В тишине городской покаяние ночи.
Запоздалая осень слезой на щеках.
Семь шагов, а быть может и больше,
средь прочих,
Оживают молитвой на божьих устах.
А на паперти храма заблудшие тени.
Под ногами ковром лист опавший лежит.
Преклонились в смирении встав на колени.
Это души скитальцев. С ними Бог Говорит.
С первым вздохом зари и лучами рассвета,
Поднимаясь с колен, друг за другом уйдут.
Здесь нет кружек, куда опускают монеты.
Не хватает порою последних минут.
Покаянье слезой откровенья застыло.
Деревенька, родная, и ты у ворот...
Не забыть бы истоков, где предков могилы.
В этих каменных джунглях души тысяч сирот.
Отпусти ненадолго в родную сторонку.
Отпусти по весне, когда говор скворцов.
Доберусь. Прикоснусь до тебя потихоньку.
Вольный ветер вдохну серенадой сверчков.
В суете городской о тебе нынче вспомнил.
Шаг за шагом в толпе знак пытаюсь подать.
Отложил вновь поездку на будущий вторник.
Со свиданьем, сынок, - мне с небес скажет мать.