыпи,
Билетов лотереи ДОСААФ и облигаций,
Немного чаю в подстаканнике,
Кулечек настоящих пряников
И пирожков по пять копеек,
И прошлогодний банный веник,
Чуть-чуть вареной колбасы,
Носки, семейные трусы,
Табачных крошек из кармана,
Но - я забыл о самом главном!
Я называю это - Неожиданная Радость Бытия,
Так остро и так редко ощущаемая.
Намек на месяц в сумеречном небе -
Полоска света тоньше волоска.
Столь юн, столь тонок, нематериально бледен...
Чернеет небо, месяц крепнет, наливается,
И повторяемость извечного процесса
Сулит недолговечно-бренному тебе
Надежду снова стать свидетелем
Восхода месяца в момент его рождения
В весеннем сумеречном небе.
14 октября 2004 г., воскресенье, 7 декабря 2008 г., пятница, 20 марта 2009 г.
Насущный майонез, тунец и кукуруза из консервов,
Турецкий кофе, плодоовощной ассортимент,
Раскосые компьютеры и Web -
Инфраструктура моего воображения. Скелет.
В то время как семья и чай с ванилью - меры поощрения усердия.
Который день подряд помятой ложкой ем из сухпайка между боями
И пью с поверхности воды или из мятой фляги
Сожженными окурками губами...
Среди семидесяти двух, одетых в траурные платья,
Искала бы его останки в дюнах и песках,
И омывала бы слезами, наблюдая,
Как исподволь срастаются края
Его разбитого падением присутствия сознания,
И он бы, наконец, восстал -
В сиянии присутствия, который раз рожденный заново
Для первых робких нежных ласк...