Рождественский роман или крах одной мечты

Автор: Владимир Борода, название: «РОЖДЕСТВЕННЫЙ РОМАН
ИЛИ КРАХ ОДНОЙ ЛЮБВИ.»,
жанр: рассказ объем 0,4 а.л.,
контакт на автора: vobo@mail.ru


РОЖДЕСТВЕННЫЙ РОМАН ИЛИ КРАХ ОДНОЙ ЛЮБВИ.

Витя Иванов зашел перекусить в пиццерию. Да-да, вот уже дожили и до таких времен, когда простой человек, гражданин России Витя Иванов может позволить себе зайти в пиццерию «Кмотра», расположенную на улице Воршелска, недалеко от исторического центра Праги... Звучит красиво и заманчиво. Так вот, в связи зимою и с тем, что схлынули туристы, зарабатывать Витя стал намного меньше, чем летом. Так как весь бизнес Вити был повязан на этих самых туристах. Он эксплуатировал все еще тлеющий интерес к советской символике и вещам советско-воинской ориентации. А если сказать проще - ко всему тому надоевшему ему говну, чем когда-то был завален Союз. Часы, значки, воинские эмблемы, шапки, матрешки...
Так вот, хоть и стал Витя зарабатывать намного меньше, чем летом и раньше, но хорошую пиццу он себе еще мог позволить. И даже частенько. Заказ был принесен не мгновенно, это не МакДональдс с самообслуживанием, а хорошая итальянская пиццерия с печью на дровах, пока пиццу слепили, пока испекли... К пицце Витя заказал бокальчик красного чешского. Конечно чешское не итальянское и даже не испанское, но туристов зимою в Праге совсем мало, ну а чешское тоже неплохо. За столом, куда Витю усадил официант, уже была парочка поглощающая пиццу. На него Витя не обратил ни какого внимания, а вот на нее... Длинные загнутые ресницы, румянец нежных щек с пушком, мягко очерченные губы с каким-то очаровательным капризным выражением то оттопыривались, то приоткрывались, проглатывая кусочки отрезанной пиццы. За все время, прожитое в Праге, Витя еще ни разу не встречал такого очей очарования и так далее. А Витя прожил в Праге во общем уже пять лет, периодически лишь выезжая на такую далекую Родину, в такой далекий сибирский городок Барабинск. Девочка была лет пятнадцати, и такая потрясная, что у Вити в конечно счете не только пересохло в горле, но даже и пицца не лезла. Оставалось лишь познакомиться, благо язык местных аборигенов он знал неплохо.
Воспользовавшись паузой в чириканье парочки, Витя ударился во все тяжкие. Фонтан остроумия и сатиры на неплохом чешском, лишь твердый акцент выдавал его как иностранца, «цезинца» по местному, анекдоты, смешки в адрес официантов и клиентов за соседними столиками переполненной пиццерии так развеселили парочку, что даже этот тюфяк, этот толстоватый молодой чех лет семнадцати не увидел нависшую над его девчонкой опасность и хохотал вместе с нею. Не ведая оконцовки всех витиных потуг и коварства.
Когда кавалер отправился отлить, Витя едва уловимым жестом положил на узкую руку незнакомки с длинными пальцами свою крепкую руку охотника за молодыми девушками и чуть сжав ее пальцы, спросил:
-Как тебя звать?
-Марьян, а тебя? -
совершенно бестрепетно пошла девчушка на контакт, ах проказница-шалунья, только парень ушел в сортир, как сразу такое легкомыслие, все вы вот такие...
-Витья, -
вытянув губы, а! как захотелось впиться в них изо всей силы, протянула с обалденейшим акцентом Марьян и «Витья» упал в омут, прорубь и яму любви!..
Но совершенно не к месту и не вовремя вернулся этот тюфяк позорный, и Витя с сожалением отвалился от узкой ладони которая так его всего возбудила... У этой Марьян была фигура мальчишки, совершенно отсутствовала грудь, ну совершенно! ножки были тоненькие, стройные, скрытые черными брючками, талию казалось можно обхватить двумя ладонями, а попка казалось уместится в одной... Светлые волосики чуть прикрывали ушко пронзенное серебряной сережкой-кольцом... С трудом уловив мгновение - когда они расплачивались, ура! каждый за себя, значит у них не любовь, пока только дружба! да здравствует дружба! народов, Витя шепнул что хочет встретиться, так как надо о кое-чем поговорить, шепнул в розовое ушко, которое просто хотелось сжевать в порыве страсти, ну просто как сибирский пельмень!.. Молоденькая чешка с чудным именем чуть кокетливо повела плечиком, гримаска недоумения слегка отразилась на ее узком лобике, а зачем красивым молоденьким девчушкам лбище Карла Маркса?! Витя затаил дыхание, ну блин! неужели сорвется, е-мое, а! девчушка в ответ:
-Я завтра буду здесь обедать тоже... в три часа...
И ушла вслед за свои тупым невежливым валенком, мог бы балбесина и пальтецо ей подержать, да что с урода взять – семнадцать лет от силы, не ценит того что имеет, а имеет ли, вот вопрос, ну уж Витя в свои двадцать восемь не даст сорваться с крючка этой рыбке золотой, он будет ее водить долго-долго, а потом подсекет разом! и... Витя в ранней юности у себя в Барабинске увлекался подледным ловом, чем только в ранней юности не грешат и не увлекаются юноши в далекой России... От подледного лова до систематического пьянства.
Остатки давно остывшей пиццы совершенно незаметно исчезли без следа не оставив ни каких вкусовых ощущений, ел или не ел, кто его знает, все мысли были посвящены Марьян... Какое у нее имечко. А какая попка, ей от силы пятнадцать, главное не спугнуть ее резкими движениями, не испугать пташку, а не то... И вздохнув, счастливый Витя стал рассчитываться с официантом.

