Альхаим

На острове горном геракловы волны спешили к утесу одна за другой.
В их сумрачной пене вчерашние войны ещё отражались пернатой стрелой.
И синие воины с мрачным упорством терзали скалистую черную грудь,
забытых побед не забытая доблесть мешала им берег обнять и уснуть.
А там, на вершине, у самого неба, где облачный пух гладит горный хребет,
светилась фигурка из бледного света, забытый маяк заблудившихся лет.
- О, что же ты смотришь в печальное море, заплаканный мальчик с иконой резной?
- Там, где-то, корабль на широком просторе
плывёт одиноко и рок, и другой.
Уж парус его обветшал и порвался, и старая палуба дышит едва,
И якорь сухой дна давно не касался. Он – горестный призрак, такой же, как я.


Почти мне никто не рассказывал сказок, да я их, признаться, совсем не любил,
не верил придуманным, странным рассказам, мне было жаль добрых, жалел я и злых.
Но всё изменилось в секунды, в мгновенья, когда незнакомый угрюмый старик
ко мне подошёл в старом парке осеннем и небыль поведал, как будто бы быль.
Я помню, что слушал рассказ, замирая, ручьём разливалась спокойная речь,
и остров красивый, от края до края, средь моря возник, в руку лег острый меч.
Поднялся корабль, паруса раздувая, за вёсла суровые сели гребцы,
а я у штурвала курс правильный ставил, выравнивал крен непослушной кормы.
Я помню тяжёлый свой лук за плечами, кровавые сечи, лихие пиры.
Я помню, как мир заключался с врагами, и помню, как предали други мои.

И вот я один, и корабль мой изношен, плывет в неизвестность по воле судьбы.
И сказочник хмурый, и мир, что мной брошен, и сам я, безверный, исчезли, как сны.
Я – призрак, скиталец, пространственный странник, без жизни, без смерти, без тела, души,
От света скрываюсь я в сумрачной дали, и в огненном солнце я прячусь от тьмы.

Картинка из сети интернет. Спасибо автору!