Когда в поэте пробуждается поэт

У края мира, что цветущим садом
Когда-то был – а ныне сад увял, –
Где белый гриф сложил главу устало,
Где неба синь, так словно покрывало,
Сокрыло горы – наших душ причал,

Сомкнул поэт уста и смежил очи –
Во снах своих стремился к той стране,
В которой день длиннее, ночь – короче,
И жизнь проста, и, будто между строчек,
Сияет вновь престол, как бы в огне.

Он в центре мира зрит лишь ту картину,
Творца десницею в начале всех начал;
Узрел он мать и поклонился сыну,
Познал он Слово как Творца святыню
И обнаружил вечный свой причал.

Восток взрастил добро в своих пределах,
И он испил из чаши сей нектар,
Светило на ветвях любви поспело
И, словно плод святой, в тиши созрело,
И сделало моложе тех, кто стар.

На юге пик горы над миром сонным
Восстал из тверди. К небесам спеша,
С пика ручей спешил неугомонный,
Нёс звездный свет в прудах, толкая волны,
Насытив мир, что жизнь влачит греша.

На севере, вниз, под горой, долина,
Что в бархате лесов, во мраке сна
Бежит тропою бесконечно длинной
Среди болот к чертогам рифм старинных, –
В её утробе затаилась тьма.

Всё зло родилось западом степенным,
Что знает такт в свершенье черных дел.
И падший ангел здесь построил стены,
Они, как будто море в белой пене,
Учтиво зло творят и беспредел.


От корня мира видно ту картину,
Из корня оного растет незримый дуб –
Титан во тьме, что гнёт могуче спину,
Души взрастив на листьях, в сем причину
Добра и зла – натуры крепкий зуб.

А как болит от знаний сих, страдает,
Даруя сию боль иным творцам,
И в слове вещем вновь они познают
Тропу к престолу, куда смертных не пускают –
Но лишь спасенных, что сродни глупцам.

Пиит наш пробудился очень скоро,
Познав в сем мире, что не должно знать;
Узрел он в чаше неприметной слово,
И слово родилось, и в сем остовом
Он укрепился, чтобы впредь не спать.

Картина: Томас Коул - Изгнание из Райского сада, 1827-1828