Поэма Уроки жизни

Уроки жизни.

Как много здесь,
увы,
изъяна –
Друзья Людмилы и Руслана,
навряд ли
будут
то
читать:
«Писать поэмы ему рано!» –
Вот так вот могут
мне
сказать.
Не первый раз берусь за дело,
И потому наверно смело,
Повествованье
смог
начать.
Да, да
писал,
писал поэмки,
Но, не доволен каждый раз –
бездарен снова мой рассказ –
ох,
не даются
эти
темки,
И, как назло –
всем напоказ!
Но только знаете ль охота,
Неволи пуще как всегда –
Хочу писать, ну прям беда!
Так что судите и кляните,
Но зуд мне этот не унять,
прошу
я, вас,
меня
простите –
Ведь можно ж душу то
понять!
Ну что? –
довольно рассуждений?
Слогов безудержных плетений –
пора же суть вам
излагать!

И так она звалась Оксаной,
И красотою всем желанной
была
сполна
награждена
Всевышним.
С самого начала
Как цвет весенний расцветала,
то бишь,
такою
рождена.
Жизнь беззаботную
познала,
Едва слова лишь различала,
А уж наряды мама шила,
А бабка накормить
спешила,
уснувшие дитя
качало,
Малютки песни тихо пела,
Ну, как вот то она умела,
и как
могла,
так и
читала,
Ей сказки Пушкина, Ершова,
ещё,
быть может,
автора какого…
Томить не стану списком длинным.
Порою смехом беспричинным
вдруг
заливалась ненароком,
Но не сочтите то пороком,
Как у других здесь всё людей.
Такими в детстве мы бывали,
Умчалось детство наше в дали,
От давних,
радостных
затей!
Не знала девочка печали,
да,
повезло,
конечно ж
ей!
Была картина бы не полной,
Не познакомил коль со школой,
с образованием
её:
Она училась понемногу –
Мол, дело вовсе
не моё,
А может быть тогда дорогу
лень
выбирала за неё.
Ну, что сказать –
я был таким же,
Лень побеждала
и
меня,
Уроки делал как бы,
лишь бы,
Я снова совесть
в даль
гоня.
Но мне б отца бы вот такого,
Какой тогда был у неё,
И жизнь пошла бы по-другому –
Ах, детство
грустное
моё!
Но нет, не буду отклоняться –
Пора любовью ей заняться!
Кто вкусит этот плод
хоть
раз,
Другой уж встречи ожидает,
Не ново это всё для вас,
у многих
этак
вот
бывает.
И где, когда и с кем впервой,
Не так уж важно нам с тобой –
не поздно это
всё
случилось.
С девичеством своим она
без колебаний
распростилась.
Ей захотелось жить сполна,
И жизнь помчалась,
закрутилась!
И в восемнадцать вот годов,
на первом
курсе
вуза,
Семьи не понимая груза,
без лишних
всяких
слов,
Решила стать она мадонной
и в мужа,
и в детей
влюблённой,
С мечтою счастья затаённой,
отца
оставив милый кров.
Сюжет, конечно, тот не нов,
здесь комментариев
не надо.
Как свадьбе ж этой была рада,
хранит истории
покров.
А, я ж продолжу не спеша:
Но кто ж жених? –
жених
Владимир –
Жизнь у него не то ж чтоб ливер,
Но всё ж не столь же
хороша,
Как у Оксаны нашей милой.
Она и впрямь была мила,
как роза,
нежная,
цвела!
Банально? –
пусть тогда пион,
Хоть и другого рода он,
Но, тоже,
тоже
расцветает,
Коль солнце сильно
пригревает!

Но на Владимира светило
поменьше
взоры
обращает,
Зато упорство возрастает,
Выносливость
и
сила!
А, на кого же слишком много
С небес направлено лучей,
Крива того судьбы дорога
И трудно
им
идти
по ней.

Работал Вовка наш на стройке –
Чтобы квартиру
получить –
Как москвичи хотел пожить,
и
миновали, чтоб попойки,
он
зал
спортивный
посещал,
Искусство боя изучал –
Удары, блоки рук и ног –
успеха
видя
в том
залог.
И по характеру боец –
Соперников терпеть не мог,
Коль переступит
кто
порог,
Так враз ему в торец
Накатит Вовка
молодец!