На следующий день Витя сидел уже с двух часов и скрепя сердце, держал два места. Ведь если она придет с этим придурком, которого Витя уже ненавидел изо всех сил, то они сядут за другой стол. А просто держать почти целый стол было трудно, пиццерия пользовалась бешенной популярностью среди туристов. Хотя и было их зимою как кот нассал. Но есть еще бог на свете, и не все плохо вокруг, и хоть совершенно нет снега в Праге и стоит погода слякотная и сырая, но зато пришла Марьян одна!
-Чао, Витья!
Сердце залило кипятком, глаза застлало туманом, ни хрена себе – Витья, такое было у тебя лишь в невинной юности...
-Что будешь есть, Марьян? –
и слегка в виде приветствия пальчики пожал. Очаровательное пожатие плечиком:
-Я люблю пиццу с кальмарами, но это безумно дорого...
Безумно дорого, безумно дорого, смешная ты моя и притягательная...
-Позволь мне тебя угостить? Это же я тебя пригласил сегодня...
Тонкие бровки взлетели вверх, две очаровательные морщинки набежали на лобик, узенький лобик, да и зачем красивой молоденькой девушке широченный лоб, она что, Спиноза что ли?.. Захотелось взять ее лицо в свои ладони и слиться в одном поцелуе с нею...
Марьян забрала руку, достала пачку сигарет, «Спарта», боже, какую же дрянь она курит, Витя перехватил спички и поднес трепетный огонек к ее губам, губки вытянулись в трубку, втягивая в себя дым... В нежную розовую трубочку, она же совсем не пользуется косметикой, ну совершенный ребенок, Витя, Витя! куда тебя несет, черт тебя возьми, в Союзе за это срок дают, а здесь медаль что ли?! Плевать, хотелось орать во все горло на всю пиццерию, переполненную туристами, пить шампанское, бить бокалы и любить всех на свете! Витя Иванов влюбился по уши до чертиков. Блядь!

В этот день были еще прогулка по похорошевшей Праге, такой уютной со своими низкими свинцовыми тучами и легкой прибалтийской сыростью, пронизывающей до самых костей, обалденейший концерт какой-то зверско-свирепой чешской команды, чуть не разнесшей в экстазе подвальное помещение клуба. По ходу прогулки были горячее вино, грог и чай с ромом. Везде конечно платил Витя, а Марьян только с легким недоумением смотрела на Витю, на Витью, как прелестно-очаровательно тянула она, и им обоим было так хорошо... Проводив Марьян до самого дома, до самого подъезда, и договорившись встретиться назавтра и пойти на следующий какой-то бешенный концерт чешского рока, Витя совсем на мгновение, совсем на чуть-чуть, что бы не спугнуть, прикоснулся губами к ее щеке... Холодной и желанной, своими воспаленными буйными фантазиями губами... И все... Но Марьян восприняла это совершенно спокойно, и возликовало сердце Вити – блин! и возрадовался он счастью своему и хитрости своей, и засыпая в арендованной им части комнаты, под могучий храп соседа-украинца, в прошлом доктора, а ныне строительного рабочего-нелегала, хорошо так подумалось – она будет моя...

