Ах, если бы в Любовь не вкралась Ревность

Ах, если бы в Любовь не вкралась Ревность —
Блаженству помешать бы не смогла,
Возможно, лишь из дальнего угла
Гадливо наблюдая задушевность.

Дразнить бы не посмела чистых чувств,
Елей приправив дёгтем самовольно
(Ёж мил, но может тоже сделать больно),
Желчь не сумела б выплеснуть из уст.

Змеёныш побуреет не с пелёнок
И тесную, взрослея, сбросит плёнку.
Йод скоро сменит детскую зелёнку.

Когда своё пространство уступая,
Любовь сопротивляется ещё,
Махая крыльями, на всё смотря общо —
Настырно Ревность ломится тупая.

Окружит подозреньями по флангам,
Пальнёт горящей сплетней по тылам,
Разложит мины гнева тут и там,
Сминая волю гордого мустанга.

Трясутся ослабевшие колени,
Упали руки, а в душе — бурленье.
Фитиль угас. Лишь сизый дым да тленье.

Хрипит Любовь и мечется в силках.
Цепями лязгая, покрыта шерстью,
Чернеет Ревность. Запоздалой местью
Шипит. Сверкают блики на клыках.

Щербатым ртом на ухо хитро шепчет.
"шЬет дело" подло. Вместе с нами под-
Ытожит так — обдаст холодный пот.
сЪест иль заставит зубы стиснуть крепче.

Эвакуатор действует умело,
Юродиво шутя: "На свете белом
Я видел многих, обведённых мелом!"