Отпела свадьба, отплясала –
Конец гульбы!
И закружился хоровод
Судьбы.
Она того ведь ожидала,
Давно, уже не первый год,
уроки
чтобы
преподать
свои.
Учить того, ну, кто захочет,
А, кто не хочет пусть хохочет:
«Нелепы притязания
твои» –
Судьбе,
ну, так
он,
может,
скажет –
Напрасно ведь –
накажет!
За прегрешенья, за цинизм,
И за бесплодный нигилизм,
За бред ума и гордость сердца –
никак
тогда
не отвертеться –
Получит
двойку
ученик,
Коль заниматься
не привык!

Старанья не напрасны вроде,
Квартира есть и у Володи –
достойнейший,
сказать,
пример!
И до того семью как завести,
Узнать любови прелести,
Жилья приличнейший
размер
Приобрести
Не помешает.
Об этом каждый верно знает,
но надрываться не спешит –
Пишу я правду,
что
грешить?
Но здесь, как будто, всё как надо –
Судьба была
наверно
рада!
На обстановку той квартиры,
Тесть денег дал –
Тогда он зятя уважал.
Кумиры может, не кумиры,
а мужики
нормальные,
Не то, что ныне вот
нахальные!
Обманом всё б приобрести,
Им стырить бы, да увезти,
Лохов в натуре развести!
Лохами ж честных обзывают,
И чести,
совести
не знают!
И кто же лох по их понятьям? –
Кто не грешит лихим занятьем,
Живёт всю жизнь по чесноку –
Не шельмовал
на всём
веку!
Кто спину гнул, кто воевал,
Но, ни когда не воровал –
Всё в перестройку потерял! –
Теперь пойди-ка –
заработай
Квартирочку в столице –
Такое нынешним не снится,
Работать даже,
коль охота!
Хоть сорок раз скажу вам я:
Вопросы все жилья,
Отдали в откуп,
для жулья!
И как в народе
говорится –
Вором, не надобно
родится,
А подлость, жадность, с ними лень,
Произвели нам эту хрень.

Вернусь теперь к ячейки общества
Как есть, вам, без пророчества,
О жизни тех
молодожёнов,
(Хоть, мысль вовсю уж сочиться –
Писать о многом хочется!)
Не увлекаясь лишним звоном,
Игрой пустых ненужных фраз,
Но, с тем чтоб видно,
всё для вас,
Продолжу этот
вот
рассказ –
своё представлю
мнение,
о жизни размышления:
Любовь
она
всегда
прекрасна –
Сердцам ведь вместе
радостно
стучать!
Но чувство это и опасно –
не знаешь где…
подвоха ждать.
Порою девушке свободной,
супругой безупречной трудно стать.
Развратною, гулящей, подлой
спешить
не надо,
обзывать.
Кокетничать,
при том успешно,
Не грех большой, оно конечно,
И, конечно же, не ФАКТ
(ой, все кричат сегодня в такт,
ох, стало, это слово, модно,
закончили вдруг будто бы юрфак,
Бравируют им
принародно,
Идя,
повзводно,
и
поротно!)
Но, как ни было не факт,
Что дама просто так,
пускай вот даже и не в меру,
построит глазки,
Вам к примеру,
И шлюхой станет вдруг она? –
Но ж, с этим дама рождена,
Да, да
в них с самого
рожденья,
Есть то, без
всякого
сомненья!
К чему же сразу,
резко
пошло,
Орать при людях так
истошно?
Но, тем не менее, замечу:
Безумен муж, коли влюблён,
ведь чувством разум помутнён,
кричит:
подонок,
покалечу –
Посмел с моею загулять? –
К чему же душу так терзать –
зачем вводить
ревнивца
в грех?
Влюблённость может быть у всех,
И у тебя,
и у него,
У друга может твоего,
У Бобика,
У парня с вашего заводика,
И у кота, быть может, Васьки,
но, кто из нас
не жаждет
ласки?
Достанут чувства хоть кого,
не только
Вовку
одного!