* * *

...Очень странный этот Витья... намного старше... но веселый... богатый и заботливый... Такой необычный, все русские или за деньгами гонятся или мафиози... А Витья и в рок-музыке западной разбирается, чешской интересуется... Такой смешной... все время норовит то за руку взять, то к плечу прикоснуться... А на прощанье в щеку поцеловать, наверное во Франции жил, там все целуются... И так смешно по-чешски говорит... все время путает...

* * *

Витя не шел, а летел на свидание. Вчерашний скромный успех окрылял парня, настраивал его на мажорный лад, впереди было Рождество, католическое, а что... пригласить Марьян в горы?.. А, вот эта идея, Витька, блин! А!!! Там-то в горах, одни с природой, одни в заснеженном деревянном домике и все это произойдет!.. А какие у ней тонкие ножки, как у олененка...
-Чао Витья, как тебе вчерашний концерт?
-Отлично! Как ты спала? –
какие у ней тени под глазами, наверное не спала, наверное всю ночь вспоминала наш первый мимолетный поцелуй, здесь не Союз, девочки развиваются раньше и намного грамотней во всем, но она... Уверен – целка!
-Хорошо, а ты?
-А я вспоминал тебя...
Знакомое движение худеньким плечиком, чуть уловимое и вместе с тем такое очаровательное, такое оча... в штанах зашевелилось, горячий пот заливает лоб, боже, один ты знаешь, чего стоит мне терпеть эту муку, лишь бы не спугнуть, лишь бы не сломать все то, что я настроил, о! чудные мгновения, ну а потом я ей вдую...
-Ты идешь на концерт, Витья?
Так бы и слушал, и слушал бы, и слушал бы вместо сранного концерта ее, но не спугни, не спугни, не спугни...
Бешенный рок и зверский рев, чад марихуаны и «Спарты», запах пива и мочи, блестящие в темноте глаза выпившей два раза по 0,50 виски по 95 крон и напоследок нежное полуобъятье, и приникшие мягкие теплые , о!... губы, о!... к самому уху:
-Мне так с тобой хорошо, огромное спасибо, Витья, ту такой чудный...
Кто бы знал, сколько стоило сил Вите выдержать эту муку. Сдержаться и не смять ее, и не отодрать прямо тут... Перед ее домом... Ну не кинуться сломя голову в эту самую, как ее, прорубь что ли, страсти... Ни кто, только нижнее витино белье да и некоторые его личные органы и знали, сколько сил ему это стоило. Остаток вечера и дорога до дома в собственную берлогу пролегла сквозь густой туман состоящий из запахов пива, марихуанны, табака, мочи и какие-то ревущие обрывки в голове. Такого с Витей еще не было ни разу в жизни. Даже в школе в период созревания. Полового.

* * *

...Он такой милый и чудный... мне так хочется плакать... плакать и летать... он такой... такой... хочется прижаться к его щеке щекою и... наверное это...

* * *

На следующий день для Вити светило солнце, туристов было на порядок больше, и хоть купили у него всего ничего, но сердце рвалось из груди и хотелось прыгать и кричать. Ближе к вечеру Витя решился и купил темно-красную розу на длинном-длинном стебле.
-Это тебе...
-Это мне?.. –
комплекс знакомых движений – плечиком, губками, бровками...
-Это мне...
И улыбка, очаровательная улыбка нежно очерченных губ, совершенно не знающих помады, и совершенно как-то по особенному берет розу и не нюхает, как все обыкновенные девушки, а как совершенно необыкновенная Марьян разглядывает розу с легким недоумение и счастливой улыбкой, как будто не до конца веря – неужели это мне... Наконец вскинула свои чудные серые глазищи огромных размеров под длиньнющими загнутыми ресницами и с улыбкой:
-Спасибо Витья, ты настоящий друг...
Полутемный зал очередного рок-клуба, гремящая и ревущая музыка, чешский рок, чешские слова о пиве, девках и завтрашней работе, дым марихуаны уж сладок мне, ее узкая ладонь в мое руке, я перебираю ее пальцы и смотрю. Смотрю, смотрю в ее чудные огромные серые глазища, блин!.. она не отнимает руку, ура!.. я перебираю ее пальцы, ах!.. она с легкой улыбкой смотрит не на сцену, а на меня!.. губы чуть раздвигаются, открывая в таинственной темноте блеск белых зубов и розовый язычок, а... неужели когда-нибудь она будет моей... блин, слезы наворачиваются от этого дыма, джинсы сейчас лопнут, «молния» разойдется,, вся-вся, без остатка, и губы, и язычок, и совершенно мальчишеская грудь, и тонкая талия, и попка махонькая. И ножки оленьи... Марьян легко освободила руку и провела кончиками пальцев по его щеке...
-Витья... Ты такой... Такой милый... Мне так... Так с тобой хорошо... Ты такой милый... Мне еще так ни когда хорошо не было...
Чуть подавшись вперед, она коснулась совсем чуть-чуть витиных губ своими чудными губами... А!!! Витя чуть не грохнулся в обморок от этого неописуемого хрензнаетчего...

* * *

Как добрался Витя до дома, до арендованной им части комнаты, он не помнил. Все застилал плотный розовый туман с каким-то звоном, и почему он не попал под колеса вагона метро, было непонятно... На чужой половине комнаты могуче храпел сосед, она, его любимая Марьян согласилась отправиться с ним в горы праздновать Рождество... Трусы вновь пришлось стирать.

* * *

...Какой он милый и ласковый, какой он... неужели... неужели... слезы текли по щечкам не знавшим косметики, все отодвинулось на задний план и стало неважным, несущественным – мама с папой, гимназия и однокласники, что они во всем этом понимают... в пятнадцать лет и такое... такое счастье... другие полжизни потратят в различнейших случайных связях, по разным таким клубам, а... Завтра они поедут в горы, там все это и произойдет...

* * *

Позади остался долгий, целых четыре часа, путь в переполненном поезде, среди тесной и потной толпы ощетиневшейся лыжами желающих провести в романтичном одиночестве со своими любимыми и встретить Рождество в заснеженных горах. Мимолетное оформление домика в офисе - да, резерв по телефону, мгновенное оглядывание окрестностей – заснежено, от разноцветных фигур на лыжах просто рябит в глазах, как с похмелья... И все время Витя ловил на себе взгляд Марьян, таинственный, чуть с лукавинкой, восхитительный взгляд, так много обещающий Вите в эту сказочную рождественскую ночь... Низ живота, ну пах конечно, сладостно ныл...
Вечер в деревенском ресторанчике после лыжной прогулки, уже не только низ живота, но и ноги сладостно ныли, жаренное мясо, белое вино и шампанское, обозванное секетом, шоколад и виноград... С собою в домик был взят пакет с нужным для длинной-длинной рождественской ночи... Мысли путались и норовили выскочить наружу в виде глупых восклицаний. В ресторанчике Витя пригласил Марьян на танго, вновь эта гримаска непонятная, вскидывание плечика и бровки, но одновременно с этим и улыбка, полусумрак и свечи, эти танцевали одни. Остальных Витя просто не замечал... Запах украшенной елки, нежно прильнувшая к нему любимая, Витя сжимал тонкую талию молоденькой Марьян и огромнейшее желание заливало его всего волнами, снизу до верху, сверху до низу, все больше, и больше, и больше... Не выдержав такую муку страсти нежной и чувствуя что вот-вот или кончит снова в трусы или сорвется и навалится на Марьян прямо здесь, Витя прохрипел с трудом сдерживая себя прямо в ушко пронзенное кольцом сережки:
-Пойдем... Я больше не могу...
-Да, -
застенчиво потупив глаза, ответила она ему, и пошла с ним, с грязной скотиной, мерзким насильником, с...
Домик ждал их... протопленный, с приготовленными свечами и разостланной постелью... Растерянно застыла Марьян посередине комнаты, явно не зная что делать дальше, волна нежности вновь захлестнула Витю, значит он у ней точно первый, значит она ждала его, значит она готова отдать ему все свое самое дорогое... Значит она точно целка!..
-Ты не хочешь принять душ, Марьян?..
-Да, -
вновь застенчиво ответила она и отправилась в ванную...

