-- : --
Зарегистрировано — 122 287Зрителей: 65 435
Авторов: 56 852
On-line — 4 735Зрителей: 898
Авторов: 3837
Загружено работ — 2 110 229
СОЦИАЛЬНАЯ СЕТЬ ДЛЯ ТВОРЧЕСКИХ ЛЮДЕЙ
«Неизвестный Гений»
Марш советского человека-амфибии
Пред. |
Просмотр работы: |
След. |
05 сентября ’2009 
16:45
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Марш советского человека-амфибии
Рогульки мин, свирепые кальмары
не остановят яростных пловцов.
Нас поведут седые адмиралы
и в океане черепа отцов.
В небесах, на земле и в глубинах,
где тихо плывет кашалот
матросы верхом на дельфинах
проводят подводный наш флот.
Вирджинские пальмы согнутся
под тяжестью наших знамен
и негры на пляже проснуться
свободными с этих времен.
В небесах, на земле и в глубинах,
где черный срывается дождь
на наших хороших машинах
мы едем в одежде из кож.
Доедем до Белого Дома,
улыбку сурово тая.
Нас встретит стаканчиком рома
типичнейшая здесь семья.
В небесах, на земле и в глубинах
загадочной психики тож
у нас есть в тумане вершины
и остро заточенный нож.
Сломаю я ветку коралла,
с ней к милой приеду домой.
Глубин и небес станет мало,
но в целом наступит покой.
Голосование:
Суммарный балл: 0
Проголосовало пользователей: 0
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Проголосовало пользователей: 0
Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0
Голосовать могут только зарегистрированные пользователи
Вас также могут заинтересовать работы:
Отзывы:
Нет отзывов
Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Трибуна сайта
Наш рупор
Интересные подборки:
