Задремал знойным днём

Мне летний зной, туманной поволокой,
Стал колыбелью среди томных трав,
Дурманом пряным льёт на камни слоги,
Ручьём, что вьёт мелодию в корнях.
Мне грезится!.. Мне чудится под сенью
Дубов могучих, будто солнца жар,
Как будто страсть объятий юной девы:
Я таю в них… Я обращаюсь в пар.

Всхожу ко горнему, и мне земные муки
Мерещатся уж нежеланным сном,
И словно б девы юной облачные руки
Меня возносят в тишь под небосклон.
Душа моя младенцем внемлет неге,
Что, смежив очи, спит и видит сны,
В ажур которых песней, словно феи,
Вплетается покой и свет любви.

И вот брожу, воображеньем полон,
Среди холмов в нехоженых местах,
Где тропы все как реки к Аваллону
Стекаются, рождённые в мечтах.
Здесь Королева Фей меня встречает
Волшебной песней, в изумруде трав,
И Пан весёлый флейтой привечает,
Мир смертных красотою дев поправ.

Сойду в холмы по следу древних капищ
Извивами ручьёв среди корней,
В смятенье лик свой меж тенями пряча,
Поскольку место смертным меж теней.
Но вот настал тот час, когда в избытке
Луна в созвездиях наполнилась… и кровь,
Король и Королева в смерти вместе,
Чтоб возродиться к вечной жизни вновь.

Бессмертием величественным полна,
Рождает плод в созвездии Креста,
И, словно б в море, одиноко, в шторме,
Жизнь началась, как с чистого листа.
И вот мы родились, и первое узрели,
Созрев на ветках, что полны плодов, -
Свет звёзд, что в водах отразился, и у мели
Лежали мы, в объятиях садов.

Проснулся я в тени большого дуба,
Среди корней, у самого ручья,
Спасаясь зноя, видел сны, и тихо губы
Искали ритм, как ищет грудь дитя.
Сошёл на нет жар солнечный, и рад я
Под вечер среди трав бреду домой,
Но что же зрю я? Вижу, как на запад
Уходят феи призрачной тропой!

Картина: John Simmons (1823-1876). Сцена из "Сна в летнюю ночь", 1873