* * *

Витя лежал в постели наполовину прикрытый одеялом и ждал. Где-то далеко-далеко плескалась вода, под ее струями стояла она, тоненькая, стройненькая, с мальчишеской фигурой, с маленькой попкой, с длинными тонкими ножками между которых... ыыы – скрипнул зубами Витя и справился с собой. За что же мне такая радость, такое счастье, я же...
Медленно и торжественно распахнулась дверь, медленно и застенчиво вошла Марьян в комнату... Сумрак от света колеблющейся свечи бросал блики на ее совершенно мальчишескую фигуру, с чуть топрщамися сосками, полотенце скрывало самое главное, плотно обхватив ее узкие бедра... Застенчивая улыбка, чуть потупленный взгляд, румянец на впалых щеках, длинные тонкие ножки, тонюсенькая шея, крохотные ступни и совсем чуть-чуть сосочки... От всей ее наготы веяло такой невинностью и нежностью, что у Вити навернулись слезы на глаза и он чуть не кончил...
Смахнув нежданные слезы и переборов естество, Витя слегка откинул одеяло, совсем немного, что б не напугать Марьян своим мужским достоинством, которое казалось уже звенело от напряжения. Как телеграфный столб. Витя прерывающимся голосом, хриплым и слабым, тихонечко позвал:
-Иди ко мне, любимая...
Марьян грациозным движением тонкой руки сбросила с узких бедер полотенце и...

* * *

...И изумленный, ошизевший, охреневший и охуевший Витя со... с... с непонятным чувством уставился на пах своей возлю.. Тьфу! блядь!... Там, в опушке светлых нежных завитков волосиков болтался маленький, но самый настоящий член, хуй! и яйца скромных размеров...
Этот, как его теперь называть... скользнул под одеяло и тихонечко прижался к голому и охреневшему Вите. Витя лежал холодный и совершенно убитый, особенно в низу живота, в голове было пусто и звенела только одна мысль – как это получилось?!.. А следом пришла еще одна – я что теперь, пидар?..
Марьян прижался еще плотней к Вите и обхватив тонкой рукой его напрягшуюся шею, прошептал прямо в ухо, обкатив горячим:
-Я тебя люблю, Витья...

* * *

Марьян спал измученно и счастливо. Измученно от собственных переживаний, счастливо от собственной любви. Витину холодность и тугость во всем теле, кроме одного органа он списал на первую ночь. В журналах для мужчин часто писали что в первую ночь любящие партнеры могут сплоховать... Ни чего, что Витья как бревно, но вот на следующую ночь... Впереди их было еще три только здесь, в горах, а в Праге...
Витя лежал отупевший, отодвинувшись как можно дальше от этого, на самый край постели и его кожа горела стыдом... Витя сверлил взглядом темноту, он чувствовал себя оплеванным, нет, не так, облеванным дебилом и все по собственной вине... в голове стучало – пидар, пидар, пидар...

* * *

На следующий день, придумав какую-то глупую причину – которую тут же сам и забыл, Витя сократил поездку. И сидя в переполненном вагоне поезда рядом с веселым, оживленным и совершенно не замечающим его подавленного состояния Ма.. с этим..., Витя незаметно старался отстраниться и по возможности избежать поцелуев этого... Чувствовал себя Витя – врагу не пожелаешь. Ему казалось – весь вагон смотрит на него и думает о нем – вот едут два пидараса, всю ночь трахались, а теперь без стыда и совести целуются... И действительно, весь вагон обратил внимание на странную пару – бревнообразного с остекленевшим взглядом парня и пристающую к нему красивую молоденькую девушку... И весь вагон думал - какой же парень этот дурак и какая же эта девушка развращенная...
Марьян совершенно, ну просто напрочь не замечал ни состояния Витьи, ни осуждающе-завистливых взглядов пассажиров, он был счастлив. Он лепетал что-то глупое, сам смеялся своим шуткам, и сам был счастлив, и про то как хорошо, что они любят друг друга и что впереди их ждет... Витя же думал об одном – хорошо что я его не трахнул, я же не голубой, не пидар, я не пидарас!..

* * *

Больше Витя в пиццерию «Кмотра» не ходил.

1997-2006