Пускай все эти канарейки,
не есть отпетые злодейки –
Пишу всё это для того,
чтоб пожелать любой красотке,
Пускай не стать уж слишком кроткой,
но, чувства
всё же
уважать,
Вражду зазря
не разжигать.
Но, что ж касаемо Оксаны,
не знаю, что у ней за планы,
В мозгу вдруг стали возникать:
Быть может,
в самом
деле,
Решила волю страсти дать –
С другим в постели
Побывать!
А может даже и успела
(слегка с Андрюшей попотела),
А может просто всех милей,
и лишь
любезничал
он
с ней.
Но, только этот всё ж Андрюша
на пол в автобусе упал
(Не малый был,
весома туша!)
Когда маваши он познал –
удар такой
японский
есть.
Вот так-то милые девчонки:
Носите подлинней юбчонки –
Не пробуждайте
злую
месть.
Лежит Андрюша наш в больнице,
и по ночам ему не спится –
Хреново,
челюсть-то
срослась,
Но, надо ж так случиться!
Вот до чего
доводит
страсть.
Никто не удивится,
что не решился обратиться
За
помощью
к ментам –
Какое
там!
На институт весь будет срам,
пойдут повсюду сплетни, слухи,
И как с женой-то объяснится –
в кошмаре это лишь приснится!
Что?
Рассказать ей сказку о прорухи,
у непоседливой старухи?

А, как Оксана юная?
Куда дорога лунная,
Её в потёмках
привела?
Ох, оскорбленья, униженья –
Любовь так быстра отцвела!
К тому же, в рода продолженья,
Девчушку
Ленку
родила.
Володька же остыв от чувства,
Себя обманутым считал –
Во что обиды те прорвутся,
Пока ещё
никто
не знал.
Но не заставило то ждать себя –
Вновь испечённая мамаша
поняла,
Что ни одна
уж с ним
жила.
Свет белый невзлюбя,
Сидела, пальцы теребя,
и слёзы лились без конца,
С её красивого лица.
Задержки поздние,
упрёки –
Судьбы пошли
опять
уроки.
И дальше всё по плану:
Развод и за квартиру бой –
Вновь бередит на сердце рану,
Ну, что ж,
не у неё
одной,
Сюжет написан
был
такой.
По своему, Владимир прав –
Всё заработал,
не украв,
И просто так отдать квартиру,
чтобы других могла бы приводить?
А, где ему
тогда
вот
жить?
С сумой пойти,
что ли
по миру?
Но, дочка Леночка его –
Зачем зачал,
и
для чего?
Отцом же надо быть,
И быть мужчиной,
И чашу горькую испить,
Со скорбной
миной.
Выходит снова холостой –
Просись за деньги на постой? –
Куда ни кинь
одни
проблемы,
Ну, как ты хочешь,
так
вертись,
Из этой выйти как
дилеммы? –
Пойди,
попробуй,
разберись!
Даёт судьба урок вновь свой –
Реши задачку,
коль
крутой!
Ох, долго свара продолжалась –
Оксане комната досталась,
Другие две ему –
как жить им не пойму!
Так двадцать лет без перемен –
в десятке
третьем
был
размен!

А, что ж случилось до того,
каков второй был муж?
Избранник слеплен из чего,
Сошлись как
скоро
уж?
Опять всё быстро, как всегда,
И как всегда, опять беда!
Окончил вуз, в Москве, престижный
И с виду крепок – даже дюж,
И разговор заумный, книжный,
но, браться
не хотел
за гуж.
В хрущёвке, двушке шесть их жило,
с девчонкой вместе Ленкой,
Возможно, даже потужила,
о трёшке
с новенькою
стенкой.
Но, тем не менее, Валера,
Так звали друга нового её,
Был кандидатом
для примера –
Жить,
как в удовольствие своё.
Пахать на стройке? –
Хрень какая –
Для коренного москвича,
для удалецкого плеча
Подходит жизнь
совсем
иная!
Лежит в постели до обеда,
Потом же к вечеру поближе,
Не дожидаясь бабки, деда,
Избежать, чтоб жизни грыжи,
семейных
мелочных забот,
Свалить ну, типа на работу.
Почасовую отсидеть там квоту –
Начальником конторы был –
Рога
с копытами
солил!
На воспитание ребёнка
ему, конечно же, плевать,
Одна была лишь работёнка –
с Оксаной
регулярно
спать.
Прабабка с девочкой сидит,
и по возможности готовит,
Дедок по магазинам ходит,
а, за порядком бабушка следит.
Стирает,
еду подогревает,
к тому же
зятя
веселит!
И, как вы скажете, возможно –
ну, можно ль лодыря терпеть?
И можно ль так балдеть ничтожно –
не хочет не над чем
корпеть?!

Так года три они прожили,
И вдоволь ели, сладко пили,
Ну, в смысле кофе с маслом,
с колбасой –
Завален стол был летом
и
зимой,
Казалась жизнь наверно пиром!
Сравнить, коль с прочим миром,
социализма
развитого –
Немногим выпало такого
Видеть
изобилия в питанье –
Ох, что за процветанье!
Ну, словом жили хоть куда!
Одежда модная, и лишь одна беда,
что не растут от жизни этой крылья,
Куда,
зачем же
им
лететь?
Злачёная прельщает клеть
Простор не манит – песнь
ковылья!


