О близких

Нине

Каким контрастом свежесть красок
На молодых еще листах,
Когда лишь горечь на устах,
А на лице застыла маска.

Весь мир театр, а ролей так мало. И маски три, и выбор невелик.
Об этом ли ты девочкой мечтала,
Когда в портах далеких корабли
грузились жемчугом и шелком алым?


Когда в бантах и рысьими глазами
Ты потихоньку прорастала в Незнакомку
Тот караван, раздавленный штормами
В чужом порту чинил свои поломки.

И капитан, седея на глазах
Отдал шелка и жемчуг за уплату
И вновь поднял простые паруса
И вновь ушел в далекое куда-то.

О себе
Когда-нибудь, когда пройдут года
Я успокоюсь, стану домоседом,
И сидя в кресле под шотландским пледом,
Спокойно провожать чужие поезда
Я научусь.

Я полюблю уют, стук спиц и все сорта кефира
И прелести полночного сортира
Я тоже полюблю.

Ходить в кашне и зонтик брать в дорогу,
Быть мудрым и простым и обращаться к Богу,
Без трепета смотреть на юные созданья,
С иронией читать о тайнах мирозданья,
Не дай мне Бог!



МАТЕРИ

Вдруг как-то разом постарела мать.
В глазах застыло выцветшее небо.
И бережно ссыпая крошки хлеба,
Все чаще стала детство вспоминать.

Была война, был голод, лебеда.
Но было детство яркое как солнце.
А та беда, была для всех беда
На много лет вдовства и безотцовства.

Но материнства не отнять вовек.
И хоть так часто не хватало ласки,
Тех ландышей лесных простой букет
Вновь возвращал мгновенья старой сказки.

Отцы ушли на страшную войну,
А маленькие руки хлеб сажали,
Чтоб было легче воевать ему.
Отцу ли брату, своему, не своему…
На «свой-чужой» тогда не разбирали.

Одна беда, одна на всех Победа!
Как мало их вернулось с той войны.
И снова много лет вам не хватало хлеба.
Но мужества хватало для страны!

И много лет все хлопоты, заботы.
Муж непутевый и его родня.
Жизнь проживалась как работа.
Покоя, вроде, не было ни дня.

Поднять детей, не дать им сбиться.
Чтоб честными росли, учились хорошо.
Да не упасть самой, не надломиться.
Ведь все прошло, все страшное прошло.

На старшего надеюсь – домовитый,
За младшего боюсь – весь пошел в отца
Старшой спокойный, а младшой сердитый.
Хоть больше на меня похож с лица.

О дочери – отдельный разговор.
Как изболелось сердце – не расскажешь.
И все болит, болит и до сих пор.
Да никому той боли не покажешь.

В таких заботах пролетели годы.
Уже не бабушка – прабабушка давно.
Как изменились люди, время, мода!
Все промелькнуло как в чужом кино.



Скорнякову Сергею и всем «афганцам»


Где солнце выжгло все, где камень и песок.
Где трассеры расчерчивают небо.
Где воздух пахнет порохом и хлебом.
Где жизнь по краю, тонкий волосок.

Я возвращаюсь в душной темноте.
Я проклинаю, радуюсь и плачу.
Я вот вернулся, многие – иначе.
Остались там, на точке, в высоте.