Во сне нас, спящих, покидает дух,
Как будто выпустили воздух,
И больно видеть, как из черт знакомых
Уходит то, что было любо-дорого,
И начинаешь верить понемногу,
Что не расстанетесь за гробом,
Поскольку здесь - обречены на сон.
Когда проснешься - будем пить бульон.
Говяжий, крепкий, неотцеженный,
Залив им, разогретым, зелень,
И будем счастливы, как прежде.
Ты выспишься, окрепнешь и прочтешь
Написанное мной в колеблемое ветром время
И приберешь к рукам от рук отбившееся временно,
И поцелуем успокоишь.
Скажи, не правда ли, смешно?
Я бог весть что успел подумать и придумать,
Пока ты призаснула тут под стук клавиатуры
И, руководства женского лишен,
На время потерял стабильность,
И стало мне нехорошо.
С тобой легко казаться сильным
Мне, без тебя беспомощному.
Я вчера была у Ани. Уехала позавчера вечером. Все рассказываю, какие у внучика слюни сладенькие. Я его в подбородок целую. А мужъ мне обещает тоже слюни обеспечить.
Слюнотечение - такое дело,
Что не подделаешь,
И ничего тут не поделаешь, -
Коль надоело уж.
Под одеялом тушка кошки,
И жизнь проходит понемножку,
И, отказавшись в мою пользу
От кино,
Ты спишь и видишь тот же самый сон -
Вино и свечи, пальмы, Он.
А что же я? Моя Она
Вокруг меня растворена
И обволакивает облаком меня -
Нежна, верна и постоянна.
А Лена спит и вышеупомянутая тушка кошки,
Обтянутая летним одеялом,
Дразняще из-под одеяла выпирает.
Погладил бы,
Да опасаюсь
Прикосновением извне гармонию нарушить.
Меня вдохновляет - слушатель.
Мне бы найти свободную пару -
Ушей, а еще лучше - ушек,
И губ - целовать, выпевая, слова
На пергаменте заживо содранной кожи.
Ви-ти-е-ва-то?
Быть может...
Но факт!
Итак,
Истекаю в пространство и время
Из набухших до боли молок.
Вот еще истекло пару строк
Субъективного, личного времени.
Толку-то?
Кто прочтет?
Кто разделит со мною ответственность
За мое излучение в вечность?
Вечность - стерпит,
Рассеяв по ветру бессмертное,
И достанется всем,
Незамеченное.
Нам малым сим, велит спасительный инстинкт,
Коль мы не в силах совладать со злом великим,
Его принизить, наградив
Уничижительным эпитетом,
Тем самым создавая видимость способности судить и правоты.
И, вправе быть со Злом на "ты",
Мы, малые сии, ему придумываем клички,
И "повелитель мух" - одна из них.
От севшей мухи - порча пище,
А, в более широком смысле,
Зло отзывается на прозвище "машхит",
То бишь, причина порчи для всего чего хотите;
А нам знакомый "повелитель мух" -
"Бааль звув", зло, что наводнило мухами Египет,
В том эпизоде выступило в роли "прогрессивных сил"
По чьей-то просьбе, кто бы ни просил.
Из "выси" - слишком долго падать.
В падении, крупинки жизни перебрав
И не найдя жемчужного зерна,
Не зная, чем себя занять,
Боюсь сойти с ума
И быть раздавленным задолго до удара -
Всей грудью о поверхность дна стакана,
Что, по твоим словам, во время оно
Был якобы наполовину полон,
А, как по мне, - был пуст всегда!
Я мудр, хотя и трусоват
Как рядовой любитель авокадо.
Кстати,
Их у меня - десятка два осталось
Не больше крупного куриного яйца,
Иссиня-черных и шершавых.
И без меня их не съедят,
Не признавая обязательств
Того, кто вечно строит из себя
Как из единственно доступного себе материала:
То раздвижную лестницу Иакова,
То, возводя ступени Вавилонской башни,
С самим собой детали плана обсуждает,
В то время как утерян смысл -
Не некогда смешенных языков - но плана!
Но, в духе вызова богам,
Я, постигая смысл деталей,
Пытаюсь целое познать.
16 апреля 2005 г., среда, 10 декабря 2008 г., среда, 28 января 2009 г., среда, 18 марта 2009 г.
Пасу овец на минном поле.
Протез упрямства на культе,
Оставшейся от силы воли.
Зачем мне сила воли? Есть Отец,
И я пасу Его овец,
Для пропитания выдаивая в полдень -
Не более того, что нужно мне
Для исполнения назначенного Промыслом...
воскресенье, 7 декабря 2008 г., среда, 18 марта 2009 г.
Сдуваю пену,
между дуновений обоняя -
пивное хлебное...
В молчании...
И дымом горьких сигарет -
приятно разбавляя жидкий хлеб...
Стучат бокалами, пивную закрывают -
За тридевять земель, за тридцать лет тому назад,
За тридцать лет, что выпиты до дна -
Неторопливыми печальными глотками...
15 марта 2005 г., вторник, 9 декабря 2008 г., среда, 18 марта 2009 г.
Сижу, пишу, и - в то же время часть меня осуществляет
Циклический опрос каналов восприятия,
Стремясь возобновить утраченный контакт
С галлюцинацией реальности, с эрзацем квази-бытия.
Я буду должен - вставить в общий бред реального себя,
Когда возникнет надобность, к примеру, выйти на базар.
суббота, 27 декабря 2008 г., среда, 18 марта 2009 г.
Сухой безветренно-безоблачной прозрачной зимней ночью
От моря поднимается туман,
И легкий бриз несет его, как ворох дымных клочьев,
К стремительно теряющим тепло притихшим берегам...
На ощупь горячи его ладони
На повлажневших волосах,
На шее, на щеках и в рукавах...
Туман, зачем ты пахнешь морем?
Ты - горек... Ты - наркотик... Ты - обман...
Застывший воск ежевечерне оплывавших в море зимних солнц -
Стоит холмом над горизонтом.
В него, разгоряченное весной,
Сегодняшнее - село, как паяльник в канифоль,
И - растопило эту кучу воска.
Вполнеба вылился переполох!
Мне страшно знать о том, чего боится Солнце.
Я - не хочу бояться ничего.
уймись, огонь, смирись, вода
трубите тише, медны трубы -
все испытанья - ерунда
для пацана с кудлатым чубом.
Перебродив, в отсутствие условий для нормального брожения,
Между камнями преткновения...
Я - самоходный перегонный куб. Во мне - Огонь, Вода,
И - перегретый пар чего-то там -
Спускается, по мере остывания,
По стенкам Медных Труб змеевика...
Спасибо за подставленный стакан!
Обычно - пусто под концом последнего витка змеевика,
И конденсат чего-то там - стекает в Ад, горя там синим пламенем,
И перегретый пар из герметически закрытого котла -
Восходит по спирали к небесам...
На Новый Год - в Аду, традиционно -
На хрипо-горловых и скрежето-зубовных...
И что ни год, то - новая симфония Бетховена...
Над оркестровой ямой Абадона - дирижер.
Фрак - безупречен и прожжен, по новой моде...
Шеол - послушен взмаху электрода...
Удары тонких молний - по гобоям, скрипкам и валторнам...
Хорошо!..
Вдруг - станет холодно.
И конденсат стенаний из-под сводов -
Прольется ледяным дождем.
В импровизации на тему обращения к народу,
Что короток и веком, и - умом.
Бетховен говорит о долге - быть самим собой,
И о свободе - этот долг любой ценой исполнить.