Квартирка, в самом деле, клетку,
Всё больше стала им напоминать,
Возьмите это на заметку –
как вшестером
в ней
проживать?
Тут тесть стал первым возбухать,
И даже где-то матерится,
Тихонька так, когда не спится.
С Оксаной занимался даже в ВУЗе,
Когда училась, всё её тянул.
А, этот, словно шар, застрявший в лузе,
вкатился хитро и уснул.
Ведь Ленка только в третьем классе,
А, двойки, двойки уж хватает!
А, этот брюзнет на матрасе,
О палец, палец не ударит!
Он в институте целый день –
Под вечер шавкой к магазину,
Начальника сменив личину,
В очередях стоит как тень.
А, тот найдёт опять причину,
Чтоб оправдать свою же лень.
А, что же дочка –
вслед за этим,
Совсем отбилась уж от рук –
не знает материнских мук,
Гордится даже тем,
заметим:
«С дочуркой обращаюсь как с подругой –
мораль ей не читаю,
И в доме не хочу я быть прислугой –
ой, не гуди – сама всё знаю!»
Не дёшево ей дружба обойдётся,
Ох, потужить не раз придётся!
И вот не спится по ночам,
Ему и мне,
и может
вам.
Прабабка Лида всё слабеет –
За Ленкой ей не углядеть,
Её, ласкает, да всё млеет,
А, воспитать-то не суметь!
«Ох, забодал нас всех Валера –
ну, задери его холера!» –
Всё чаще стала так ворчать.
Но тёща больше всех мирилась,
На счастье доченьки молилась,
И всем
стремилась
угождать.
Но, всё ж настал терпению конец –
«Ну, разберись, ты, с ним отец!
Пахать на даче он не хочет,
А, хочет больше отдыхать,
Ну, сколько ж
можно
нам
скакать? –
Ему на нас начхать!
Да всё б смеяться,
хохотать!»
Валера не был скандалистом,
Альфонсом был же, как бы он,
И не был вовсе и артистом,
И не отвесил
им
поклон.
Ну, и конечно не был франтом,
И не ругался долго матом.
Забрал у них свои манатки –
Пошёл искать себе постой,
к бабёнке
глупой
и
простой,
Но, сексуальной,
всё ж
фанатки.

Так прозвенел опять звоновок,
И новый начался урок.
Миную я, пожалуй, двойку таймов,
Чтоб рассказать о самом главном.
И коль по правде –
не игрок –
Любви затейливой не знаю,
И потому вот пропускаю
парочку
мужей,
Ну, типа вытурю
взашей,
Чтоб в приключеньях нам
не заблудится.
Словам же плавно, мирно литься,
Спокойно, тихо, не спеша,
И будет наша повесть хороша!
Тогда логично, без затей,
Вам изложу
развязку
сказки,
сей.

Вот пятый
предо мной
жених,
Хоть не Онегин, но Евгений,
Компьютерный он гений!
(Так дамы думают о них).
Но, мы мужчины-то, умнее,
И потому зову скромнее:
Ну, чувачок,
там
был
один,
И как бы даже семьянин –
Живёт с женой пока, что вместе,
Налево лазает к невесте –
Да, он такой ведь не один –
Для брани веских нет причин.
Но, и хвалить не собираюсь,
Ведь я с такими,
не
братаюсь!

Они работали все вместе:
Она и он, его жена –
Довольны были всем сполна!
Но, если вот по чести,
это изложить,
И слух чтоб ваш не оскорбить,
Но, правду всё же вам сказать –
хотелось с ним ей переспать.
Ведь ей же было одиноко,
А, страсть внутри её жила,
И взгляд блеснул вдруг синеоко,
И тем его
и
завела.
Но, как же жить?
И как же
быть?
Покрыться тиной и осокой –
Был пруд, прозрачный и глубокий –
Теперь в грязи –
плавбаза
птичья!
Но, надо ведь блюсти приличья –
в каком бы не было обличье,
Всегда живёт внутри нас бес –
Так придержите ж
интерес!

