Здесь туманом ночным укрывались яруги,
Серебрились росою рассвет и закат,
И блуждал горький дым по камням в полукруге,
И ответа искал Волховской долгий взгляд.
Подниматься на Холм был нечастый обычай:
Здесь – граница иного уже Бытия;
И охотник сюда не ходил за добычей,
А живущие – не возводили жилья.
Приходили сюда за надеждой и Знаком,
Уносили отсюда затишье в душе,
А река где-то рядом змеилась во мраке,
Гуси-Лебеди били крылом в камыше.
Холм живет заповедно – по древним понятьям.
И уходят в закаты пиар и престиж;
И сгущаются здесь вековые заклятья,
Вспоминает о чем-то тревожная тишь…