Но, тут случилась перестройка
(Ну, типа как пошёл прогресс),
Пускай не смело и не стойко.
И породила
она
вот,
Российский вновь переворот.
К нам безработица вернулась,
Безденежье.
Но перспектива,
Что всё же будем жить счастливо,
как будто бы проснулась,
хоть краем рта,
но
улыбнулась!
И насмотревшись телепередач,
про жизнь в ковбойских штатах,
В родных уже своих пенатах,
решеньем фермерских задач,
Начали живо заниматься!
И городские, то ж, интеллигенты,
Взбодрясь от этой киноленты,
Решили
на село
податься,
Работой тяжкою
заняться!
Но, без налогов, и без ренты,
Себя могли лишь прокормить.
Но, о способностях, об их,
не буду резко уж судить,
Хоть кое-что
и смыслю
в них.
Провёл ни мало юных дней
Среди российских я полей,
Где солнце, дождь и ветер лих!
Там примитивные орудия
труда, подспорьем только были,
Пишу не ради словоблудия –
суставы
просто
вдруг
заныли,
Лишь вспомнил, как они служили,
И двадцать соток,
и совхоз –
Плачевны свой
апофеоз!

Пора ж представить героиню
Моих идущих вслед стихов,
Хотя, конечно ж, не богиню –
Но, всё ж,
людских,
достойна,
слов.
Да, я и сам земной ведь житель –
Небесных храмов не строитель,
К тому же каждая из дам,
Внимает
ласковым
словам.
У каждой ведь в душе мадонна,
живёт!
И надо только рассмотреть,
Порой спасти её успеть,
От притяженья денег звона,
От водки, блуда, наркоты,
От дней бездумных пустоты,
Вернуть в любви,
чтоб,
лоно!
Вернутся, Галя же, готова,
Ну, подтолкнуть её б немного –
к любви
пойдёт
тогда
дорога,
Обнять Евгения, чтоб снова!
Но, вспомните,
Евгений
Большой любитель приключений,
и увлеченье
Водочкой супруги
Ему давало без натуги,
И безо всяких осложнений,
Ходить
налево
и
направо,
Не устыдясь
потери
нрава.
И сладость множества мгновений,
поймал компьютерный наш гений,
Ну, типа, как бы без
труда,
Ловил
он
рыбку
из
пруда.
А, тут в селе прекрасный клёв,
Такое понимаете раздолье!
Крючок закинул рыболов,
почти, что в чистом поле!
И рыбка первая Оксана,
В сетях его трепещет,
Ну, прямо как подлещик,
Мила,
и так
желанна!
И все опять вокруг довольны,
Щекочет ноздри ветер вольный –
Чужого мужа можно целовать,
И угрызений
совести
не знать.
А, Галя водочку сосёт,
И нечего не замечает,
Да, да она поновой пьёт,
О ласке
больше
не мечтает.
Но, только вот такое дело –
Девчушка Ленка подрастает,
И за подругой-мамой наблюдает,
И страсть
в крови
уж
закипела!
А, рыболов добычу чует –
Готовит снасти пидофил,
И вот уж с дочкой закрутил –
Девчонку
юную
целует…

Сидит опять Елена у окна –
она
теперь
Евгения жена!
И смотрит тупо за стекло.
А, на столе стакан вина.
Мерещится ей что-то,
и
тепло,
от винных
градусов
вдруг стало,
И голову склонив устало,
сопит,
И вот уж спит
Здесь прямо за столом! –
Ещё
одной
судьбы
надлом…

А, что ж касается Оксаны –
О ней ещё бы мог я рассказать,
Хоть, ноют в сердце её раны –
всё ж
счастье
продолжает
ждать!
Мужик, вот этот вот, Евгений,
Был у неё
ведь
не последний,
А, так
какой-то,
только
средний –
Да,
можно б дальше продолжать,
Кружась средь фраз хитросплетений,
но,
зная, что читая,
вы
Мои рассказы,
Слегка уже утомлены,
Сказали, может быть:
зараза! –
Когда же надоест крутить?
Но, так
и быть,
Но, так и быть,
Закончу повесть эту,
И что уже поведал свету,
пускай
немного
будет
жить!
В ней нет занудливых советов,
Нравоучений долгих нет,
Вопросов больше чем ответов
для
человеческих
всех
лет.
Так что вникайте в нашу жизнь,
Вникайте сами!
И коль читать сие взялись,
вы не сочтите,
то
трудами.
А мне ж моралью своей строгой,
Ну, не к чему вас докучать,
В любви идите, вы, своей дорогой –
На том
кончаю
я,
писать!